– Да нет, просил, конечно.
– Вот попроси и ты у них! Ах… какие девки! Кстати, поторопиться бы надо.
В черном небе бледной трупной поганкой светила луна. На лесной поляне, у подножия старого дуба, рвущегося корявыми ветками в вышину, друиды в белых, развевающихся на ветру одеждах вели к выкопанной под самым дубом яме обнаженную Алезию, полностью лишенную воли. Кто-то из жрецов поспешно срезал золотым ножом священную омелу, кто-то уже готовил петлю, а кто-то топор… И вот, едва девушка сделала пару шагов к разверзшейся перед ней яме, один из друидов ударил ее обухом по голове. Ударил умело, несильно – чтоб только лишь оглушить, не убить. Вскрикнув, юная жертва упала на руки жрецов… ей тут же сдавили шею петлей, перерезав острым серпом горло. Потоком хлынула кровь…
Не успел! – проклинал себя Беторикс. Не успел!
– Да успеем мы до темноты, не беспокойся, – обернулся ходко шагавший впереди друид. – Только бы приятель твой не обманул.
– Тьфу ты… и привидится же всякое! – гладиатор помотал головой, отгоняя ужасные видения. – Точно до темноты будем?
– Да будем… если прибавим шагу.
– Ну, можно и не слишком спешить, – на ходу пожал плечами молодой человек. – Я ж чего переживаю – как бы ты, друже друид, в темноте-то не заблудился.
– Уж за это точно не переживай! – негромко хмыкнул Гарданий. – Я в этом лесу все тропинки знаю, окромя той, что через болото. Лучше о девках расскажи, благороднейший Кардомог. О рабынях. Они, правда – красивые?
– Глаз не оторвать. А сколь искусны в любви – у-у-у-у!
Молодой жрец довольно потер руки:
– Вот и славненько, вот и хорошо, что искусны.
Путники – друид Гарданий, Беторикс и следовавший чуть позади них Летагон Капустник – дружно шагали по узенькой лесной тропке, вьющейся между деревьями и кустами орешника, малины и дрока. То и дело по пути попадались овраги, небольшие, таящиеся, словно в засаде, в ракитниках и обширных зарослях папоротника – если не знать, запросто можно было переломать ноги.
– Ну и дорожка, – не преминул заметить Галльский Вепрь. – А другой нет, что ли?
– Ты же сам просил, чтоб побыстрее, благороднейший Кардомог, – снова обернулся друид. – Вот я и веду тебя самой коротким путем. Ничего, скоро будем, во-он за тем холмом сейчас покажутся стены.
Солнце село уже, как-то так незаметно скрылось за лесом, и лишь небо еще голубело, да редкие облака золотились последними лучами заката. Красиво было кругом – черные деревья; лиловое, синее, темно-голубое с узенькой, таявшей, словно апрельский снег, полоской лазури, небо; разноцветные облака – палевые, нежно-розовые, золотисто-оранжевые, изумрудные, красные.
Именно на их кровавом фоне и показались из-за холма черные стены Бибракте – неприступной крепости гордого народа эдуев.
Вскоре где-то совсем рядом залаяли псы.
– Не укусят, – поспешно предупредил Гарданий. – У лучших людей они за оградой, а у амбактов – на привязи. Ты что так смотришь-то, друг? Словно бы первый раз увидел.
– С этой стороны – первый раз. Обычно я по главной дороге шел.
– Ну, по главной мы б до утра тащились. Где поселился твой друг? В гостевом доме?
– Нет. У кого-то из простолюдинов. Он, видишь ли, собирается построить дом… и не хочет швырять на ветер деньги.
– А, вон оно что, – жрец почесал коротко стриженную (как и положено друидам) голову. – А у кого именно он живет?
– Мой друг встретит нас на околице, – замедляя шаг, промолвил Беторикс. – Ага! Да вот он идет.
Роль подставного приятеля доверили играть Кариоликсу, хотя, конечно, этот парень был совсем никудышний актер. Такому только в сериалах и сниматься, бабло лопатой грести. Ну, больше некому было, разве что Летагону – ну да в этом случае хрен редьки не слаще. Да и вообще, Беторикс сильно рисковал – ведь Гарданий примерно с год назад уже разговаривал с Кари, мог и вспомнить. Правда, сейчас было темно, да и слов Кариоликсу по роли полагалось немного.
Окруженная неприступными стенами, крепость Бибракте располагалась на высоком холме, у подножия которого и раскинулся город, уже вполне многолюдный, тысяч на десять населения, только что грязный, убогий, запущенный – куда грязнее и запущеннее Рима. В Риме хоть доходные дома строились да мраморные храмы, особняки богачей. Здесь же… одни убогие хижины-полуземлянки. Четыре столба, меж ними – саман – сверху солома – вот вам и жилище. Сгорит – не жалко, новое недолго построить. Так вот и жили… как временщики, постояльцы на съемной хате. Так вот ко всему и относились – и гадили кругом, и красоту не наводили – ни тебе затейливой резьбы, ни клумб, ни скамеечек. А зачем? Вдруг да пожар или враги набегут? Да и не только враги – мало ли тот же Верцингеторикс собственных сел спалил, дабы римлянам не достались?
Дожидаясь Кариоликса – тот, увидев выходящих из лесу путников, должен был подойти первым Виталий вспомнил вдруг, как в той еще, старой жизни кто-то из соратниц по ристалищам жаловался ему на квартиросъемщиков. Сдала, мол, комнату какой-то фирме – поселить своих работяг. Вроде и фирма солидная, и заплатили неплохо, но… Полное впечатление, что господа квартиросъемщики вообще не снимали обувь! Так вот, прямо в сапогах, принимали ванную, так же в сапогах и спали. Ужас! И – конечно же – свинарник. А зачем за собой убирать, вот еще? Мы же мужики… не приучены. Для уборки-то бабы нужны, а их нет, а если и появляются иногда – так вовсе не для уборки. Вот и загадили все… Как и здесь.
И никто на чужаков никакого внимания не обращал – на что? Пусть в крепости об этом беспокоятся, там на то и воинов целая куча. А мы не воины, мы так… просто живем здесь. Что это – знаменитая галльская беспечность, порожденная полным отсутствием государства? Жили ведь без законов, по принципу – у кого кулаки больше, тот и прав. А кулаки больше конечно же у богатых, у знатных – у них и воины, и оружие.
Как бы то ни было, пришельцы, похоже, не привлекли здесь ничьего внимания, разве что собаки пару раз тявкнули, да и то эдак с ленцою. Все вокруг словно бы говорило, кричало прямо – приходи, приходи, Цезарь, голыми руками бери.
Кари, кстати, рисковал – Гарданий его один раз видел, по осени еще, почти год назад. Мог и вспомнить. Однако Беторикс все же надеялся на темноту… да и друид не о том мыслил. О другом… о чем все подростки мыслят? О сексе, конечно же! С любимой рабыней… рабынями.
– Эй, эй, уважаемый, – гладиатор взял друида под локоть. – Ну, что? Мой приятель согласен тебе все отдать – ты сам слышал. Вот и расписка… Осталось только уговорить Алезию. Но за этим дело не станет – зачем ей лишние люди?
– А если все же не отдаст?
– Тогда потом, на том свете, ты лично расскажешь ее отцу, какая его доченька жадная!
Гарданий неожиданно приосанился:
– А и расскажу! Ежели вдруг да закочевряжится. Видано ли дело – у одних все, у других ничего? Несправедливо получается.
