Ввуххх!!!
Полетели комья земли и бревна, вспыхнул сорванный с места шатер… Во всяком случае, не промазал.
Черт! Что-то пулемета не слышно? Ну, еще бы!
Виталий глянул со стены и не поверил своим глазам: Алезия и Кари оба уже были внизу, верхом на трофейных римских скакунах. Ах ну да: патроны кончились, вот они и решили… Алезия в кольчуге, в плаще, но отрастающие волосы вьются на ветру, как у американских киногероев, которым можно воевать без шлема, в отличие от простых смертных. Да, в шлеме тяжело, неудобно и плохой обзор, но так вы думаете только до тех пор, пока не получите в первый раз чем-нибудь тяжелым и железным по своей родной голове. Если эта голова потом еще будет способна хоть о чем-то думать.
А навстречу уже несутся римляне! Ох, гады…
Бросив ненужный гранатомет, молодой человеке пулей ринулся вниз и помчался к остаткам ворот, сопровождаемый оравой вопящих храбрецов.
– Вер-цин-не-торикс! Вер-цин-гето-рикс!
– Слава великому вождю!
– Слава богам! Богам слава!
Ничего, догоним!
А этот момент конь под Алезией вдруг просел, словно у него переломилась спина, и девушка кубарем полетела в овраг, где по дну струился ручей. И не удивительно: стремян еще не было, а без них удержаться на коне очень трудно. Римские пехотинцы, остатки какой-то разгромленной когорты, выскочив из кустов, бросились к упавший. Ага! Кого-то отвлек на себя Кариоликс, лихо махавший мечом, несмотря на недавнюю рану. Но их слишком много на него одного.
Беторикс оглянулся:
– Давай к ручью, братцы!
Вращая мечом, он напал сразу на четверых, неудержимо и несокрушимо, как извержение вулкана!
Удар! Удар! Удар!
Сверкая на солнце, искрились клинки, а вот уже запахло кровью. Не так, как когда он, Виталий Замятин, во главе дружины клуба «Галльский вепрь» гулял по Туманному бору, выслеживая «римлян» Тринадцатого Железного легиона из Питера. Все-таки, наверное, бывших гладиаторов не бывает.
Ну, ну! Кто еще хочет?
Из лесу к римлянам бежала подмога… Ладно! Потягаемся! Главное, чтобы Алезия не утонула в ручье. Если она в сознании, то выползет, там мелко. Слава богу, шевелится… ползет по камням… Взялась за меч…
– Проконсул убит!!! – закричал кто-то из бегущих римлян. – Горе нам, горе!
– Не слушаете его, братцы! – обернувшись, зычно перебил дюжий оптий. – Великий Цезарь всего лишь ранен. Правда, тяжело… Я сам видел.
– Нужно отступать!
– Ты прав, парень. Слышите? Трубы уже трубят отход.
– Уходим, братцы! Уходим.
Преследуемые галлами римляне поспешно побежали к лесу.
– Скатертью дорога, – сняв шлем, усмехнулся Виталий и, быстро спустившись в овраг, помог супруге выбраться из ручья. – Ты цела?
– Вполне… А ведь мы победили, о муж мой! – Алезия посмотрела куда-то вдаль. – Лагерь римлян горит! И везде кругом наши! Эй, Кариоликс… А ну, скачи к нам! Дай мне свою лошадь…
К вечеру битва закончилась уверенной победой галлов. Правда, легионы Цезаря отошли организованно, поскольку победители слишком увлеклись грабежом лагеря и не преследовали их. Ни Виталий, ни Алезия этого уже не видели – на трофейной колеснице они мчались к той самой усадьбе, но только Виталий знал, куда и зачем. Алезия правила лошадьми, а он всю дорогу не сводил глаз с изумрудно-зеленых облаков, заполнивших половину неба. Напевал даже, глядя, как ловко супруга управляется с колесницей, – и на машине рулить научится быстро. Гаишники с ней вот только наплачутся.
– Лыжи у печки стоят, гаснет закат за горой… Месяц кончается март… то есть сентябрь, но все же – скоро нам ехать домой. Эх, Алезия, милая моя…
По синему небу слабый ветерок гнал кудрявые облака. Где-то в горах моросил дождь, а здесь, в долине, еще сияло солнышко, и над видневшейся вдалеке рекой, средь изумрудных туч, разорванных ветром, вставала сверкающая радуга. Можно сказать Алезии, что перед ними распахнулись ворота в рай – очень похоже.
Виталий во весь рот улыбался радуге и солнцу. Ну наконец-то домой!
Золото галлов
Глава 1. Осень 52 г. до Р. Х. Центральная Галлия (Кельтика). Земли эдуев
Усадьба
Кленовый лист, бархатный и багряный, сорванный с ветки порывом вдруг налетевшего ветра, покачиваясь, упал в жухлую траву, покрывавшую бурым ковром весь двор виллы. Бывшей виллы, так лучше сказать, ибо все вокруг – господский дом, амбары, конюшня – давно уже пришло в полное запустение, несмотря на то, что, что многие здания были выстроены из камня, что, в общем-то, мало характерно для Галлии. Впрочем, канувший в лету хозяин виллы (или лучше сказать, адифиции – усадьбы), не зря прозывался Думнокаром Римлянином, видать, римские обычаи были ему куда более по душе, нежели обычаи и нравы родного племени. Кстати, это относилось ко многим эдуям, галльскому племени, заслужившему сомнительную честь именоваться «братьями римлян».
Беторикс, высокий и стройный блондин, сероглазый, с длинными, по местным обычаям, волосами до плеч и небольшой, аккуратно подстриженною бородкою, поправив на плечах плащ, рассеянно пнул ногою подвернувшийся камень и, грустно вздохнув, в который раз уже подошел к приземистому, сложенному из серых больших камней, амбару – карцеру для непокорных рабов, эргастулу, устроенному на вилле так же, как было принято у римлян.
Все в этом, еще достаточно молодом, мужчине выдавало человека знатного и, несомненно, пользующегося заслуженным уважением, скорее даже – вождя: прическа, алый, щедро расшитый золотом, плащ поверх шерстяной травянисто-зеленой туники, тоже явно не из дешевых, золотые браслеты, такая же золотая гривна на шее, несколько тоньше и изящнее, нежели это было принято у эдуйской знати, золоченый пояс и на роскошной перевязи через плечо – длинный меч в синих, переплетенных изящными кожаными ремешками, ножнах. Рукоять меча и небольшую, мало прикрывающую руку, гарду, покрывала сверкающая перегородчатая эмаль, по большей части – красная, как это и было принято у галлов. Свободные штаны-браки и крепкие кожаные башмаки с еще большей конкретностью указывали на принадлежность молодого человека к одному из народов, населяющих Галлию, да и имя – Беторикс – было чисто галльское и даже – «рикс» – княжеское, хотя сей достойнейший муж вовсе не был князем, да и к галльской аристократии имел самое отдаленное отношение, в отличие от собственной супруги – вот она как раз подошла, обняла мужа за плечи – юная обольстительная красавица, поместить которую на свою обложку почел бы за честь любой мужской журнал. Строгое, с тонкими чертами, лицо обрамляли густые струящиеся волосы цвета спелой пшеницы, словно бы напоенные медом и солнцем. Чувственные, чуть припухлые, губы, узенькие, стрелочками, брови, ресницы, темные и густые, как берендеевский лес. Ярко-голубые глаза смотрели с некой затаенной насмешкою, по выражению лица и по манере держаться в молодой женщине – ей еще не исполнилось и двадцати лет – чувствовалась некая внутренняя сила, запросто заставляющая собеседников-простолюдинов опускать глаза и понижать голос.
