— Вот здесь он и обучал своих студентов. Не больше двенадцати человек на одном занятии.
Едва Фрэнк ступил ногой в помещение, он тут же твердо решил, что никогда не будет проводить занятия в этом мрачном «бараке». Его взгляд скользнул по стоявшим на полках книгам: классическая арабская литература XI и XII веков, много греческих произведений на языке оригинала, переводы книг французских и немецких писателей.
— И вы здесь тоже занимались? — осведомился он, повернувшись к Мэри.
— Нет. Я ходила на занятия на историческом и художественном факультете, — ответила девушка и, чуть помедлив, добавила: — Признаться, я была не в восторге от Дойла. Я его побаивалась.
— Эта комната больше похожа на логово группы активистов какого-нибудь движения, чем на класс для проведения занятий по английскому языку и литературе, — усмехнувшись, заметил Фрэнк.
Мэри улыбнулась.
— В какой-то степени — да. Но как бы там ни было, вы из нее сделаете то, что сами сочтете нужным. Теперь преподаватель здесь — вы.
Чуть дальше, за «павильоном Дойла», Фрэнк увидел в лесу развилку дорог: три стреловидных указателя с надписями «Шахматная доска», «Сад роз» и «Лабиринт Тесея» были направлены в разные стороны.
— Это — аллегорические сады, созданные еще лет двадцать назад, — пояснила Мэри. — Лабиринт из кустов самшита напоминает легенду о Минотавре, стена из розовых кустов — «Роман о Розе», а шахматная доска с фигурами в человеческий рост как бы является олицетворением мира литературы: каждая фигура на ней представляет знаменитого писателя. Эсхил, Сервантес, Шекспир, Байрон — все они там есть. Идея создания подобных садов, разумеется, принадлежала Дойлу. Но сейчас там смотреть не на что. Все законсервировано до весны.
Франклин улыбнулся: в Чикагском университете экскурсия обычно ограничивалась осмотром баскетбольных площадок, теннисных кортов и бассейна. Особой гордостью ректора был олимпийский бассейн!
Следующее здание, в которое Мэри повела Фрэнка, оказалось гораздо более импозантным, чем павильон для занятий литературой. Когда-то в нем размещались конюшни Якобса. Позже деревянная постройка была реконструирована и существенно изменилась. Сейчас здесь размещалось студенческое общежитие. Вокруг него находились маленькие домики, построенные в викторианском стиле: в них жили студенты последнего курса. Заглянув в один из домиков, Франклин был поражен, увидев царившую там чистоту и солидную обстановку. Помещения напоминали скорее номера в английской гостинице типа «Кровать и завтрак», чем жилище беспечных студентов. Ванная комната в этом домике была огромной и ярко освещенной.
— В студенческом общежитии и в этих домиках действует самоуправление, — пояснила Мэри. — Все здания, в которых они живут, находятся в ведении одного коменданта, занимающегося самыми общими вопросами.
Франклин знал из своих многочисленных телефонных разговоров с Льюисом Эмерсоном, что студенты в университете «Деррисдир» живут на его территории. Никому не разрешалось жить за пределами кампуса.
— Кстати, — сказал Фрэнк, выходя из студенческого домика, — я сегодняшним утром еще не видел ни одного студента. Или еще очень рано?
— Они занимаются бегом.
— Все?
— Наше учебное заведение не очень изощряется в смысле спортивной подготовки. Тут нет ни одной университетской спортивной команды! Нет у нас и спортивного зала, если не брать во внимание старинное помещение с гимнастическими снарядами начала прошлого века. Нет ни футбольного, ни баскетбольного, ни другого подобного поля. Зато всем студентам вменяется в обязанность заниматься бегом — утром, перед занятиями. С момента основания университета все студенты целый час — с семи сорока пяти до восьми сорока пяти — усердно бегают по лесным дорожкам. И увильнуть от этого нельзя.
Фрэнк покачал головой.
— Отсутствие в университете коллективных видов спорта отнюдь не способствует формированию у студентов духа коллективизма, — заметил он.
— В этом я не разбираюсь. Кстати, одна команда в нашем университете все-таки есть, причем очень-очень сильная: команда игры в го.
Они оба рассмеялись.
В глубине луга — лицом к замку — стояли три здания специфического вида: библиотека, астрономическая обсерватория и театр, построенный в итальянском стиле.
— Здание театра появилось здесь еще во времена Якобса. Его зал вмещает три сотни кресел. Именно этой цифрой основатель университета ограничил количество студентов, которых он намеревался обучать в данном учебном заведении. Он хотел, чтобы во время проведения собраний и торжественных мероприятий у него была возможность усадить в зале всех студентов университета. С тех пор прошло уже более века, но эта цифра так и не изменилась.
Обсерватория была просто великолепной.
— Это подарок одного из наших бывших выпускников, который сделал себе состояние на стеклах для обсерваторий, — пояснила Мэри.
Библиотека радовала глаз гораздо меньше: она представляла собой огромное, но незатейливое по конструкции современное здание. Зато внутреннее оснащение заслуживало всяческих похвал: десятки компьютеров, многочисленные и хорошо освещенные стеллажи для книг.
Уже возвращаясь обратно к замку, они наконец зашли в здание, в котором проходили занятия. В нем располагалось около двадцати аудиторий с пятнадцатью столами в каждой, а еще два больших лекционных помещения и читальные залы.
Снова проходя по площадке перед замком, Фрэнк заметил идущих им навстречу троих студентов.
— Ну вот вам и повезло кое-кого увидеть, — усмехнувшись, произнесла Мэри. — Эти три индивидуума — из тех студентов, с которыми вам предстоит встретиться на занятиях по литературному творчеству.
Однако Фрэнк еще до комментария Мэри подумал, что, по всей вероятности, эти парни принадлежат к числу тех, кто полон решимости стать литератором. Это можно было понять по их внешности и манере поведения: длинные шарфы, береты, вельветовые штаны, полный хаос в расцветке одежды, плохо выбритые щеки и подбородки, небрежная походка, короткие фразы, нарочито произносимые с английским или нью-йоркским акцентом. Один из них держал в руке потухшую курительную трубку.
Все трое поздоровались с Фрэнком и Мэри.
— Вы не занимаетесь бегом? — поинтересовался Франклин.
— Занимались, только раньше, чем обычно. Еще до восхода солнца. Сегодня утром у нас есть срочная работа — для «Деррисдир джорнал».
«Ага! — мысленно ухмыльнулся Франклин. — Только этого и не хватало».
Студенты, изучающие литературное творчество и вообще литературу, в большинстве университетов обычно образуют что-то вроде «клана». При этом те из них, кто участвует в издании университетской газеты или журнала, в свою очередь образуют «клан в клане» — так сказать, отдельную фракцию.
Ответивший Франклину юноша махнул рукой в сторону двух полицейских автомобилей, припаркованных прямо перед замком.
