Не обращая ни малейшего внимания на мокрые ноги – в конце концов, это было даже приятно в жару, – Виталий, деловито обходя крупные, то и дело встречавшиеся на пути, камни, шагал по дну ручья с видом бывалого рыбака или туриста. Для полного антуража еще не хватало рюкзака за спиной и пары удочек. Шагал, шагал… куда вот только? Обратно на виллу? А зачем? Пересчитать ребра сволочуге управляющему? Или тому парню, возчику? Хм… Правильно – не стоит возиться, о другом сейчас следует думать. Да, первый тайм, похоже, остался за беглецом, но ведь игра еще не кончена. Еще надо где-то передохнуть, чем-то подкрепиться, поспать, и подумать – как пробраться к Алезии? Просто тупо идти по римской дороге что-то не очень хотелось, да и наверняка хитрый управитель давно уже ее перекрыл, послав остаток людей или приказав местным крестьянам. На его месте Виталий именно так бы и сделал, значит, и управитель поступит точно так же, чай, не глупей.
И значит, остается один путь – на юг, в горы. Только там дорог нет – та, что ведет к арвенам, проходит далеко стороною. Есть тропинки, которые никуда не ведут, вернее, ведут – в племена, в деревни, где – ввиду труднодоступности – никакой власти, где каждый чужак – враг и потенциальная жертва. Гиблое дело, однако никакой другой альтернативы у Виталия, увы, не имелось, приходилось выбирать меньше зло – идти в обход. Трудно, муторно, но есть хороший шанс добраться до нужного места – в Алезию. По дороге туда дня два-три – как идти, как ехать, в обход же – по лесам да кряжам – можно шастать и неделю. Так ведь особо-то торопиться некуда, молодой человек четко осознавал, что никто его нигде не ждет. Что же Ирина… Веста – специально его сюда, обратно, спровадила, или просто так вышло? Всяко могло быть, да и разницы, по сути, сейчас никакой – сначала надо главное дело решить, отыскать супругу, друзей… может, им даже нужна помощь! А уж потом, потом можно будет о всем другом подумать. Если чего придумается.
Выбравшись из оврага далеко за усадьбой, Беторикс осмотрелся вокруг и, насвистывая что-то веселое, направился к видневшемуся впереди кряжу, густо поросшему невысокими радостно желтыми сосенками и кустами. Желтый дрок, барбарис, тягучие сплетения жимолости, даже олеандр – на да, да – и этот южный гость тут тоже прижился, как и вот этот – самшит. А еще рос и орешник, и папоротник, и высокие светлые липы, и слышно было, как щебетали кругом лесные пичуги, как на опушке заливался в густой траве жаворонок, кузнечик стрекотал в сухостое, а чуть подальше, в лесу, гулко куковала кукушка. И солнышко, солнышко – так светило ласково, так умиротворенно и нежно, что Виталий не выдержал, разулся, развесил на кусточках обмотки, да и уснул, улегшись в высокой траве. Устал, чего уж.
Спал крепко, но чутко, пару раз даже проснулся – показалось, что кто-то на него смотрит. Действительно – смотрел. Косуля! Беглец только глаз приоткрыл, как она уж – оп! – только и видели. Значит – пуганая, значит, люди близко, охотники. Охотники… Самому бы хоть что-нибудь на зуб, перекусить. До вечера, конечно, можно перетерпеть, да и ночь – а потом, завтра? Между прочим, огнива с собою нет, отвязалось от пояса, потерлось еще там, на ферме, или – в люке, а из оружия – только длинный галльский меч, вещь, конечно, хорошая, но для охоты малопригодная.
Отдохнув, Беторикс наскоро обследовал местность и решил на ночь глядя никуда не идти, переночевать здесь же, неподалеку, близ неширокой горной речушки с чистейшей холодной водою. Отыскал живописную полянку, окруженную порослью молодых дубков и высокими темно-зелеными папоротниками, устроил бивуак – нарвал травы, наломал лапника, стиснув зубы, выкупался все же в речушке, хоть и холодной. Обсох на мягком вечернем солнышке, да, как стемнело, снова уснул, так же крепко, как и только что – днем, видимо, сказывалось нервное переутомление.
А утром уже был на ногах с первыми лучами солнца. По нему и сориентировался – восток, запад – забрался на ближайшую кручу, осмотрелся – далеко было видно вокруг: и узкая долина – где вилла – как на ладони, и темнеющий за нею лес, и невысокие горы.
Сейчас следовало идти строго на запад и примерно через день пути резко повернуть к северу. Прикинув дорогу, молодой человек выбрал подходящую вершину – пологую, чем-то похожую на спящего медведя – этого направления и нужно было держаться, стараясь никуда ни сворачивать, ибо заблудиться в этих диких краях легче легкого.
И еще следовало конечно же подумать о пище, что автоматически означало – вступить в контакт с местными жителями, ибо еще как раздобыть еду? Не красть же?
Виталий рассудил, что ближе к полудню можно будет высматривать повнимательнее какую-нибудь деревеньку или – еще лучше – одиноко стоящую хижину, каких в Галлии тоже имелось немало. Что-то типа хуторов, ферм. Как предположил беглец, за полдня он уж всяко пройдет километров десять, а то и больше – по здешним меркам, расстояние вполне достаточное, чтобы тех, кто живет на вилле, тоже считали чужими. Для местных и те – чужаки и он, Беторикс, – чужак. Баш на баш.
Поднималось в небо солнышко, светило ласково, приятно, дул легкий ветерок, гнал по синему небу легкие белые облака, вокруг порхали какие-то птицы и разноцветные бабочки, а вот появились и стрекозы – синие, лупоглазые – из чего молодой человек сразу же сделал вывод о том, что приближается к какому-нибудь водоему – тихой речной заводи или лесному озерку.
Последнее предположение оказалось верным – путник не прошел и пару десятком шагов, когда перед ним довольно неожиданно отрылась водная гладь – круглое маленькое озерцо, окруженное невысокими соснами, ивой и красноталом. Перед соснами, средь камышей узеньким пляжем белел песочек. Виталий с удовольствием присел, разулся, походил по теплой водичке, а потом решил и выкупаться – коль уж так пристатилось. Недобрых чужих глаз не опасался, местечко казалось открытым, светлым и запредельно мирным. Мирно светило в небесах солнышко, мирно проплывали над головой облака, мирно летали стрекозы.
На всякий случай стараясь не шуметь, молодой человек осторожно вошел в воду, поплыл, перевернулся на спину… Ах, до чего ж тут было хорошо! И сосенки эти, и камыши, и даже… ну да – и здесь, как и на вилле, пахло сиренью. Да во-он он, за соснами, сиреневый куст. Красота!
Набрав в грудь побольше воздуха, беглец нырнул – показалось, будто на дне что-то белело… что-то круглое… камни. Груда белых камней… впрочем – нет! Никакие это не камни!
Виталия словно током ударило, едва он только прикоснулся рукой… нет не к камню. Это был выбеленный водою до блеска скалящийся человеческий череп! И лежал он на дне вовсе не в одиночестве, а в компании таких же мертвых голов, целой груды!
Ну, надо же – вот вам и мирное озерко. Капище! Гнусное языческое капище – вот что это такое. Именно здесь и приносят жертвы жестоким местным богам. Убираться, убираться подобру-поздорову из этого проклятого места!
Вынырнув, Виталий быстро поплыл к берегу… Да, черепа, да, кровавые боги. И все же, все же как здесь было хорошо! И как здорово цвела сирень!
Глава 3. 50 г. до Р. Х. Галлия
Эмалью по золоту
О, когда надо, Лита умела бегать очень быстро! Еще бы, ее покойный отец Гарнад Ноги-Крылья славился в роду как самый стремительный охотник, недаром ведь так прозвали! Старейшины-вергобреты всегда посылали его с какой-нибудь вестью на дальние пастбища или в ближайший город, к своим, и, когда часть деревень спалили арверны Верцингеторикса, а оставшуюся часть – римляне, когда совсем не стало еды и наступили тяжелые времена, вот тогда-то друиды племени решили просить о помощи богов, послать к ним вестника, самого быстроногого, конечно же – выбор пал на отца Литы, и он – тогда еще совсем молодой человек – принял наказ с радостью и гордостью, как и положено воину. Отправиться к богам и просить их за свой народ – что может быть лучше и благороднее? Тем более, что и юная супруга Гарнада – мать Литы – решилась последовать вслед за любимым мужем. Что же касаемо ребенка – за ней обещали присмотреть друиды, а этим людям можно было верить, еще бы, они ведь запросто общались с богами, с самыми сильными божествами здешних мест – богами горных кряжей. Им служили друиды, им стала служить и Лита, служить истово, помня о славной судьбе матери и отца. И хотя девчонке все ж было жалко родителей, она гордилась ими. А еще – бегала быстрее всех на всех состязаниях, что проводились в священной роще, близ озера Мертвых Голов.
