Не сразу уснул и сам – специально улегся рядом с Амбриониксом, чтоб видеть… ну, если и не видеть, так слышать. С кем был это хитрый галл на самом деле? Кто оставлял ему знаки? А кто оставлял маленькие следы? Неизвестная женщина? Мальчик? А может быть, карлик? Из числа тех, кто, словно волки, таился сейчас в лесу, замышляя… Что замышляя – точно никто сказать не мог, но можно было предположить, что – какую-то нехорошую каверзу. Иначе зачем таиться? Да и, местные – если это были местные – наверняка захотят отомстить за своих убитых, путь даже и за слуг.
Все так, так…
Князь поворочался на мху и ветках, размазал по лицу едкую, специфически пахнувшую траву – от комаров и мошек. Кстати, не так-то и много их тут было, комаров. С туристским слетом где-нибудь в средней полосе России – никакого сравнения. Уж там-то – и гудят, и звенят, и ноют все-то ноченьку, сосут кровушку, не дают спать… пока стопку-другую не примешь. А здесь не так, совсем по-другому. И комары другие, не такие навязчивые, да и мало их. Может, потому что лягух да жаб много? Ишь, расквакались… на луну, что ли?
Луна висела над головой, словно яркий фонарь на столбе, сверкала так, что невозможно было заснуть – Рад уже и не пытался, поворочался… поднялся, подошел к тлевшему костерку. Сел, задумчиво поворошил прутиком шаявшие красновато-серые угли.
Кто сейчас сторожил? Чья вахта? Словен или готов? Первая половина ночи… по жребию – словене дежурили. Серый Карась, Горност, Скорька Заячьи Уши. Наверное, только последнего князь мог бы считать не только верным воином, но и другом. Скорька и, конечно, Миусс – на этих двоих можно было полностью положиться. Да, пожалуй, и на Хукбольда с его готами. А вот Серый Карась и смотревший ему в рот Горност… Себе на уме эти парни были. Себе на уме. Что, впрочем, вовсе не означало, что они в любой момент предадут, наоборот – слова «честь, верность князю и роду» в это время значили многое.
Чу! Внезапно послышался шум. Громко хлопая крыльями, пролетела по своим делам какая-то крупная ночная птица. Ага… в пот, похоже, поймала добычу… мышь? Лягушку? Змею?
Вот снова кто-то вспорхнул, закричал, засвистел… коростель, что ли?
И – точно-точно! – Рад вдруг услышал чьи-то шаги. Вовсе не крадующиеся, нет…
– Не спишь, княже?
– Скорька? Случилось что?
– Да вот, – подойдя ближе, юноша как-то виновато кивнул назад.
Князь вздрогнул, увидев возникшую позади парня фигуру. Длинное, до пят, платье-туника, подпоясанное узеньким поясом, мягкие, лошадиной кожи, башмаки, ожерелье… Спутанные волосы, огромные сверкающие глазищи на узком и вполне симпатичном личике… уже знакомом.
– Керновия! – узнал Радомир. – Ты как здесь? Постой, это ты… ты за нами шла? Подавала знаки?
– Да, красный, – как ни в чем не бывало, кивнула девушка. – Амбрионикс… я с ним. Мы расскажем.
Ах да, она же не очень-то хорошо знала галльскую латынь.
– Амбрионикс, – обернувшись, позвал хевдинг. – А ну-ка вставай, парень. Подружка твоя в гости пожаловала!
– Какая еще подружка, – спросонья пробурчал галл, но, присмотревшись, замялся… – Керновия? Ты?
– Я… – подбежав, девчонка схватила парня за руки и что-то быстро заговорила.
– За ней следят, – удивленно хлопнув глазами, перевел проводник. – Уже чуть было не схватили. И обязательно схватят, не сегодня-завтра. Они очень хорошо знают здешние места. Она тоже знает, но хуже.
– Кто – они? – быстро перебил князь.
– Люди Зеленого друида.
– Зеленый друид? – Радомир спрятал усмешку. – А-а-а! Кажется, тот же самый, что когда-то уже преследовал эту девчонку?
– Он самый, да, – неохотно подтвердил Амбрионикс. Галлы вообще не очень-то любили говорить с посторонними на темы тайного знания друидов и их магии.
Князь посмотрел на девушку:
– Выходит, этот самый друид опять за тобой гнался?
– Нет, – Керновия тряхнула спутанной шевелюрой – похоже, эта девчонка никогда не расчесывалась.
– Оват и его люди не за вами и не за мной, – девушка снова перешла на галльский.
– Оват? – вскинул брови Рад.
– Так называют первую ступень посвящения друидов, – сквозь зубы пояснил проводник. – Есть еще вторая ступень – барды, а потом уже – чистый друид в белых развевающихся одеждах.
– В белых развевающихся одеждах, – тихо повторил вождь. – Однако у этого-то друида, как я понимаю, одежка зеленая.
– Как у всякого овата, господин.
– Хорошо, – Радомир задумчиво посмотрел на тлевшие угли. – Скорька! Девушка наверняка устала и хочет есть.
– Сейчас накормим, княже… Давай-ка не стой, милая дева, садись вот сюда. Князь! Она не понимает, что ли?
– По-готски – точно нет, – хевдинг снова посмотрел на проводника. – Теперь я спрошу тебя… Это она оставляла тебе знаки? Ромашки да черепа в красный цвет красила.
– Она, – галл давно уже сообразил, что отпираться бесполезно.
Как и пытаться бежать – в лесу усиленная стража.
– Я не очень-то хорошо знаю эти места, слишком уж далеки они от реки.
– Чего ж тогда в проводники вызвался? Или… Корчемщик Гельвеций настоятельно попросил?
– Гельвеций Браниг – не простой корчемщик, – Амбрионикс нервно дернул бровью.
– Я догадался, – усмехнулся князь. – Так о чем же он тебя попросил? Подставить нас под удар Торисмунда?
– Вовсе нет! – галл торопливо вскинулся. – Клянусь всеми святыми – нет! Просто… просто я должен…
– Что должен? – Рад положил ладонь на рукоять меча.
– В случае, если Аттила проиграет и начнет отступать… я должен показать ему путь. Через вас показать!
– Что за путь? В чем там подвох-то? Ну-ну, говори, коль уж начал.
– Нет там никакого подвоха, – устало опустил голову галл. – Даже наоборот – это очень удобный и быстрый путь в Паннонию и Дакию, именно там давно уже проживают гунны, ведь так?
– В чем выгода Гельвеция?
– Он не хочет, чтоб гунны шли через земли битуригов.
– Ага, – Радомир понятливо кивнул. – А через чьи же придется идти?
– Эдуи, секваны. Между прочим – это самый прямой путь.
– Через горы?
– Керновия знает дорогу.
– Не сомневаюсь, – князь погладил бородку. – А что, если ее убьют?
– Найдутся и другие проводники, – угрюмо отозвался Амбрионикс.
Радомир задумчиво посмотрел на скукожившуюся у костра гостью:
– Ладно, возьмем девчонку с собой… Насчет обратного пути – подумаю. Но… откуда вы взяли, что гунны уйдут?
– Ниоткуда, – повел плечом галл. – Гельвеций того не знает, но предполагает, что так может быть.
