– Ты про Алезию лучше скажи. Может, она просто понравилась кому-нибудь, ее замуж решили взять, вот и украли.
– Замуж? Не-ет, – юноша тихонько рассмеялся. – Замуж берут девушек из достойных и знакомых родов, это решают старшие. А она здесь одна, никто ее не знает, кому она нужна? Скажешь тоже!
– Согласен – идиот, – Виталий покладисто развел руками.
Древнее общество, организованное по родовому принципу, чужих и одиночек не любило. Каждый воспринимался как член своего клана, по клану судили о личности, и за деяния каждого отвечал род в целом. Девушка без рода – почти и не человек, никто ее в свой род не примет. В качестве бесправной рабыни разве что, но бедняков, занимавших положение очень близкое к рабскому, в каждом галльском клане хватало и так.
– Так, – Виталий помрачнел. – Значит, в жертву, других вариантов нет.
– В жертву, – сурово подтвердил галл. – Надо думать, увидели ее с лодки, а жертва им нужна, вот и прихватили. Я сейчас прикинул, они могли и костер наш заранее в лесу разглядеть. Сидели бы мы лучше без огня!
– Ну, раньше-то разжигали, и ничего.
– То раньше. А здесь вот какая незадача! Скорее всего, они ночью в том амбаре пережидали, с мертвой головой, а утром повели пленницу к друиду.
– К кому? – дернулся Тевтонский Лев, невольно вспомнив приятеля Женьку Колупаева из клуба «Таранис», по прозвищу Друид. Нет, здесь друиды другие и гораздо более неприятные!
– К друиду, к кому же еще-то?
Однако, как утешал себя Беторикс, принесение жертвы, тем более человеческой – дело непростое и долгое. Надо жертву сперва подготовить, обрядить как следует, чтобы перед богами не стыдно было, а потом, ночью, отвезти в священную рощу или к священному озеру. Как раз сейчас полнолуние, вот невезуха! Обычно предназначенных в жертву несчастных сжигали живьем в деревянных клетках, но были и другие способы: утопить в реке или болоте, предварительно распоров живот и погадав на внутренностях, отрубить голову, повесить на высокой сосне… Этим добрым кельтским традициям мировая реконструкция обязана многими ценными сведениями об одежде дохристианских эпох – в болотах Северной Европы не раз находили тела в прекрасной сохранности, будто законсервированные, только с веревкой на шее, а попали они туда именно в процессе принесения человеческих жертв. Виталий содрогнулся, представив на миг Алезию в виде такого вот тела. А времени на поиски осталось очень и очень мало – всего лишь до полуночи.
– Ну, друг мой Кари, поспешим!
К полудню путники углубились в болото настолько, что Виталий никогда не нашел бы дороги обратно. Впрочем, немного приглядевшись, и он постепенно начал различать оставленные там и сям на ветвях кустарников неприметные следы: зеленая ниточка, пару светлых волосков, след на кочке. И снова узкий, девичий.
– Ее, ее башмаки, – нагнувшись, утверждал галл. – Вон, на левом, этот шов я же ей недавно подправлял.
Виталий улыбнулся. «Верной дорогой идете, товарищи!», как говорил когда-то Владимир Ильич или, скорее, ему приписывали. Кари смеялся – мол, вот морды неловкие, наследили… Однако в душу Виталия вскоре закралось подозрение: а не слишком ли много следов и не слишком ли хорошо они видны? Будто кто-то хотел, чтобы они шли именно этой дорогой… Ведь похитители не лыком шиты, понимают, что за ними будет погоня. Дали бы они своей пленнице то нитки терять, то на глине следы отпечатывать, все равно что записки оставлять: «Здесь была Алезия». Едва ли. Уж не заманивают ли их?
– Эй, Кари, стоп! Передохнем-ка на бугорочке.
– Ты, брат, устал, что ли? – Галл удивленно оглянулся. – Вот бы никогда не подумал!
– А ну, Соколиный Глаз, осмотрись-ка! – предложил гладиатор, присев на валун. – Только не шибко башкой крути. И мне говори, что видишь.
– То же, что и ты. – Юноша недоуменно повел плечом. – Трясину, тропинку, где пройти можно, вешки, кочки, камни. А шагах в двухстах – островок лесистый, за ним снова болотина. Да ты сам посмотри, чего меня спрашиваешь?
– Ты на вешки взгляни. Ничего такого странного не замечаешь?
– Да нет. Вешки и вешки. И еще камни.
– Камни, говоришь? – Виталий усмехнулся. – А теперь оглянись… Замечаешь разницу?
– Постой, постой… – Кари прищурился. – Да… там они чаще были. И вешки, и камни. А здесь…
Беторикс махнул рукой:
– До острова всего четыре вешки, я сосчитал уже. И так хорошо воткнуты, слепой увидит. Да и криво тропинка идет, слишком уж влево забирает. Почему так? А вешки в одну сторону наклонены – к острову. Такое впечатление, будто их оттуда бросили, словно дротики.
– Ну, там, напрямик-то, может, глубоко…
– Может. А может, и наоборот. Давай-ка, брат, слеги себе выломаем, с ними дальше и пойдем. Вон к той сосенке – уж больно приметный на ней затес, издалека виден, никаких вешек не надо.
На этот раз Виталий пошел первым: медленно, осторожно пробуя трясину слегой, все же какой-никакой опыт имелся – в институте еще увлекался байдарками, а где байды, там не только река или озеро, а еще и лес с болотами.
Шагалось, кстати, неплохо. Жижа под ногами чавкала, но глубина оставалась по колено, не больше.
– А ведь ты прав, брат… – негромко промолвил Кари.
Аспирант-гладиатор ничего не ответил, не до того было. Не прилетела бы с островка стрела в грудь! Однако обошлось – дошли беспрепятственно, впереди никого не было видно.
– Там никого нет! – подал голос сзади галл. – Вон, птицы-то… Их только мы сейчас спугнули.
– Тоже ничего хорошего! – подняв голову, Виталий посмотрел на галдящих птиц. – Они нас выдадут. Ладно, братец Кари, идем. Глянем, что там дальше.
Сделав десяток шагов, Тевтонский Лев резко застыл за последним рядом деревьев. Путь преграждала неширокая протока, покрытая ряской, а за ней виднелась еще какая-то суша – не то островок, не то край болота.
– Думаю, там нас и ждут, – негромко промолвил Виталий. – И тут вешки с одним наклоном. Кари, ты громко кричать умеешь?
– А надо?
– До хорошо бы. И еще тебе в трясину нырнуть придется. Не здесь, а с той стороны, где мы только что были.
– Это зачем еще? – недоуменно хмыкнул юноша.
– Некогда объяснять. Сделай, ладно?
– Сделаю. – Кариоликс поправил на плечах подвернутый и заляпанный грязью плащ.
– Ну и видок же у тебя, парень! – неожиданно засмеялся Тевтонский Лев.
– На себя посмотри, брат! Так где мне тонуть-то?
– Там, у новых вешек. Барахтайся и кричи громче, только смотри и в самом деле не утони! Да… нож свой дай мне.
– Возьми. Не потеряй только.
– Ха? Не потеряй? На чьи деньги куплен…
Как и было сказано, галл сунул ноги в трясину у самого островка, посмотрел в небо, да как заорал!
