Ну и черт с ним!
Молодой человек решительно плюнул – придется выбираться самому, первый раз, что ли? А Литу, вероятно, было бы лучше всего оставить здесь – возвращаться в змеиное гнездо слишком опасно. Эдуи – народ горных кряжей – верно, не забыли убийцу своего друида. Предполагаемого убийцу… предполагаемую. Нет, девчонке никак нельзя возвращаться: увидят – узнают – отомстят.
Вот и поговорить с ней сейчас на эту тему, тем более, что девушка и сама жаждет беседы.
Устало потянувшись, Беторикс вышел на двор и, кивнув идущим к сараям парням – приказчикам-«слугам», неспешно направился к воротам, чувствуя позади легкие шаги Литы.
Бархатно-синее, усыпанное звездами небо расстилалось над головами недостижимой долиной сказочных грез. Ночь выдалась теплая, хотя дневная жара и спала, молодой месяц повис над крышею длинного дома, залив медным светом двор, уставленный купеческими возами. Может, с ними и поехать – с купцами? Правда, мягко говоря – не по пути, но… можно ведь отъехать немного к югу а затем, оставив караван, резко свернуть, чтоб сбить со следа погоню, если вдруг таковая последует. Маловероятно, но нынче такой случай, что лучше уж переесть, чем недоспать.
Где-то за воротами защелкал сверчок. На дереве, рядом, колыхнулась ветка – какая-то ночная птица вспорхнула, забив крыльями, унеслась в темноту.
Наплевав на условности, бывшая жрица начала разговор первой. Просто набрала в легкие побольше воздуха, словно бы собиралась нырнуть в глубокий омут, и на одном дыхании выпалила:
– А помнишь, благороднейший Беторикс, ты как-то назвал меня своей младшей сестрою?
– Конечно, помню.
Если бы не усталость и не терзавшие голову мысли, молодой человек сразу догадался бы, к чему клонит девчонка, которой все же пришлось выразить свою мысль гораздо отчетливее и грубее.
– И ты как-то обещал…
Лита замялась, явно опасаясь сказать что-то такое, за что можно и получить по башке или даже того хуже – нож в сердце. Однако деваться-то ей было уже некуда, тем более, и Беторикс подбодрил, зевая:
– Ну, говори, говори, коль уж начала.
– Ты как-то обещал принять меня в свой род, правда-правда! – собравшись с духом, высказала наконец девушка. – Или это была шутка? Если так – скажи.
Ого! Молодой человек не знал, что и думать. Так вот она о чем! Ишь, чего захотела! Простолюдинка нагло просится в благородный род. По галльским понятиям – бестактность несусветная, за такое можно и головенку срубить, запросто, чтоб другим таким же нахалкам неповадно было! Любой благородный галл на месте Виталия так бы сейчас и сделал, что прекрасно понимала Лита, не могла не понимать, ведь она же была плоть от плоти этой жуткой эпохи. Понимала… Однако напрашивалась! Значит, почему-то считала, что «благородный Беторикс» не откажет и, уж тем более, не срубит ей голову острым своим мечом – подарком славного Нетубада. О, древние люди очень наблюдательные, а уж эта девчонка даст фору любому! Что-то такое она в Виталии чувствовала, ощущала, что-то необычное… да ведь и говорила же как-то, мол, ты, мой господин, не такой, как все. Ах, хитруша… Принять ее в род… Молодой человек усмехнулся: а, собственно, почему бы и нет? Он ведь сам человек из будущего, циничный, и на все эти кельтские благоглупости насчет родовой чести плевать хотел с самой высокой башни. Не был бы уставшим, сразу б и сказал, не терзал девушку – да, конечно же, милая Лита, пусть будет так! С удовольствием обрету такую сестренку! Тем более, он ведь чувствовал себя виноватым – сам же девчонку во все и втянул… с этим поганым друидом. А Лита – молодец, молодец – здорово помогла и на празднике, с ножами, и вот, совсем недавно – с чиханием. Славно все придумала – не зря хвалилась, что умная. Алиса в стране чудес…
– О, мой господин, – истолковав замешательство Беторикса по-своему, девушка, всхлипнув, бросилась на колени. – Прости за то, что оскорбила тебя своей дерзостью. Прости… и делай со мной, что хочешь… Хочешь – руби голову!
Молодой человек осторожно взъерошил девчонке волосы:
– Милая Лита… С удовольствием приму тебя в свой род. Но имей в виду – он очень маленький… однако – древний.
Ну, конечно – маленький. Как у Некрасова – всего-то семейка два человека – отец мой да я… Он-сам – Беторикс – да жена, благороднейшая Алезия, да братец Кари. Теперь вот еще сестренка будет. Плохо ли? Алезия наверняка не была бы против, не говоря уж о Кари… Алезия… Ярко-голубые глаза, как два океана, золотые пушистые волосы, словно напоенные солнцем и медом… Алезия… Молодой человек закусил губу – я найду тебя, найду! Чего бы это не стоило. Слава Господу, теперь хоть ясно – жива! Была жива… Не убили ее, не схватили, не принесли в жертву.
– Господин… мне послышалось?
Наклонившись, Виталий поднял взволнованную девчонку с колен и, крепко поцеловав в губы, тихо, но торжественно провозгласил:
– Встань, будущая сестра мой, поднимись с колен. Как старший мужчина в древнем роду мандубиев, я заявляю – рад буду принять тебя в свой род! Вот, прямо сейчас, не откладывая.
– О, господин… – Лита снова попыталась упасть на колени, по лицу ее – Беторикс чувствовал – текли горячие слезы.
– О, господин… Знаешь, я когда-то врала тебе, говоря о том, что мой исчезнувший ныне род – древний и знатный. На самом-то деле – не так, все не так. Просто мой отец был очень быстрым, быстро бегал, его считали лучшим охотником, но… он из простого рода, самого простого, крестьянского, и я…
Молодой человек успокаивающе погладил девушку по голове:
– Ладно тебе каяться-то. Еще признайся, что замыслила покушение на основы нравственности и морали. Хочешь в мой род – приму! Ночка, слава богам, лунная, светлая – пойдем с тобою к ручью… там все и сладим.
– О, благороднейший… а ты… ты знаешь все обычаи… как в вашем роду принимают, я слышала, что у каждого народа по-разному…
– Молчи, несчастная! – У Виталия давно пропала сонливость, куда-то ушла, улетучилась. – Не сомневайся, все будет сделано в лучшем виде… и на высоком идейно-политическом уровне!
Молодой человек уже знал – вот только что придумал – каким образом он будет сейчас принимать девушку в род. Точно так же, как в пионеры! И тут главное было – не засмеяться, сохранить всю присущую торжеству пафосность. Эх, жаль барабанщиков нет! И горнистов. Зато галстук… галстук найдется!
– А сбегай-ка, душа моя, в дом, принеси мой тюрбан. Тот, красный…
Виталий, увы, сам-то пионером не был, немного не успел – Советский Союз развалился, а вместе с ним и пионерия-комсомолия. Комсомольские вожаки олигархами стали, пионерские – в бандюки подались или еще куда похуже. Но тогда-то, в далеком детстве, как маленький Виталик пионерам завидовал! Какие они взрослые, подтянутые, в белых рубашечках, в пилотках, в галстуках алых… Любо-дорого посмотреть! Октябренком-то Виталий немного успел побывать, и в пионеры готовился, за два года клятву учил… потом думал – зря.
А вот, как выяснилось, и вовсе не зря! Вот, пригодилась клятва-то, верней – пригодится…
