– Стражники… и золотые монеты, – вслух усомнился Марк.
– Так это, как ты понимаешь, тайная стража – пятая. Там десятником Деций Бельмо, ты его знаешь.
– Деций – человек честный, – помощник судьи согласно кивнул. – И все же надо бы поспешить.
– Конечно, поспеши, – согласился Гай Сульпиций. – Деций, хоть парень и честный, но не семи пядей во лбу. А стража, она стража и есть – хоть обычная, хоть тайная – дуболомы одни, дубинкой махать умеют, а вот что-то большее – увы! Секретаря с собой прихвати, можешь Виниция, он хоть и молодой, но толковый.
– Обязательно прихвачу, господин судья.
Поднявшись с лавки, Марк сдержанно поклонился и направился уже было к выходу, однако уже в дверях обернулся:
– Забыл спросить – как таверна-то называется?
– Таверна? – судья наморщил лоб и порылся в свитках. – «Розовый шиповник», кажется… или «Красная лилия»… Ох, нет – «Алый лотос»! Да, в точности так.
Таверна располагалась на Эсквилине, на тенистой кривоватой улочке, выходившей к городской стене, выстроенной еще во времена Сервия Туллия. Вокруг густо росли акации, шиповник и ивы, за виллой, на вершине холма, белел портик храма, а подле него виднелись какие-то статуи или могильные памятники. Похоже, там уже начиналось кладбище.
Десятник тайной стражи Деций Бельмо – высокий мужчина лет тридцати пяти с несколько меланхоличным лицом и невидящим правым глазом – встав, почтительно приветствовал вошедшего помощника присяжного судьи поклоном. Так же вежливо поклонились и остальные стражники, оставшиеся охранять место происшествия по приказу эдила.
– Салве, Деций. Сальвете.
Поприветствовав стражей, Марк обернулся к секретарю – шустрому шестнадцатилетнему парню, щуплому, темноглазому, с узким смуглым лицом и светло-русыми волосами:
– Садись вон туда, на лавку, Виниций. Пиши, что видишь.
– Что писать, господин? – секретарь проворно разложил на столе принадлежности для письма – каламус, чернила, папирусы.
– Я же говорю – что видишь, – помощник судьи уже осматривал место происшествия со всей возможной тщательностью, подмечая каждую мелочь. – Ну, кое-что я задиктую.
Прямо перед очагом, у лестницы, лицом вверх лежал окровавленный труп еще крепкого с виду старика с всклокоченной бородою. Руки его были раскинуты в стороны, на лице стыло странное выражение удивления и покоя.
– Ага… – присев на корточки, Марк быстро оглянулся: – Пиши: на груди убитого – колотая рана, от которой, по всей видимости, и последовала смерть. Записал?
– Угу.
– Теперь отдельно выдели: на левом предплечье – татуировка, синяя трехрогая птица – аист или журавль.
– Какая, господин, птица? – хлопнул глазами секретарь.
– По слогам повторяю – трех-ро-гая! Ну, с рогами! Сам-то подойди да взгляни. Та-ак… рядом – труп светловолосого юноши на вид лет двадцати… похоже – слуга… Верх по лестнице – еще один, женский… служанка или сожительница… либо – и то, и другое вместе… Так! На обоих трупах… ого-го – следы пыток! Их сначала пытали, прижигали огнем… а потом убили – торопливо так… А старик… Нет, его не… Похоже, он сам специально нарвался на меч! Да, да, если судить по ране…
Помощник присяжного судьи вдруг хлопнул себя по лбу:
– Совсем забыл! Деций, сделай такую милость, прикажи своим людям не маячить у дверей, отпугивая возможных посетителей – вдруг да кто заглянет? Вот и допросим.
– Да кто заглянет-то господин? – стражник добродушно моргнул левым глазом. – Про то, что тут убийство, уже весь квартал знает. Местные нас и вызвали.
– Все равно. Пусть у дверей не стоят… посидят в сторонке, рядышком…
– Типа засады?
– Ну… пусть так, ладно. Итак… – отдав необходимые распоряжения, Марк Максенций вновь вернулся к осмотру. – Что тут еще… Пиши! По левую сторону от очага, на полу, разбросаны в беспорядке золотые монеты – ауреусы, в количестве… одна, две… четыре… в количестве двенадцати штук… Деций! Вы монеты не трогали?
– Что ты, господин Марк! Нам жалованья своего хватает.
– Да, действительно – странное убийство, – задумчиво покачал головой молодой человек. – Ворвались ночью… убили всех, но ничего не взяли, даже золото. Может, их спугнул кто?
– Может, и спугнул, – перестав скрипеть каламусом, охотно согласился Виниций. – Так и запишем…
– Эй, эй, постой, – помощник судьи замахал руками. – Ты какими чернилами пишешь – разбавленными?
– Разбавленными, господин.
– Тогда ладно, пиши, если что, так потом сотрем, исправим. Итак… Ауреусы… – наклонившись, Марк поднял с пола монету и, повертев в руках, удивленно хмыкнул. Потом подошел к выходящему на улицу прилавку, пошире распахнул ставни.
– Однако!
– Что, господин?
– А ну-ка, взгляни, – молодой человек швырнул Виницию ауреус. – Что скажешь?
Подросток пошевелил плечами:
– Золотой, как золотой… Ой!
– Ага! – радостно вскричал Марк. – Вот и я говорю – ой! Кто на монете изображен-то?
– М-м-м… – секретарь озадаченно взъерошил затылок. – Так тут подписано… по-гречески, между прочим – Веркин… Верцин-ге-то-риг!
– Верцингеторикс! – помощник судьи мрачно усмехнулся. – Наш старый враг! Это галльское золото, мальчик. И татуировка… синий трехрогий журавль… Теперь вспоминаю – я видел такие там, в Галлии, когда… Эх, старик Сульпиций и впрямь подсунул мне очень непростое дело. А я ведь еще с утра предчувствовал!
В этот момент с улицы донеслись громкие возбужденные голоса, и Марк поспешно выглянул наружу, к стражникам:
– Эй, что там еще такое?
– Посетители, господин помощник судьи! Шли прямо в таверну, – обернувшись, браво доложил Деций. – Двое.
– Вижу, что не когорта, – перегнувшись через прилавок, молодой человек отвесил незнакомцам шутливый поклон и сделал приглашающий жест. – Ну, прошу, прошу, заходите, коль уж пришли.
Посетителей действительно оказалось двое, точнее сказать – один, веснушчатого мальчишку-слугу вряд ли хоть кто-нибудь посчитал бы за отдельного человека. Так, раб – говорящая вещь.
Зато его хозяин – о, это был весьма представительный молодой человек, мускулистый, поджарый, сильный, с красивым волевым лицом и стальным взглядом профессионального воина. Длинная дорожная туника, узкие солдатские штаны, такие же военные башмаки – калиги, недешевый плащ с откинутым капюшоном, через плечо на кожаной перевязи – длинный галльский меч… Опять галлы!!!
– Бетом из Нарбо-Марциуса, – войдя, вежливо представился незнакомец, – арматор и негоциант.
– Ага, – следователь покивал. – Почтеннейший торговец, значит?
– Именно так. А это мой слуга, я называю его Веснушкой… Ого! – тут еще не привыкшие к полутьме глаза провинциального негоцианта наконец разглядели трупы. – Что?! Что тут случи – лось-то?!
