Осознав подтекст, все притихли, и только снаружи доносился шум ветра.
Эхо хлопнувшей двери заставило собравшихся вздрогнуть.
– Ваше величество, пришел полицейский сержант со срочным сообщением для комиссара Мэйна, – доложил слуга.
Покрытый с ног до головы тающим снегом сержант торопливо зашел в зал. Увидев королеву Викторию и принца Альберта, он неловко поклонился и попросил:
– Комиссар, разрешите поговорить с вами с глазу на глаз?
– Можете сообщить новости при всех.
Сержант неуверенно оглянулся на королеву, но подчинился:
– Сэр, в Грин-парке нашли мертвого констебля.
– Что?
– И еще троих убитых охранников в дворцовом саду. Преступник забрал шинель у одного из них.
– Значит, теперь он может выдать себя за члена караула, – заключил Беккер.
Внезапно в зале потемнело. Газовые лампы на стене начали тускнеть одна за другой. Языки пламени с шипением погасли, и теперь зал освещали только мерцающие огоньки каминов, еще сильнее подчеркивая темноту в углах.
– Он во дворце, – произнес Райан.
Продолжение дневника Эмили Де Квинси
Хоть я и не могла больше разглядеть дальнюю стену и дверные проемы Тронного зала, он, казалось, не сжался, а, наоборот, стал еще шире. Я чувствовала, как невыразимый таинственный ужас клубится в темных углах.
– Принесите фонари и свечи! – велел принц Альберт невидимым во мраке слугам.
– Поставить по одному констеблю в каждом коридоре! – приказал комиссар Мэйн сержанту, принесшему тревожные вести. – Предупредите солдат, что убийца одет в такую же шинель.
Несмотря на безотлагательность распоряжений, не удалось исполнить их сразу же. Слуги, как и мы сами, оказались в ловушке темноты. Наконец кто-то зажег свечу, и персонал добрался до дверей, призраками исчезнув в сумраке коридора.
Комиссар Мэйн достал что-то из кармана. Раздался скребущий звук, и во мраке загорелась шведская спичка.
Освещенный ее слабым светом Шон произнес:
– На столе рядом со мной стоит свеча.
Комиссар быстро зажег фитиль, а за ним и еще один.
– Какую бы игру ни затеял полковник, многого ему не добиться. – Принц Альберт старался сохранить бравый вид. – Во времена моей молодости прекрасно обходились одними свечами.
– Ваше величество, сколько наследников находится сейчас во дворце? – с тревогой спросил лорд Палмерстон.
– Семеро. Старший сын, Эдвард, гостит в Виндзорском замке.
– Надо расставить констеблей возле их покоев.
– Нет, лучше собрать всех вместе, – пробормотал Шон, кривясь от боли. – Здесь. Приведем детей сюда. Так их легче защитить.
– Но и добраться до них тоже проще, – возразил отец.
– Да, полковник поставил нас в такое положение, когда любой выбор может оказаться неверным, – напряженным тоном признал Шон.
– Я слышу какой-то шум, – встревожилась я.
– Это метель. Снег бьется о стекла, – ответила королева Виктория.
– Нет, ваше величество, что-то еще. Какое-то шипение. – Я подошла к стене. – Лампа! Из нее опять поступает газ.
– Я тоже чувствую запах, – отозвался комиссар Мэйн и зажег светильник от новой спички.
Лорд Палмерстон бросился к следующему. Открытых вентилей оказалось множество, и пока премьер-министр с комиссаром добрались до дальней стены, газа накопилось столько, что последняя спичка вспыхнула факелом.
– Принц Альберт, сколько всего ламп во дворце? – спросил Райан.
– Точно не скажу. Сотни четыре. Возможно, и больше.
– Уверен, большинство вентилей сейчас открыто, – продолжил Шон. – Полковник мог сделать так, что подачу газа невозможно вновь остановить. И сколько времени потребуется слугам, чтобы зажечь все светильники? Сумеют ли они найти каждую лампу, включая подвалы, чердаки и отдаленные помещения? Нужно поскорее собрать детей и вывести всех из дворца.
Едва заметное движение привлекло наше внимание. Я вместе с остальными повернулась к тронному возвышению.
Полковник Траск, одетый в солдатскую шинель цвета стали, появился из-за пурпурного занавеса, скрывавшего, словно театральные декорации, потайную дверь, которой ее величество пользовалась в особых случаях.
Но даже само явление полковника было не столь пугающим, как ноша у него на плече.
– Леопольд, – выдохнула королева Виктория.
Хрупкому на вид, испуганному мальчику было не больше двух лет. Повязка на лбу напомнила мне о разговоре во время воскресного обеда. «Надеюсь, принц Леопольд поправился?» – спросил тогда герцог Кембриджский. «Благодарю, – ответила королева, – кровотечение наконец остановилось. Даже доктор Сноу отчаялся понять, почему безобидная царапина от падения вызвала столь серьезные проблемы».
Это был самый младший сын ее величества.
Полковник Траск уже не выглядел тем спокойным и рассудительным офицером, каким показался мне в первую встречу; сейчас его движения стали резкими и нетерпеливыми, а благородные когда-то черты лица исказила ярость. Он взгромоздился на трон и усадил мальчика на колено, будто куклу чревовещателя.
Одной рукой он держал ребенка сзади за шею, другой прижимал нож к его щеке.
– Лорд Палмерстон, передайте слугам, что ее величество не желает, чтобы нас беспокоили. Затем закройте двери, – велел полковник. Его ирландский акцент теперь был намного заметнее, чем во время бреда, когда он в забытьи повторял имя Кэтрин. – Если даже обычная царапина приносит столько бед, вообразите, что сотворит нож.
Глаза малыша расширились от ужаса.
– Лорд Палмерстон, делайте, как вам говорят. Не испытывайте мое терпение.
Его светлость покорно выглянул в коридор и отдал требуемые распоряжения, после чего плотно закрыл дверь.
– Хорошо. Теперь все подойдите на шаг ближе. – Полковник по-прежнему сидел на троне, держа на колене сжавшегося от страха мальчика.
Нам ничего не оставалось, как подчиниться.
– Несомненно, доктору Сноу хватило ума указать в качестве причины эпидемии холеры в Сохо загрязненную воду, – продолжал Траск. – Но он не сведущ во многих других вопросах. Например, в характере странного недуга, который мучает вашего сына.
Кожа на лице Траска так натянулась, что оно напоминало череп. От былой красоты не осталось и следа.
У меня похолодело внутри.
– Очевидно, я любопытнее вас, Виктория, – добавил он.
