– Князь! Это же наш проводник! – громко воскликнул Скорька. – Он сбежал, когда тебя схватили враги. И больше мы его не видели.
– Да, я бы ему не очень-то доверял, – хмуро бросил Хукбольд.
– Ничего! Уж тут-то мы за ним присмотрим! – протянув руку, Рад помог проводнику взобраться на палубу. Привязанная на канате лодка послушно плыла вслед за баркой.
– Парень этот меня и хевдинга спас, – тихо промолвил Миусс. – Защелку в клетке отворил, да.
Радомир поправил на плечах плащ:
– И еще кость бросил.
– Какую кость, княже?
– Он знает, какую. Только вот я пока не понимаю – зачем?
Они говорили по-готски, и Амбрионикс, видимо, все хорошо понял и, скривив губы, пояснил с явною неохотою:
– Тот, рыжий – мой враг. И… я хотел спросить тебя, гунн. Помнишь ту девушку, на берегу?
Миусс удивленно моргнул:
– Какую девушку?
– Которую рыжий хотел… а потом решили ее продать. А меня – убить.
– А-а-а, – усаживаясь на фальшборт, закивал гунн. – Вот о ком говоришь ты. Была девушка, да – помню.
– А куда она потом делась? – в темно-карих глазах галла вспыхнула нешуточная надежда. – Ее ведь, кажется, хотели продать?
– Продали, конечно, да. Варсонею-купцу, он за войском нашим всегда – как ворон. Рабов берет, добычу берет, да. Платит плохо. Нету в нем щедрости.
– На то и купец! – рассмеялся вполуха прислушивающийся к разговору хевдинг. – Был бы щедрым – давно б разорился. А тебе, Амбрионикс, та девушка – кто?
– Так… никто… – юноша поспешно потупился. – Просто, вдруг, думаю, найдется.
– Поня-атно, – протянув, усмехнулся Рад. – А ты храбрый парень – снова явиться к нам! Хорошо, мои люди не все еще о тебя знают. Но я-то знаю все!
– Госпожа Меления велела помочь тебе, – Амбрионикс вскинул голову. – И я ее приказание исполню.
– Так ее боишься, что готов держать руки в гнезде гадюк?
– Не боюсь – уважаю, – галл почесал белесый шрам на своей шее. – Ее слово здесь, на реке, очень много значит. К тому же, – Амбрионикс вдруг прищурился и горделиво выпятил грудь. – «Дафнию» она подарила мне!
Ну, явно не сдержался парень! Расхвастался. Так ведь и было – чем! Вместительное речное судно – не какой-нибудь там «Лексус», это, по здешним временам – все! Собственный грузовой корабль! Верный кусок хлеба, да еще и с маслом, намазанным толстым-толстым слоем. А, кроме этого, еще и положение в обществе – не какой-нибудь там арендатор – не пришей рукав – а судовладелец! Солидный человек, не голь перекатная. Да, было из-за чего рисковать жизнью. Ну, Меления, вот уж поистине – щедрая душа. Хотя вроде бы она барку беглецам обещала…
– Так вон оно что! – Радомир шутливо приподнял левую бровь. – Ты теперь, стало быть, хозяин сего славного судна?
– Так оно и есть, – довольно подтвердил проводник. – Вот доставлю вас куда скажете, и в обратный путь. На своей барке!
– Тогда что ж, господин капитан, командуйте!
– Для начала поставим мачту и парус. Буду говорить на языке готов. Твои люди меня поймут?
– Поймут, – махнул рукой хевдинг.
– Тогда начнем, нечего время терять. Вириний собирается выслать за вами в погоню пару быстрых ладей.
Князь озабоченно почесал бородку:
– Что ж до сих пор не выслал?
– Думаешь, так просто найти зимой знающего фарватер лоцмана? Даже опытного кормщика – и то в городке сейчас нет. Я – самый опытный!
– То-то тебя и прислали.
Под командованием Амбрионикса дела продвигались споро: дружинники подняли и укрепили канатами мачту, подняли парус – косой, полотняный, он сразу же уловил ветер, и до того сменявшие друг друга гребцы смогли наконец, бросить весла на палубу.
– Парус и рулевое весло всегда должны действовать в паре, – учил юный галл с готовностью внимавших ему Скорьку с Иксаем. – Натянули канат, повернули парус – ворочай и руль, иначе запросто можно перевернуться, барка хоть и тяжелая, но не килевая. Да еще нельзя забывать о течении, местами довольно бурном. И мели, конечно, мели. Сейчас, в разлив – они коварны особенно. Вот, вроде бы, кажется, разлилась вода аж на три левки – плыви, не хочу. Ан, нет! Все помнить надо: тут – холм, там, на заливном лугу – межевой камень, а ближе к берегу – вообще утес! Известняк, понимать надо. «Дафния», конечно, судно крепкое, однако и напороться может – мало не покажется.
К концу дня облака-тучи развеялись, и солнце наконец засияло во всю силу, пусть и такое, закатное. Дружинники разлеглись на палубе, словене разделись, подставляя солнышку спины, готы же никогда не загорали – по древним поверьям, солнце слишком уж расслабляло воинов, делая их похожими на изнеженных римлян.
Раненым сменили повязки, слава богу, тяжелых не было, повезло, а, скорее всего, те просто утонули в реке, пойдя на корм рыбам.
Сидевший на корме, рядом с князем, Миусс туго бинтовал левую руку, оторвав от туники подол.
– Зацепило? – скосил глаза Радомир.
– Так… слегка.
– Я ищу Атли-конунга. Далеко мы от него? Что скажешь?
– Не знаю, – гунн задумчиво посмотрел вдаль. – Внезапно напали на нас. И рыжего Бертольда-гота отряд – сам по себе был.
– Как это – сам по себе? – не поверил хевдинг.
– Считался – разведка. На самом деле грабили кого видали, да. Давно от них уйти хотел я. Не успел.
– Та-ак… Значит, где Аттила, ты не знаешь?
– Нет, вождь.
– Плохо дело, – Радомир почесал голову. – И кто теперь скажет – куда же нам плыть?
– Вниз по реке, – оторвался от рулевого весла Скорька Заячьи Уши. – Там Генабум-город. Где-то рядом и гунны.
– Где-то рядом, – невесело передразнил хевдинг. – Плюс-минус сто-двести римских миль! По чужой-то стране – не набегаешься.
– Так, может, у встречных корабельщиков спросим?
– А и спросим! – пригладив волосы, Рад обернулся. – Что скажешь, господин Амбрионикс? Можем мы по пути кого-нибудь встретить?
– Думаю, никого не встретим, – внимательно оглядывая реку, отозвался галл. – Разлив – дело опасное, никто не знает, куда река вынесет. Солидные, с товаром, люди не плывут, только такие, как мы. Вот дней через пять – совсем другое дело. Уж тогда начнется. Весело на реке станет – и барки, и рыбачьи лодки – не то что сейчас: уныло и пусто.
Князь покачал головой:
– Значит, я так понимаю: сейчас каждое встреченное судно – опасно?
– Именно так, господин.
– Эй, парни! Смотрите во все глаза.
На ночь бросили якоря на отмели. Наловив рыбы, запалили на берегу костер, слава богу, на барке нашлась соль, а приправы – коренья и травы – отыскали здесь же, на бережку, в кусточках.
