– Так я не о Саттон-Ху, я о венделе! – его собеседник – уже изрядно поддавший малый с помятым после вчерашней пьянки лицом и невнятным именем Тевбур, опорожнив кружку, довольно крякнул и, похлопав себя по тунике, обернулся к сидевшей рядом девушке, не реконке, туристке – таких много сейчас по лагерю любопытства ради шлялось. – Глянь-ка, милая, какой цвет! Сам лично красил.
– Ага, оно и видно – сам! – презрительно хмыкнул Рагнар. – Ты хоть в крапиву-то квасцы добавлял? Вижу, что нет. Оттого и цвет такой – линялый.
– Не линялый, а… ик… камуфляжный!
– Ага, камуфляж… В девятом веке!
– Здорово, мужики. Дядьку Энгуса не видали? – проходя мимо, поинтересовался Беторикс.
– Да вроде в малиннике пьяный спал. Или в шатре уже. Бражку будешь? – поправив сползший с плеча плащ, Рагнар протянул кружку.
– Да не откажусь.
– А, гладиатор! – пьяно погрозил пальцем Тевбур.
Вообще, этот парень считался странным – руки у него явно росли не из того места, даже вот, тунику толком покрасить не мог, да и сшил кое-как.
– Видал, видал, как вы вчера рубились – красиво, нечего сказать.
– Да с чего ты взял, что я гладиатор? – Виталий все же не выдержал, хотя обижаться на Тевбура – бисер перед свиньями метать или выпускать пар в свисток.
– Гладиатор и есть, – собеседник то ли откровенно заводился, то ли выпендривался перед «левой» девчонкой, совершенно уже не понимая, что болтает. – Так ведь только гладиаторы и сражались – с выкрутасами, с обманками, с перехватами – в общем, с фехтованием разным. Обычных-то легионеров никто ничему подобному и не учил. Зачем? Вовсе не в этом сила, главное – строй выдержать, в строю и биться. В этом вся фишка, не так?
– Ну, так, – Беторикс миролюбиво пожал плечами. – Только я не легионер, а галл, по бракам не видно, что ли?
– Ага, можно сказать, галлы были великие фехтовальщики! Да таким мечом помаши, попробуй – рука отсохнет! Поди, от «Урала» рессора на клинок пошла?
– От «Запорожца», – махнув рукой, Виталий поблагодарил Рагнара за угощение да и пошел себе, искоса взглянув на туристку. Ишь, дуреха – в лес короткие шорты напялила – вон ноги-то все искусаны комарьем да мошкой.
– Девушка, хотите, я вам мазь дам?
– Мазь? От комаров, что ли? – девчонка враз встрепенулась. – А есть?
– Не было бы, не предлагал.
– Слышь, гладиатор, это не твоя там машина воет? Синяя «десятка»… пятый раз уже сигналка срабатывает.
– Синяя «десятка»? Не, не моя. Да и не гладиатор я, сколько раз уже тебя говорить?!
Все они вдруг куда-то исчезли – девушка эта, Рагнар Синий Плащ, недотепа Тевбур… Кругом стало темно, словно бы прямо на глазах небо затянула черная грозовая туча.
Виталий поднял глаза… Не было над головою неба!!! Только потолок. Низенький, грязный, исчерканный чем-то острым… какие-то ругательства, причем – на латыни… На стенах, кстати, тоже – латынь.
О, боги! Ну, конечно же – латынь, а что же еще-то? И Виталий… Беторикс… сейчас в Медиолане, в таверне «Ослица»… был… Чего ж так напился-то? И где это он вообще-то? Оконце ма-аленькое, с решеткой.
Опа!!! И руки – связаны… даже не связаны – скованы толстой железной цепью! Одна-ако… С чего б это он в тюрьму угодил? В тюрьму, в тюрьму – уж не в «Грандотель», точно. Буянил, что ли? Этому гаду Клодию морду набил? Или с трактирщиком подрался? Да ну, не может быть, ведь если б что-то подобное случилось, так он, Беторикс, уж всяко хоть что-нибудь помнил бы, не может же быть, чтоб вообще напрочь память отшибло! Правда, если недельку крепко пробухать… Так это недельку. И – с водкой… А не с этим дурацким фалерном, тем более – разбавленным.
Так как же он здесь все-таки очутился?
Усевшись на старой гнилой соломе, молодой человек обхватил голову руками и крепко задумался. Голова, между прочим, не то чтобы сильно болела, а просто-напросто раскалывалась. Не может такого быть, чтоб от фалерна! Значит, опоили… что-то такое подсыпали. Клодий или трактирщик. Нет, лучше так – Клодий и трактирщик, и главный в этой парочке – смотритель рынка, в том никаких сомнений нет. И больше-то, похоже, травить Виталия некому. Тем более – бросать в темницу, да еще и заковывать. С другой стороны, Клодию-то это зачем? Вроде бы договорились… Так! Вспоминать! Восстановить всю беседу до мельчайших подробностей, только тогда можно будет хоть что-то понять, только тогда… С чего все началось? С визита чиновника. Вот он идет по двору в сопровождении воинов, надменный, упивающийся собственной властью… Нет. Виталий сам к нему вышел, позвал похожий на крысу хозяин постоялого двора. Вот Беторикс выходит, здоровается… Не так! Сначала Клодий поздоровался… не поздоровался, спросил – не вы ли, мол, господин Вителий, торговец кожами? Ну, конечно, «крыса»-хозяин уже об обозе донес, тут и думать нечего… Итак, ушлый смотритель рынка явился вымогать взятку… если это вообще смотритель, документов-то никаких еще нет! Может, это просто банда разбойников, сговорились между собой – Клодий (или как там настоящее имя этого ловкого прощелыги?), хозяин постоялого двора – типичная крыса, трактирщик – тот-то вообще – бандитом бандит! Сговорились, опоили, обобрали… Обоз? Их цель – обоз? Нет, это вряд ли… Не особенно-то кому и нужны плохо выделанные кожи, с ними возни… а о том, что в телегах под кожами, никто не знал. Или – все-таки знал? Да нет, быть такого не может, в этом случае утечка информации могла исходить только от обозников, да и то не от всех, а лишь от посвященных. Нет! Никто из амбактов в Медиолане раньше никогда не был, и столь быстро – буквально за одну ночь – не могли бы стакнуться с местными лихими людишками, такое просто невозможно при всем желании…
Значит, если мыслить логически – разбойники действовали на свой страх и риск. Просто решили воспользоваться подвернувшимся случаем, кинуть провинциального купчишку. Что им благополучно и удалось. Тогда вопрос – зачем при всем при этом бросать незадачливого торговца в темницу? Зачем заковывать? Продать в рабство? Гм-гм… галльская война, меж тем, все никак не закончится, пленных у Цезаря много, цены на рабов падают, как на сырую нефть в дефолт… Ага! За обедом они говорили о гладиаторах… о гладиаторах… просто так говорили? Или кто-то из слуг сболтнул… а откуда они могли знать о гладиаторском прошлом своего хозяина? Да откуда угодно – тот же братец Кари мог так просто сболтнуть или даже Алезия, невзначай… в беседе со служанками, а те уж разнесли по амбактам. Тогда, значит, слуги – при делах. Хотя, могли точно так же вскользь проговориться… если общались с хозяином постоялого двора и его людишками. Так ведь не общались же! Кажется…
Амбакты… тяжело всех подозревать.
Молодой человек встал, походил, гремя цепями… какая-то мысль пряталась в его голове, причем она уже показалась было наружу, вылезла и вот снова утонула… а мысль, похоже, важная! Выловить ее, поймать… С чего он вообще размышлять начал? Правильно, с визита смотрителя рынка… или лжесмотрителя, сейчас пока трудно утверждать что-то наверняка. Итак, Клодий поздор… спросил… даже имя назвал – Вителий… Вителий Беторикс!!! Вот оно!!! Вот она – мысль. Ведь молодой человек остановился на постоялом дворе под именем Вителия Лонгина, вовсе не Беторикса. С чего б тогда Клодий так его обозвал? Прокололся! А уж про Беторикса могли знать только амбакты! Только они – и больше никто другой. Ой-ой-ой! Если так – дело намного хуже, нежели представлялось. Если амбакты – предатели, если кто-то из них… О, боги! Так ведь еще Летагон Капустник о чем-то подобном предупреждал, да Виталий не воспринял тогда его слова всерьез, ведь и сам этот мосластый парень был к нему кем-то приставлен. А вот, выходит…
