– В честь Цезаря названы?
– Конечно.
– А кто твой муж?
– Служит в легионе «Алауда». Его Цезарь набирал.
– «Жаворонки»? Знаю!
Виталий опять с тоской вспомнил «свою» реальность, где был клуб под названием «Алауда», в честь этого самого легиона. На миг вновь мелькнула безумная надежда, что имеется в виду именно клуб, руководимый дядькой Хродгаром Злое Копье, в миру – Колей Воскобойниковым. Но юная мать тут же разбила его надежды.
– Мой муж погиб в битве с дикими галлами, – заявила она с апломбом и гордостью, какие в данной ситуации можно было бы встретить только у самых «отмороженных» ролевиков, да и то не факт. – Погиб, как герой!
– Славная смерть, – подыграл узник.
Ему уже хотелось, чтобы девушка подольше не уходила. Тянуло хоть с кем-то поговорить, сориентироваться…
– А ты – родственница хозяина? Племянница?
– Да, – Эрмедия усмехнулась. – И единственная наследница.
– Понятно. А чего ко мне пришла? Поболтать?
– Знаешь, мне очень нравятся гладиаторы! Правда-правда. В детстве у меня даже была кукла – гладиатор с мечом. Я его назвала Самнит Клык, помнишь такого?
Виталий в замешательстве помолчал, но собеседница, не нуждаясь в его ответе, продолжала разговор сама. Тоже, видать, соскучилась в глуши без родственной души.
– А ты где сражался?
– Да много где, – уклончиво ответил Виталий, догадываясь, что если начнет перечислять маневры, фестивали и киносъемки, в которых принимал участие, его тут не поймут.
– И у нас, в Нарбо?
– Нет, у вас не был.
– Жаль. А то бы рассказал мне о Каррите Фракийце или о Красавчике Аписе. А Гельветский Вепрь – может, ты его встречал? Говорят, он сражался не только у нас, но и в Медиолане! Хочешь, расскажу тебе, как я ездила на игры?
– Расскажи.
– Ну, слушай…
Каррит Фракиец, Гельветский Вепрь, Красавчик Апис – все эти клички сильно смахивали на псевдонимы реальных бойцов, коими, вероятно, и являлись! И очень скоро он, Виталий, окажется с ними в одном строю…
– Хочешь вина? – неожиданно предложили сверху.
– Вина? Но я слышал, оно давно кончилось.
– Для кого кончилось, а для кого и нет. Кувшинчик у меня еще найдется. Выпьешь?
– С большим удовольствием, – согласился Виталий, понимая, что стрезва этого всего не осилит.
– Сейчас принесу. Жди.
Ха! Как будто он мог не дождаться, соскучиться и уйти куда-нибудь! Узник ждал, поскольку ничего другого ему все равно не оставалось, и вот минут через десять где-то рядом послышались голоса, скрипнули петли… На миг сверкнули месяц и звезды, взвилось оранжевое пламя костра на черно-синем фоне ночи, и в отблесках пламени в темноту скользнула тень. А потом дверь снова захлопнулась, стало темно и тихо, но во мраке на лестнице прошуршали легкие шаги.
– Садись прямо на пол, я принесла старый плащ, – раздался женский голос совсем рядом, только руку протянуть.
– Эрмедия? Ты здесь?
– Я же обещала тебе вино.
Они сели рядом, так близко, что молодой человек чувствовал боком тепло женского тела, но лица своей новой знакомой не смог разглядеть – освещением служили лишь звезды, заглядывающие в бойницы, а их сил явно не хватало.
– Пей. Как тебя зовут, гладиатор?
– Ви… Беторикс.
– Беторикс? Так ты галл? – Гостья произнесла что-то на незнакомом певучем языке и вдруг отстранилась. – Нет, ты не галл. Ты ведь меня сейчас не понял?
– Нет, не понял, – честно признался узник.
– Хотя… – Эрмедия рассмеялась. – Говорят, что и Каррит Фракиец на самом деле никакой не фракиец, и Гельветский Вепрь – никакой не гельвет. Они простые римские рабы, а красивые варварские имена себе берут просто ради успеха у публики. Ну, что же, Беторикс очень хорошо звучит.
– А ты соображаешь, – машинально откликнулся Виталий, мысленно усмехаясь: что было бы, если бы в двадцать первом веке каждого Алексея, Николая или носителя иного греческого имени для проверки заставляли говорить по-гречески!
– Пей, Беторикс! Ну, как вино?
– Замечательно! – На этот раз Виталий отнюдь не покривил душой, поскольку после целого дня на ногах кислое вино показалось ему великолепным.
– Так я и знала, что гладиаторы пьют неразбавленное! Дай-ка я тоже попробую… Ты не думай, я не пьяница!
– Я не думаю.
– Мне просто любопытно – и как такое можно пить?
– И как?
– Ну… – Судя по голосу, девчонка погрузилась в новые ощущения. – Непривычно, однако что-то в этом есть. Да, тебя ведь не покормили? Я принесла и козий сыр, и хлеб, и жареное мясо. Ешь.
А вот это было кстати! Оголодавший за время пути Виталий накинулся на пищу, словно терзающий добычу тигр, разве что не урчал.
– Ешь, ешь, – приговаривала довольная Эрмедия. – Мужчина должен есть, тем более гладиатор. Тот мальчик, Квинт Юний, сказал, что ты будешь выступать в Нарбо. Я, может, приеду на тебя посмотреть.
– Приезжай.
– А вино хорошо идет! Вот уж не думала никогда, что буду пить неразбавленное. Только голова закружилась. Так и должно быть, да? Я, пожалуй, прилягу. – И Виталий ощутил, как ему на колени опускается голова молодой женщины. – Погладь меня по волосам, хорошо?
– А ты меня не боишься? – Виталий с удовольствием исполнил просьбу гостьи. – Вдруг да я захвачу тебя в заложницы и потребую воли?
– Ха! Гладиатор потребует воли! – пьяновато расхохоталась Эрмедия. – И что ты будешь с ней делать? Куда денешься? Что ты умеешь, кроме как махать мечом? Может, ты юрист? Арматор? Агроном? Или сочиняешь драмы? Ведь нет?
– Нет.
– Вот видишь! И зачем тебе воля? Я знаю, вы, знаменитые гладиаторы, привыкли жить на широкую ногу, в роскоши, в окружении красивейших женщин, гетер и даже благородных матрон. О, мне про них такое рассказывали, такое… Погладь мне шейку… так… так… Ниже, ниже… Подожди.
Чувствуя охватывающее его волнение, молодой человек погладил женские плечи, дотянулся и между лопатками, но там остановился, опасаясь разорвать платье.
– Ну? Что ж ты замер? Мешает туника? Так сними ее, чего же ты ждешь? Все гладиаторы такие робкие?
Ну, уж если женщина просит…
Виталий ухватил за подол, осторожно потянул длинную тунику вверх, потом наклонился, прикоснулся к обнаженному женскому телу, упругому, с ямочками на пояснице, с быстро твердеющей грудью… О, как приятно было ласкать ее в темноте!
– Ах, ах… гладиатор… – Повернувшись, Эрмедия обхватила пленника за шею, пылко целуя в губы…
А вот уже дернула гашник, на котором держатся браки… Виталий не возражал.
