– Кто ты? – быстро осведомился Рад. – Понимаешь ли язык готов? Или латынь?
Парнишка кивнул:
– Понимаю и то, и это. Что ты хочешь от меня, рэкс?
– Откуда ты знаешь, что я рэкс?
– Вижу.
– Хорошо, садись вот сюда, к костру, – посмотрев на дружинников, вождь перешел на словенский. – Развяжите ему руки. Но присматривайте.
Пленник с видимым удовольствием протянул к огню замерзшие руки.
– Как тебя зовут? – негромко осведомился вождь.
Парнишка поднял глаза:
– Амбрионикс – мое имя. Я из битуригов и хорошо знаю эти места.
– А где живет твой род?
– Жил. Готы Торисмунда сожгли наше селение, – опустив голову, парень сглотнул слюну. – Кроме меня, никого не осталось.
– Значит ты изгой, получается?
– Получается, так.
– Хорошо, – Радомир удовлетворенно кивнул и продолжил: – Ты можешь помочь нам отыскать отряды Аттилы? Мы щедро заплатим.
– Как скажете, – пожал плечами подросток. – Я ведь ваш пленник. Могу я спросить – кто вы?
– Поверь, мы тебе не враги. И ты уже не пленник. А проводник. И вот, – князь достал из висевшего на поясе мешочка римскую серебряную монету – денарий. – Держи пока на первое время. Можешь ее где-нибудь тут спрятать, если боишься, что отберем.
– Благодарю тебя, господин, – встав, Амбрионикс вежливо поклонился.
Утром они отправились в путь рано, у реки и между холмами еще клубился густой и плотный туман, длинные языки его казались белесыми, бегущими с холмов ручейками. Впереди, указывая дорогу, шагал проводник, сразу же за ним ехал на коне Радомир, за ним – Иксай со Скорькой, гот Хукбольд, ну а дальше – вся остальная дружина, причем словене – со словенами, а готы – с готами. Сколько времени прошло с начала пути, а ведь так и не перемешались, даже шатры разбивали врозь.
Местность вокруг тянулась холмистая, кое-где, за рекой, даже попадались горы, правда, не очень высокие. Низменностей, правда, тоже хватало – лугов, полей, перелесков.
– Эта тропинка ведет к римской дороге, – на привале пояснил проводник. – А дорога – в Аварик и дальше, в Генабум и в земли карнутов. По ней можно дойти и до Лютеции, а это уже далеко на севере.
– А, кроме этой дороги, есть какие-то иные пути? – перебил князь.
Амбрионикс кивнул:
– Есть. Но сейчас можно сказать, что и нету.
– Как это так?
– Сам посмотри, господин – река взбухла, разлив. Мы не пройдем – слишком опасно.
– И все же – попробуем, – подумав, заявил Радомир. – Все! Хватит отдыхать. По коням!
– Господин… – проводник нерешительно поморгал глазами. – Ты так и не сказал – куда вы идете?
– Мы ищем гуннов.
– Ага… тогда вам надо к Аварику. Там вы их точно найдете.
– Откуда такая уверенность? – подозрительно прищурился князь.
Подросток пожал плечами:
– Так. Слухами земля полнится.
– Гм… ну, веди.
Крутые холмы постепенно сменялись долинами, местами тянулись луга, и видны были жмущиеся к реке деревни, а ближе к вечеру пошел густой и казавшийся непроходимым лес. Бук, осина, орешник и заросли ив вдоль ручьев.
– Надо было отправить кого-то в деревню, расспросить жителей, – подойдя к вождю, тихо сказал Серый Карась. – Что-то я не очень доверяю этому парню. То по болоту нас вел, то вот – затащил в чащу. Как бы совсем не завел – места тут, я вижу, глухие.
– Может, ты и прав, – задумчиво кивнул Радомир. – И что предложишь? Убить этого проводника и отыскать другого? И кто поручится, что тому другому можно будет доверять?
Серый Карась озадаченно почесал бородку:
– Вообще-то, ты прав, княже. А что если нам устроить на большой дороге засаду? Поймать кого-нибудь – пастухов или торговцев – да расспросить как следует? А потом того…
– Засаду, конечно, устроить можно, – вождь поправил подпругу. – Но только не так, как ты думаешь. Вот что, ну-ка, позовите проводника.
Одинокая, влекомая парой волов телега, доверху нагруженная навозом, тяжело перекатываясь по выщербленным от времени булыжникам, катила куда-то со скромной скоростью черепахи. Пожилой крестьянин в браках, волчьем плаще и теплой шапке из козьей шкуры – кервезии – вел волов под уздцы, глядя себе под ноги и что-то уныло бормоча. То ли молился, то ли жаловался на жизнь, то ли то и другое вместе – одному Господу ведомо. Длинные седые усы селянина трепал внезапно налетевший ветер.
– Ну, вот, – скрывающийся в придорожных кустах хевдинг азартно потер руки. – Думаю – то, что надо: одинокий мужичок за пятьдесят, неухоженный…
Рад напел и тут же подавил улыбку – вообще-то, он русский шансон не слушал, но вот эта мелодия привязалась почему-то.
– Амбрионикс, пора, – молодой человек тронул проводника за плечо. – Иди, поговори. И помни, этот вот парень, – вождь кивнул на таившегося рядом Скорьку, – стрелы кладет очень метко.
– Я понял тебя, господин, – юноша откинул назад упавшие на глаза волосы. – Не беспокойся, не подведу.
Одернув плащ, он быстро выбрался на дорогу и, без труда нагнав путника, громко поздоровался:
– Сальве! Да будет тебе Господь в помощь.
Вздрогнув, селянин повернул голову:
– И тебе.
– На поле везешь? – шагая рядом, Амбрионикс скосил глаза – вот одна веточка в кустиках дернулась, другая. Не особенно-то и скрываясь, пробирался в кустах меткоглазый Скорька. Следил. Что ж…
– На поле, куда же еще-то? – крестьянин, похоже, был рад хоть с кем-нибудь поболтать, выговориться. – Совсем замучили поборами, не знаешь уже, кому что и должен.
– Ты своему господину должен, кому ж еще?
– Я не раб, нет у меня господина.
– А земля своя есть?
– Какое там! Арендую.
– Значит, есть и господин. Случайно, не Вириний Гетор?
– О! – селянин даже остановился. – А ты откуда знаешь?
– Когда-то на барке в здешних местах плавал, – не стал врать Амбрионикс. – Видал его виллу.
– Да уж, да уж, – покивал собеседник. – Что и говорить – вилла знатная. Только, думаю, сожгут ее скоро – не гунны, так готы – времена-то нынче смутные.
– Ну, до сих пор не сожгли же.
– Не сожгли. Вириний – муж хитрый. И тем, и этим услужит. А уж нашего брата-крестьянина прижал – не вздохнуть свободно.
– И много с тебя берет?
– Треть!
– Еще моли Господа, что не половину, – юноша рассмеялся и, пригладив растрепанные ветром волосы, спросил: – А что, ты навоз-то здесь часто возишь?
