Священник пытался настаивать: поскольку после венчания жена безраздельно принадлежит мужу, то все ее состояние также должно перейти в его собственность. Однако Роберт Минтон остался непреклонным:
– Позаботьтесь, чтобы в контракте не осталось ни единой неясной строчки: все, что принесет в семью моя будущая жена, должно и впредь принадлежать ей, и только ей.
Лучиана знала, что подобное соглашение шокирует Орианну, но в то же время понимала, что если несчастье отнимет у нее мужа, только материальная независимость избавит от унизительной необходимости подчиниться воле неведомого наследника, ведь в Англии и титул, и богатство передавались исключительно мужчине, даже если он оказывался дальним родственником.
Настойчивость не прошла бесследно, и брачный договор был составлен вопреки общепринятым правилам – так, как требовал граф.
– Обвенчаемся через пять дней, – сообщила Лучиана Балии. – Подождем приезда Луки.
– Ваша матушка страшно расстроится оттого, что событие пройдет без ее участия и руководства, – усмехнулась горничная. – Но вы доказали, что обладаете не менее сильным характером.
Лучиана рассмеялась.
– Наверное, так и есть. Точно знаю одно: отец очень обрадуется, узнав, что брачный контракт сохраняет мое состояние при мне.
– А как распорядитесь домом во Флоренции? Продадите? – поинтересовалась Балия.
– Продам, но только не сразу, а через некоторое время. Не хочется обрывать связь с родным городом.
Балия понимающе кивнула и задала следующий практичный вопрос:
– А что наденете в день свадьбы? Подвенечного платья у нас нет.
– Не может быть, чтобы в багаже не нашлось ничего подходящего для вдовы, – пожала плечами Лучиана. – Давай посмотрим.
Балия принялась доставать одно платье за другим и вдруг радостно воскликнула:
– Вот то, что нам нужно! Вы даже еще ни разу его не надели! – Она извлекла из дорожного сундука прелестное платье из светло-голубой парчи. – Сидит безупречно и очень вам идет.
– Ах да, конечно! – мгновенно согласилась Лучиана. – Помню, что увидела ткань среди образцов и перед отъездом из Флоренции заказала фасон. Но как же могло случиться так, что ни разу не надела?
– Для зимы платье слишком легкое, – рассудила горничная. – А когда я собиралась в дорогу, вспомнила о нем и решила, что для поздней весны прекрасно подойдет.
– В свое время маме эта ткань очень понравилась, – задумчиво произнесла Лучиана. – Она будет рада узнать, что на свадьбу я надела такой чудесный наряд. Жаль, что ее не будет. Роберт не согласен ждать, пока она приедет: слишком долго.
– Лучше не тяните, а то появится какая-нибудь ловкая англичанка и уведет жениха из-под носа, – проворчала Балия.
Лучиана снова засмеялась.
– Рассуждаешь точно так же, как мама. Хорошо, что нашу семью сможет представить хотя бы Лука.
Следующие несколько дней слуги провели в суете и заботах, в то время как жених и невеста немало времени посвятили верховым прогулкам по окрестностям.
Граф с гордостью представлял крестьянам будущую супругу и сообщал, что свадьба состоится через четыре, три, два дня и, наконец, завтра. В поместье был объявлен праздник.
Владения лорда Лайла оказались огромными и простирались бесконечно. Лучиана сомневалась, что Медичи, при всем своем богатстве, располагали такими просторами: деревня интересовала их значительно меньше, чем город.
Лука приехал из Лондона, хотя срочный вызов без объяснения причин очень его удивил. Впрочем, Барак Кира сразу понял причину спешки, а в ответ на просьбу проследить за работой магазина лишь многозначительно улыбнулся и кивнул. В отличие от молодого флорентинца, проницательный приказчик заметил интерес графа к хозяйке и рассудительно предположил, что свадьба не за горами.
К Лучиане пришла повариха и спросила, сколько гостей ожидается на торжестве и какие блюда лучше приготовить.
– Граф сказал, что венчание состоится утром, – ответила Лучиана. – Насколько мне известно, из гостей будут только мой брат и священник отец Пол. У Лорда Лайла родных не осталось. Какое угощение ты предполагаешь подать на свадебный стол?
– Например, сваренные в вине марсала яйца-пашот, поджаренные ломтики бекона и особый праздничный пирог, миледи.
– Думаю, поскольку граф объявил этот день торжественным, нужно поставить столы на улице и накормить всех желающих. Что скажешь? Принято ли в Англии такое гостеприимство? К сожалению, я мало знаю о ваших обычаях.
– Яиц на всех, конечно, не хватит, миледи, но крестьяне будут очень рады любому угощению. Можно подать ветчину, свежий хлеб, сыр и несколько фляг эля. Людям это понравится.
– Значит, так и сделаем. А еще будь добра, кроме маленького пирога, испеки и большой, чтобы хватило по кусочку каждому из крестьян, – попросила госпожа.
– О, угощение будет очень щедрым! – одобрила повариха. – Сладкий пирог с изюмом у нас все любят. – Довольная разговором, она поклонилась и отправилась на кухню.
Лучиана умела управлять хозяйством, но в доме графа слуг оказалось намного больше, чем у Орианны или у синьора Аллибаторе. Она понимала, что придется распоряжаться слугами, выбирать меню, держать под неусыпным контролем огромное хозяйство, а потому сомневалась, что с первых же дней удастся справиться с многочисленными обязанностями. Что ж, если не получится, придется срочно научиться. Существовало и еще одно серьезное затруднение: здесь, в Англии, отмечали совсем другие церковные праздники. Требовалось срочно выяснить, в какие именно дни. Но у кого же узнать? Ее собственные познания в английских традициях оставались мизерными, а позорить Роберта невежеством очень не хотелось. На свадьбе будут одни лишь крестьяне, но, как только известие о женитьбе графа распространится по округе, от посетителей и гостей спрятаться не удастся.
Наконец приехал Лука Пьетро д’Анджело. Брат усомнился в правильности выбора сестры и не счел нужным скрывать беспокойство.
– Уверена, что поступаешь правильно? С какой стати этот иностранец так спешит со свадьбой? Почему не хочет подождать, пока приедут наши родители?
– А ты когда-нибудь влюблялся? – поинтересовалась Лучиана вместо ответа.
Лука взглянул на нее так, словно разговаривал с умалишенной.
– Влюблялся? Любовь – удел мечтателей, сестренка. Всегда считал тебя такой же практичной женщиной, как наша матушка. Существует только романтическое вожделение и ничего больше.
Лучиана с улыбкой покачала головой.
– А известно ли тебе, братец, что прежде чем дедушка из практических соображений выдал маму замуж за папу, она любила женатого мужчину? Мой брак с Альфредо тоже напоминал сделку.
– И все же мама стала папе хорошей женой, а ты сумела скрасить последние годы своего почтенного книготорговца. Но твой союз с графом кажется мне поспешным. Не могу не тревожиться: я осторожный человек.
