– Господин! – ушедший шагов на двадцать вперед, Карнак Массилиец вдруг остановился на крутом склоне холма. – Вот это да! Вот так картина!
– Да что ты там увидел-то?
– Сам посмотри, господин. Только осторожнее – могут заметить.
Подойдя ближе к обрыву, Беторикс выглянул из-за сосны… и едва не вскрикнул, увидев прямо перед собой, в долине, тянущейся вдоль реки, укрепленный лагерь. Все, как и полагается – с частоколом, валом и рвом, с воротами и прямыми улицами, с рядами легионерских палаток и шатром легата.
– О, боги… – благоговейно прошептал молодой человек. – Наконец-то мы его нашли.
– А вон там, вдали – еще один. И еще…
Да, все так и было! Римские лагеря тянулись один за другим почти до самого горизонта, так что Виталий не удержался, присвистнул:
– Нет, это не лагерь. Это просто мегаполис какой-то!
Выходит, Цезарь вовсе не увел свои легионы, даже и не собирался уводить. Вот она, вся его армия, все легионы: и приведенные с собой, и с разрешения сената набранные уже здесь, в Галлии! Вот они стоят, полюбуйтесь. И какой же город возникнет на их месте очень и очень скоро, быть может, уже сейчас? Дижон? Шамон? Ле Крезо? Да какой бы ни возник – вот он уже. Вот стройные улицы, вот площади, башни, ворота. А-а-а!!! А вон – там, с краю – кибитки маркитантов – пригороды.
Некое щемящее чувство вдруг охватило на миг душу вождя, ему показалось, что он любуется сейчас великой цивилизацией, цивилизацией именно городской, а не сельской, галльской. Словно бы Нью-Йорк с его небоскребами расстилался сейчас перед Виталием, величественно и властно, словно бы сверкающий луч света ворвался в темную пучину самого мрачного и беспросветного варварства, гнусной деревенщины, расталкивая мрак, освещая, словно бы… словно бы вдруг пахнуло домом.
Неизвестно, с чего…
Вдруг показалось, что весь этот лагерь просто скопирован, очень хорошо, качественно скопирован с настоящего, выстроен энтузиастами-реконами, и вот теперь – скоро-скоро – будет ристалище. Кто это там, на башня, в часовых? А-а-а! Не Колька ли Весников – он же Гай Лициний Вест? Эх, Колька, Колька, где же твое копье? Небось, проиграл у костра в кости старому варвару из клуба «Готский путь» дядюшке Энгусу? А плащ, плащ-то у тебя почему такой куцый? Длинный-то что, пропил? Подарил какой-нибудь смазливой девчонке? Все может быть, гм-гм… уж кого-кого, а девчонок на подобных мероприятиях всегда хватало – интересно же, черт побери, интересно!
Однажды был такой случай – то ли под Оршею, то ли под Смоленском, в Гнездове – ранятники как раз что-то подобное замутили, разбили свои шатры, костерки запалили. А места вокруг туристские, людные, любопытного праздношатающегося народу – полным-полно, и всем посмотреть охота – что тут за чудо такое? Вот им экскурсию и устроили… Виталий уж и не помнил, кто тогда в экскурсоводы вызвался, то ли Ратобор из Перунова Бора, то ли тот же дядюшка Энгус, а только вел он группу зевак по лагерю, все показывал, объяснял… а в этот самый момент Гуннар Белые Усы – кстати, инженер по образованию, человек вполне интеллигентный – снял себе пассию из числа отдыхающих дамочек и завлек в палатку… Ну и любовью, конечно, они там занялись, чем же еще-то?
И вот дядюшка Энгус – или кто там был – поднимает полог шатра:
– А вот тут вы можете ознакомиться с жизнью, бытом… и… Ого! – и с сексом!
Так вот и сказал. Выкрутился – а что еще тут скажешь!
И вот сейчас, здесь, показалось вдруг – что такое, свое, до боли знакомое и родное. И так захотелось обратно домой, настолько остро, что Беторикс едва проглотил вдруг вставший в горле ком. Эх, мать честная! Домой бы, домой… ведь весь этот мир – он для него чужой, и все эти люди вокруг – чужие… Впрочем, кроме Алезии, да еще вот – побратима Кари. Этих-то уж никак нельзя чужаками назвать, все-таки – родственники, можно сказать – семья. Так и забрать их… Ну, Кари не нужно, а вот женушку – обязательно, Виталий просто уже не представлял никакой жизни без нее. Без этих ярко-голубых глаз, без копны густых пшеничных волос, словно бы напоенных медом и солнцем. Без веселых подначек – чувство юмора у женушки было отменным.
Увезти! Выбраться! А для этого сделать все, что только возможно. Что там просили-то? Убрать Цезаря из Галлии? Значит – надо убрать, другого выхода просто нет. А как убрать все эти легионы, вон они – сонмище? Выгнать – никакому Верцингеториксу не под силу. Следовательно, сами должны уйти. Перейти Рубикон чуть раньше, бросив Галлию как есть.
– Господин, – подойдя ближе, как-то рассеянно произнес Эли. – Нас, кажется, заметили.
– Что?! – Беторикс мгновенно отвлекся от всех своих мыслей. – Как это – заметили? Кто?
– Там… – подросток смущенно махнул рукой, указывая на видневшуюся невдалеке поляну, на которой сквозь редколесье виднелась крытая рогожкой повозка… и даже не одна – несколько. И откуда они там взялись? Ведь не было же! Приехали? Тогда почему этот чертов парень их вовремя не заметил, не доложил.
– Господин, я просто хотел попить – там небольшой ручеек… Наклонился, а тут они. Откуда, мол, вы тут взялись – это они про нас. Старшего велели позвать.
Положив руку на меч, Беторикс кивнул своим и вновь перевел глаза на мальчишку:
– Так кто велел-то? Римляне?
– Нет, господин. Это были не римляне. Кажется, эдуи или даже вольки.
– Вольки-то тут откуда взялись?
– Так с ними и пришли, с римлянами. Думаю, это просто торговцы.
– Думает он, – на ходу выругался вождь. – Раньше надо было думать, пока не заметили.
– Так я раньше и…
– А ну – цыц! Дальше я говорю – всем ясно?
Прикрикнув на своих амбактов, Беторикс натянул на лицо самую дружелюбную улыбку, на которую только был способен и, выйдя на поляну, вежливо поздоровался:
– Да пошлют вам боги благословения во всех делах!
– И тебе не бедствовать, – отозвался какой-то дюжий мужик в браках и короткой галльской тунике.
С покатых плеч его ниспадал коричневый, крашенный дубовой корой, шерстяной плащ, заколотый римской фибулой, настолько изящной, что вещица эта, верно, куда больше пристала бы какой-нибудь богатой матроне, нежели вот этому бородатому типу, похоже, что главному здесь. Около повозки толпилось еще с полдюжины человек, молодых парней с увесистыми дубинками, но близко они не подходили, а просто бросали на незнакомцев не очень-то приветливые взгляды.
– Я – Гельверт из Камунодурума, торговец рыбой и скотом, а кто ты? Какого ты рода и кто твои люди? Зачем вы пришли сюда?
Гельверт задавал все свои вопросы таким непререкаемым тоном, словно имел все полномочия спрашивать. А ведь и имел, о чем не замедлил высказаться:
– Благородный Квинт Цезий Ланит, центурион первой центурии, поручил мне расспрашивать всех незнакомцев.
Центурион первой центурии, обычно – двойной – это первый зам командира легиона, не хухры-мухры – подполковничья должность, не какой-нибудь там простой сотник, как можно было б подумать, исходя из названия. А у этого торговца из Каму… Колу… тьфу-ты, и не выговоришь… в общем, у этого парня неплохие связи!
