Мои отношения с мамой немного изменились после той самой идиотской вечеринки в честь дня рождения Альбины. Можно подумать, что это странно, ведь праздник закончился не очень позитивно и с чего бы маме быть такой добродушной ко мне. Дело в том, что родители не в курсе пьяного срыва Альбины, они думают, что все было идеально, и так как эту «идеальность» организовала я, я заслужила нормальное отношение. Поэтому, мама теперь даже бутеры мне по утрам готовит, я думаю это ее «спасибо» за то, что якобы осчастливила любимую дочурку. Эх, мама, знала бы ты, каким паршивым был тот вечер… Странно, что никто не проболтался об этом, точнее, странно, что Андрей не проболтался. Когда мама спрашивала, как мы отдохнули, у меня всю внутри сжалось, от предчувствия того, что скажет «исчадие ада» или даже моя сестра, потому что, учитывая то, что она мне наговорила тем вечером в гостиной, я уже не была уверена в ее сестринской преданности. Но, все обошлось. Альбина улыбнулась, и сказала, будто, все было замечательно, а потом подмигнула мне, намекая на то, что и между нами все по-прежнему, хотя я не ощущала этого. Я была, действительно, задета мыслями своей сестры обо мне. Я, наверное, никогда не забуду этот взгляд «Это моя вечеринка, тогда почему я в коляске» или «О, моя дорогая и любимая сестра, почему, в той машине была я, а не ты». Это немного обидно, когда единственные близкие люди смотрят на тебя и думают: «Какая несправедливость, это ты, ТЫ, должна была быть там». Самое забавное, что возможно, они правы, ибо из нас двоих, Альбина, явно, не тот человек, который заслужил эту учесть.
Подъехав к работе, я быстро припарковалась на бесплатной служебной парковке. Почти на ходу, выскочив из машины, побежала в сторону кафе, помахала рукой, улыбающемуся мне Григорию Санычу, — нашему охраннику. Дерьмо, пять минут назад, я уже должна была быть на месте и разносить чай каким-нибудь невежам. Переходя маленькую велосипедную дорожку, я активно ковырялась в сумочке в поисках ключа от своего шкафчика. Черт меня дернул делать это именно в тот момент, когда мимо меня должны пронестись трое велосипедистов.
— Чертовы ключи, где де вы? Убогая сумка, никогда ничего не найти. — Бормотала я себе под нос и в тот же момент услышала крик.
— Отойди с дороги! — Громкий женский голос, заставил меня отвлечь свое внимание от сумочки.
Какого хрена, им не спится? Катаются тут… Я вот бы с удовольствием подремала еще часок — другой.
Быстро среагировав, я сделала шаг назад. Спортсмены один за другим проскочили мимо меня, вызывая легкий порыв ветра, ударяющий мне в лицо. Сделав еще шаг назад, я поняла, что одной ногой уже сошла с дорожки, точнее упала с нее. Я подвернула лодыжку, отлично, это самое прекрасное утро в моей жизни. Вставая на ноги, я ощутила резкую боль в ноге, но не такую сильную, чтобы не суметь ходить. Отряхнувшись, я подняла с земли туфлю, которая слетела с ноги, во время моего полета. Вот дерьмище, я неудачник. Ну, что я сделала не так, чтобы этот день начался так ужасно? Каблук сломался, и я опоздала уже на десять минут. Схватив в руку то, что осталось от моей старенькой туфли (так и знала, что обуть их — плохая идея), я похромала на работу.
Входя в помещение, я столкнулась лицом к лицу с Ириной — нашим администратором, она стояла у входа, и, подняв бровь, стучала пальцем по своим дешевым наручным часам из лавки «все по триста рублей». Весьма, противная женщина, ей тридцать лет, она не была замужем, у нее нет детей, и ее прическа «мне за пятьдесят» говорит обо всем об этом сразу.
— Привет. — Слегка запыхавшись, говорю я. Ирина смотрит сначала мне в глаза, а потом ее взгляд опускается на мои ноги, точнее на одну мою босую ногу, а потом ее взгляд снова приковывается к моему лицу.
— Ты опоздала. Ты в курсе?
— Да, прости. Чертовы велосипедисты, я упала, сломала каблук.. — Говорю ей я, вертя в руке черную туфельку и каблук от нее.
— Что, причем тут велосипедисты? — Морщится она.
— Я переходила эту идиотскую дорожку возле парковки и..
— О, Господи, иди уже работать, голова от тебя разболелась. — Она махнула рукой, указывая на то, что разговор окончен, и ушла.
Быстренько проскочив в раздевалку, я подошла к своему шкафчику, чтобы положить туда сумку. Услышав какие-то истерические всхлипывания, я обернулась. На стуле у окна сидела моя коллега по обслуживанию столиков, мы работаем с ней в одну смену. Она ревет, отлично… Ух, черт, ненавижу это. Наверное, я должна подойти? Или сделать вид, что не вижу ее? Ладно, ради приличия, просто подойду и спрошу, что случилось, она ответит и я уйду. Кинув сумку в шкафчик, я закрыла его и запихала маленький ключ в лифчик, скинула оставшуюся на ногах обувь, и подошла к Кире.
— Эй, ты чего? — Говорю я, брюнетка поднимает голову и всхлипывает, смотрит на меня зареванными глазами и снова всхлипывает. Ужас, я даже не знаю, что нужно говорить в таких ситуациях, лучше бы я ушла, сделав вид, что не заметила ее, и не услышала этих всхлипов. Хотя, их наверное, на луне слышно.
— Начальство не в духе. — Снова всхлипывает Кира.
— Исча… Андрей? — «Исчадие ада», чуть не вырвалось из моего рта, но этот термин в отношение кое-кого, понятен лишь мне.
— Он уволил меня.
— Ого. За что? — Действительно «Ого», он уволил, единственную нормальную официантку. Работает она давно, не опаздывает, она очень вежлива с посетителями, притворно вежлива, на самом же деле, она ненавидит всех, кто сюда приходит, но все же… Что могла сделать эта девушка, чтобы заслужить увольнение?
— Не важно. — Отвечает брюнетка, вытирая салфеткой нос. — Что с твоей обувью? — Она смотрит на мои босые ноги и вскидывает брови.
— Сломала каблук, на чертовой велосипедной дорожке.
— Оу, не повезло. Кстати, он звал тебя, сказал, чтобы ты зашла к нему, сразу, как придешь. И я бы на твоем месте поторопилась, он просто рвет и мечет.
— Андрей?
— Ну да, а о ком мы сейчас говорили.
Черт, зачем я ему понадобилась? Обычно, я не захожу в его офис, мы вообще не сталкиваемся с ним на работе.
— Ты… ээ. Не знаешь, зачем?
— Нет. Не знаю. Захвати зеленый чай с двумя кубиками сахара, может, повезет, и тебя не уволят.
Блин, блин, блин, что за день то, а? Я собираюсь выходить из раздевалки, когда вспоминаю, что на мне нет обуви. Я просто королева неудачников, я знала это и раньше, но сегодня я в этом убедилась окончательно. У меня нет выхода, либо идти босиком, либо в убогих туфлях без каблука. Обе идеи мне не нравятся, но выбора нет, поэтому я обуваю туфли. Одна нога получается ниже другой, лодыжка ноет, поэтому я иду, как хромой кузнечик. Захожу на кухню, прошу сделать зеленый чай с двумя кубиками сахара, забираю его и «скачу» до кабинета «исчадия ада». Идя по залу, я чувствую на себе взгляды, в основном персонала, ибо посетителей здесь «полтора человека».
Стучу в коричневую деревянную дверь, из-за которой доносится «входите». Одной рукой поворачиваю ручку двери, другой держу поднос с чашкой чая, и думаю о том, как бы не завалиться у порога, с учетом того, какая на мне обувь, и как мне сегодня «везет». Вхожу, вроде все обошлось. Кабинет просторный, но мебели не много, в центре стоит длинный прямоугольный стол, за которым сидит Андрей. Стараюсь не смотреть по сторонам, но в глаза бросаются цветы на подоконнике. Интересно, он сам их разводит? Представляю, «исчадие ада» с ковшиком водички, крутится вокруг орхидей и нашептывает им песенки, «Цвети, цвети, мой лепесток». О мысли об этом, я невольно улыбаюсь. Господи, о чем я думаю?
