Я чувствовал, что все эти люди не знают ответ на этот вопрос и почему-то его даже боятся. В конце концов я услышал: «Не нужно об этом думать, иначе можно сойти с ума!» Но я категорически не мог с этим согласиться: «Как так – не думать о смысле жизни? Родиться и не знать, кто ты, зачем?» Но тем не менее, поняв, что все окружающие просто привыкли бежать и не думать о главном, я перестал задавать этот вопрос, надеясь, что в школе я уж точно узнаю, зачем живу – ведь школа – то место, где узнают обо всем; значит, должно быть, учителя ЗНАЮТ ВСЕ!
Года три я ждал: когда же я смогу задать свой главный вопрос? Боясь новых насмешек, со временем я стал стесняться его задавать: он стал для меня уже чем-то интимным, тайным, глубоко сокровенным. В первые школьные годы я был почти круглым отличником, пай-мальчиком с исключительно примерным поведением. Тем не менее когда я все же осмелился и задал на одном из уроков этот свой главный вопрос: «В чем смысл жизни?» – учительница отреагировала так, словно это была хулиганская выходка: «Еще раз задашь подобный вопрос – отведу к директору!»
В те времена отвести ученика к директору считалось высшей мерой наказания, применявшейся очень редко и только в одном случае – за попытку срыва урока.
Поразмыслив, почему этот вопрос вызвал у относившегося ко мне с симпатией педагога такую резкую реакцию, я понял, что, видимо, до меня кто-то уже об этом спрашивал и это привело к срыву урока. Почему? Да потому, что если учитель не мог точно, понятно для всех ответить на этот важнейший, фундаментальный вопрос, то, по логике, за этим должен был последовать вопрос: «Но если вы не знаете ответа на этот вопрос – тогда чему и зачем вы нас здесь учите? Если в жизни нет смысла – тогда нет смысла учиться! А если каждый сам решает для себя, в чем смысл жизни – тогда мы сами будем решать, что нам учить, что знать, а что – нет!»
Мат в два хода! Его может поставить своему учителю любой первоклашка – если, конечно, учитель не является Учителем с большой буквы, то есть Духовным Учителем. Но в обычных школах таких Учителей, как правило, нет, а учителя-атеисты боятся вопроса о смысле жизни, как воздушный шарик иголки – потому что от соприкосновения с ним их огромное ложное учительское эго может лопнуть. Поэтому обучение в таких школах – по большей части напрасная трата времени, – ведь учителя там знают только «КАК», но не знают, «ЗАЧЕМ», – а без этого понимания настоящее обучение – обучение возвышенным человеческим качествам – невозможно.
Поэтому-то учителя и «расстреливают» учеников «на дальних подступах», не давая им возможности задуматься о смысле жизни и задать вопрос, который может поставить их в тупик. Вместо этого головы ученикам забывают разнообразной чушью, которая без знания об их вечной природе будет бесполезна. Самые изворотливые из учителей на вопросы «Зачем?» отвечают: «Со временем сами поймете!»
Со временем я понял: все это делается только для того, чтобы направить пытливейший, жадный до знаний детский ум в неверном направлении. Чтобы дети думали, что они движутся вперед, что то, что они изучают, приведет их со временем к счастью. Но в реальности такое обучение подобно бегу белки в колесе – знаний много, но только это не те знания, которые помогают жить долго и счастливо. Ни высшая математика, ни тригонометрия, ни новейшая история никому еще не помогли стать счастливым в семье, быть любимым и любить других, жить в гармонии с окружающим миром. Только духовные знания (которые начинаются с ответа на вопрос «В чем смысл жизни?») дают человеку возможность жить, выстраивая приносящие радость возвышенные отношения со всеми, кто его окружает, творчески раскрывая заложенные в него Богом таланты. Только осознавая, кто мы на самом деле, понимая, что каждый из нас – уникален, мы можем с радостью развивать свою неповторимую индивидуальность; каждый день проживать радостно, с пользой, зная всем своим существом, ЧТО ЖИВЕШЬ ТЫ НЕ ЗРЯ!
Вместо этого школьная система образования превращает детей в стадо баранов. Все бегут – и ты беги, потому что ТАК НАДО! Потому что кто-то решил, что все должны бежать в этом направлении. «Так устроен мир», «такова жизнь!»
Тех, кто хочет жить осознанно, а не бежать с толпою в никуда просто ради того, чтобы «не отбиваться от коллектива», очень быстро клеймят «бунтарями», «ненормальными» и очерняют. Те же, кому мнение окружающих важнее, чем жизнь в ладу с самими собой – а таких, увы, большинство, – бегут вместе со стадом, клеймя тех, кто «отбился» (хотя внутренне и знают, что правы «бунтари», а не стадо).
Так и я, подчинившись системе, стал бежать вместе с толпою, как все. Правда, уже потеряв интерес, стимул к учебе. Мама не могла понять, почему из отличника я вдруг стал хорошистом. Учителя твердили ей: «У него светлая голова; если захочет, то легко снова станет отличником». Но я не хотел. Меня устраивал уровень, когда меня не ругают. Благодаря хорошей памяти я почти не учил уроки дома: запоминал все во время занятий в классе, внимательно слушая учителя. Став студентом, я впечатлял педагогов тем, что на экзаменах, взяв со стола любой билет, даже не глядя на его номер, тут же спрашивал: «Можно ответить без подготовки?» – и только после этого смотрел на вопросы. Это была моя «коронная фишка», повторять этот мой «подвиг» никто не решался. Я всегда отвечал как минимум на четверку, редко – на твердую тройку, – но почти всегда, видя мою готовность с ходу ответить на любой билет, педагоги мне ставили оценку на балл выше – за смелость. И пока все, дрожа и от страха порой забывая даже то, что выучили, еще сидели на экзамене, я, свободный, шел гулять по весеннему Вильнюсу. Я не боялся плохих оценок – и оценки, и этот диплом мне были безразличны, потому что я так и не знал, кем хочу быть, потому что не знал, кто я, зачем я живу?
Позже я понял, что своей цепкой памятью я был обязан своему целибату, которому следовал до 28 лет, до женитьбы. В каждой из нормальных цивилизаций педагоги старались дать детям знания до того, как у них «включится» половая активность. Сознание перемещает энергию нашу по чакрам. Если ребенок, подросток уже сосредоточен на половой жизни – процесс обучения становится неэффективным: его концентрация, способность запоминать слабеют, поскольку все мысли уже в другом месте, и энергетика вся вслед за мыслями – в низших чакрах. Зная об этом, вплоть до начала XX века практически во всем мире мальчиков с девочками обучали отдельно. И уровень их знаний был в несколько раз выше нынешнего. Сейчас много говорят о деградации системы образования, но одна из главнейших причин этого явления – совместное обучение мальчиков с девочками и раннее «сексуально просвещение». Такая система сегодня создана намеренно, чтобы личная энергетика у людей уже с детства была очень низкой, чтобы они растрачивали ее через секс и их интеллектуальные способности не представляли угрозы для власть имущих.
Все настоящие системы образования основывались на ограничении контактов с противоположным полом до завершения обучения. Когда вся энергия поднимается вверх, а не растрачивается через секс, человек достигает состояния просветления. Чем выше энергия – тем выше концентрация, вплоть до проявления сверхспособностей. Если мужчина ни разу за всю свою жизнь не потерял семя, даже во сне, его память становится фотографической, а энергетика высшего уровня такой мощной, что после смерти он переносится на Сатьялоку (Сваргалоку) – высшую планетную систему Вселенной, все обитатели которой входят в своих вечно юных нетленных телах в мир духовный. Такие монахи, дающие обет безбрачия на всю жизнь, называются найштхика-брахмачари — монахи высочайшего уровня. Те, чья энергия течет вверх, называются в древних трактатах йогинами урдхварета. Ими могут быть не только монахи, но и семейные люди, которые развивают в себе высший вкус жизни, а семя теряют только лишь для зачатия.
