– Да вот те крест, – побожился Хорь, – я сам видел. Знатно он на этих гуслях играл. И песня такая задорная! Точно про нас, про бродников.
Хорь два раза топнул в стылую землю, хлопнул в ладоши и затянул:
Ви-и-лы, ви-и-лы,
В бок, ё!
Ви-и-лы, ви-и-лы,
В бок, ё!
– И куда делся твой блаженный? – заинтересовался Азамат.
– Да на кой он нам сдался? Тем более гусли сломались быстро, – пожал плечами Хорь. – Встретились нам корсунские купцы, так мы его и продали. Помер уже давно, на серебряных рудниках рабы и полгода не живут.
Ошарашенный Ярилов молчал. Бродник точь-в-точь напел бессмертное «We will rock you».
* * *
Встали перед рассветом. Позавтракали остатками ужина, быстро свернули бивуак, оседлали лошадей.
Хорь задумчиво теребил аркан.
– Тебя ведь не надо связывать, русич? Не сбежишь?
Ярилов потрогал ободранную шею и согласно закивал головой:
– Конечно, друг, зачем веревку? Куда я сбегу – к волкам в степь?
– Да я-то понимаю, – вздохнул Хорь, – но вот что хозяин скажет… А вот и сам идёт! Сейчас спросим.
Неулыбчивый Тугорбек неторопливо шёл к последней телеге. За ним шагали Азамат и ещё пара половцев.
– Ну ты, холоп, – негромко спросил хозяин, поглаживая висящий на поясе кинжал, – ты вчера над моим племянником шаманил?
«Помер пацан, – с ужасом понял Димка, – теперь точно – кирдык. Зарежет».
– Я жду ответа, раб.
Димка встряхнул рыжими вихрами. Помирать, так достойно. Стараясь не дрожать голосом, ответил:
– Да, бек. Я ночью сделал всё, что мог, чтобы твой племянник выздоровел.
Тугорбек подошёл вплотную, взглянул в глаза. Дмитрий не стал отводить взгляд, принял.
Тугорбек хлопнул Ярилова по плечу, рассмеялся:
– Молодец, холоп. Как там тебя? Димитрий. Мальчику хорошо, лихоманка прошла. Теперь есть попросил. Значит – выживет.
Дмитрий не выдержал – громко выдохнул с облегчением.
Подошёл Азамат, протянул Ярилову берцы:
– Забирай свою ерунду. Не понравились они мне, тяжёлые. Мне бек другие подарил, пусть продлит Великое небо его годы, – и притопнул по земле новеньким щегольским сапогом.
Уходя, Тугорбек сказал Хорю:
– И найди Димитрию кожух какой-нибудь. А то окочурится в своём дурацком кафтане от холода, а его-то лечить некому. Второго-то шамана у нас нет.
И засмеялся – как ворон закаркал.
Димка не выдержал, улыбнулся во все зубы.
Имя и берцы он себе уже вернул. Значит, и свободу вернуть получится.
* * *
– А Шарукань – это большой город, – объяснял развалившийся в седле Хорь, – хотя и не такой, конечно, как у ваших князей строить принято. Вот туда и едем. Ещё два дня пути, если Бог даст лёгкую дорогу. Всё из-за обоза, конными-то мы бы быстро доехали. А так – медленно.
– А чего едем туда? – лениво спросил Димка и откинулся на мешках с чем-то мягким. Возница разрешил ему ехать на телеге, и только на подъемах приходилось соскакивать и подталкивать чудовищно скрипящую повозку в горку.
– Так к хану едем, к Юрию Кончаковичу. Наш Тугорбек будет на обиды жаловаться и проситься, чтобы в следующий поход обязательно взяли. А то курень-то у нас маленький, бедный. – Хорь горько вздохнул, – коши, то есть кочевые семьи, скотом небогаты, да и тому тесно, пастбищ мало. Вот Тугорбек и будет челом Юрию Кончаковичу бить, чтобы даровал кочевья побольше и у реки. Там трава гуще, заливные луга, бескормицы не будет. Но главное – в походы чтобы брал. Вот где раздолье! И саблей помахать можно всласть, и добычу, опять же, взять.
Димка лёг на бок лицом к собеседнику и подставил ладонь под щёку, чтобы было удобнее разговаривать:
– Хорь, а почему его так зовут – «Юрий»? Это же православное имя.
– Ну да, – согласился бродник, – он же – крещёный. Многие кыпчакские беки и ханы веру православную приняли. Дочек своих за русских князей и бояр выдают. Тут ведь – пограничье. И русичи местные, и кыпчаки – все на обоих языках говорят. Уж и не поймёшь иногда, кто где. Перемешались все – и кровью, и верой, и обычаем.
– Думаешь, хан даст беку, чего тот попросит?
– Должен дать, – убеждённо сказал бродник, – мы ведь не с пустыми руками едем. Вон, сколько телег – и все с подарками. И кожи, и шерсть, и меха. Серебро везём – правда, немного совсем. Я же говорю, курень у Тугорбека не очень богатый. Но главный-то подарок – в передней кибитке. Самое бесценное, что у него есть, бек решил Юрию Кончаковичу подарить…
Димка не успел узнать, что же такое самое дорогое предназначено хану – обоз встал на дневку. Соскочил с телеги, схватил уже привычно топор и деревянное ведро.
Имя-то и обувь ему вернули, а работу за холопа никто не сделает.
* * *
Ярилов тащил два тяжёлых ведра к передней упряжке. Старался поймать ритм, чтобы неуклюжие бадьи не раскачивались, но всё равно – облил ноги ледяной водой. Остановился, громко выматерился.
Но тираду закончить не удалось. Димка заткнулся на полуслове. Войлочный полог кибитки откинулся, и тонкая смуглая рука в гремящих браслетах поманила Ярилова.
Юная красавица рассмеялась, обнажив ровные жемчужные зубки:
– Это на каком языке было сказано? Ни слова не поняла.
Димка почувствовал, как его кровь вспыхнула дурацким румянцем на чумазых щеках.
Девушка продолжала смеяться – будто рассыпала серебряные монетки по каменному полу.
– Ну, что ты молчишь? Или тебе губы носом прищемило?
Легко выбралась из кибитки, соскочила на землю. Чёрные волосы собраны в две тугие косы, кафтан вышит цветами.
Девушка подошла совсем близко, потрогала пальчиком Димкин нос – тот отшатнулся от неожиданности, неловко качнул бадьями, и вода вновь хлынула через края на штаны и берцы.
Незнакомке будто смешинка попала в алые губы – опять засмеялась. Аж ножкой в изящном сапожке притопнула от удовольствия.
– Точно Хорь про тебя говорил, что блаженного найдёныша в степи подобрали. Хотя для младенца ты великоват – вон какой вымахал! Как сказочный батыр Чухор, который для своей любимой золотую пыль с луны собрал. Вёдра-то на землю поставь, балбес. А то тебя водой в речку смоет, ха-ха-ха!
Димка стоял, растерянно глядя на красавицу. После двух дней неприятных неожиданностей, грубых собеседников, неаппетитных запахов и завшивленных шкур её вид поражал, как выстрел в упор. Причём – из гранатомёта.
Продолжая хихикать, девушка обошла вокруг Димы, как дети обходят новогоднюю ёлку, с любопытством разглядывая игрушки. С ангельской непосредственностью потрогала ткань армейских брюк, потеребила клапан бокового кармана. Провела пальчиком по рыжим вихрам.
