– Да?
– Я хотел… – Но он не успел договорить, потому что вышедший на террасу помощник шеф-повара сообщил им, что приехали Джемма и Элиза, и их нужно пропустить на территорию особняка.
Доминик разочарованно застонал.
– Позже, – пробормотала она, зная, что в течение следующих нескольких часов они вряд ли смогут уединиться хотя бы на несколько минут.
К своему удивлению, Доминик обнаружил, что находиться среди двух сотен людей, большинство из которых – дети, вовсе не утомительно. Он все стоял на возвышенной площадке в конце зала. Мимо него сновали официанты, наряженные эльфами. В руках у них были подносы с закусками и напитками.
К Доминику подошел Санта-Клаус, в котором он сразу узнал Роба Кретчита.
– Все идет даже лучше, чем я ожидал, – произнес он сквозь накладную белую бороду. – Видишь вон там женщину, которая стирает томатный соус с футболки маленького мальчика? Это одна из двух журналисток, вызвавшихся добровольно помогать Энди и ее команде. Она твой главный критик. Думаю, она уже убедилась в том, что сегодняшнее мероприятие не циничная коммерческая уловка, а поистине доброе дело.
– Хорошо, – ответил Доминик.
Удивительно, но первоначальная цель вдруг стала для него второстепенной. Сейчас он прежде всего хотел подарить праздник людям, испытывающим жизненные трудности.
– Спасибо, что согласился нарядиться Санта-Клаусом, – добавил он.
– На самом деле это ты Санта-Клаус. Я тут поговорил с одной симпатичной женщиной, матерью-одиночкой. Она сказала, что, если бы не вы, у ее детей не было бы сегодня ни праздничного обеда, ни подарков. Тебе следует пообщаться с гостями. Многие хотят тебя поблагодарить.
– Меня не нужно благодарить. Я просто выписал чеки. Пусть они лучше благодарят Энди. Все это ее идея.
– Она великолепна. Ты правильно сделал, забрав ее себе так быстро. Тебе повезло.
– Да, – произнес Доминик, не собираясь распространяться на эту тему. Он никогда не любил обсуждать с кем-то свою личную жизнь.
Он подумал, что, если сегодня же не скажет Энди о своих чувствах, этот день может стать последним днем их отношений. При этой мысли он помрачнел.
Все его внимание было приковано к Энди, постоянно перемещающейся по залу. На ней было элегантное темно-красное кружевное платье, облегающее фигуру и открывающее длинные стройные ноги. Он старался не вспоминать о том, как прошлой ночью эти ноги обхватывали его бедра.
– Ладно, мне пора, – сказал Роб. – Пойду общаться с детьми. Потом они будут хвастаться своим друзьям, что разговаривали с настоящим Санта-Клаусом.
Как только Роб присоединился к толпе, Энди позвонила в колокольчик и попросила всех перейти в холл.
– А сейчас некоторые дети вместе со своими родителями споют для нас рождественские гимны, – сообщила она.
Когда на ступеньках лестницы выстроился хор из детей разных возрастов и взрослых, все остальные затаили дыхание. Энди снова оказалась права: хор отлично смотрелся на лестнице его особняка. На каждом из участников была красная футболка с белой надписью «Хор».
Энди, находящаяся в другом конце холла, встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Доминик не понял, была эта улыбка выражением гордости за проделанную работу или чего-то личного.
Хор начал свое выступление с исполнения австралийского рождественского гимна о шести белых кенгуру, которые приносили детям подарки от Санта-Клауса. Многие из гостей смеялись и подпевали.
В какой-то момент Доминик, к своему удивлению, обнаружил, что Энди играет на гитаре на балконе вместе с двумя другими гитаристами и подпевает хору. Тогда он вспомнил о фотографии, которую видел в доме ее родителей, и понял, что еще многого о ней не знает, но очень хочет узнать.
Когда хор переключился на классические гимны. Доминик мысленно перенесся в те счастливые времена, когда он вместе с родителями, друзьями и соседями пел рождественские гимны на центральной площади их маленького городка.
Как он мог об этом забыть?
Красивая музыка и чистые голоса пробудили чувства, которые дремали в его душе столько лет. После шести лет, прожитых в доме своей истеричной тетки, он решил, что не способен на любовь. Сейчас он понял, что пришел к этому выводу потому, что его не любили. Но двадцать с лишним лет назад он всей душой любил своих родителей и бабушку с дедушкой и был любим ими.
После трагедии и последующего за ней отъезда из Англии он чувствовал себя очень одиноким и жаждал снова обрести такую любовь. Он думал, что после шести лет побоев, обвинений и унижений утратил способность любить, но та любовь, которую он получил в более раннем детстве, защитила его, не дала его душе очерстветь.
Вдруг он осознал, что раньше любил женщин, не способных на ответное чувство, и в разрыве отношений винил себя, тогда как причина была в самих этих женщинах.
Сопрано Энди выделялось на фоне остальных голосов. После того как она потеряла своего бойфренда, в ее сердце накопилось много нерастраченной любви. Доминик хотел получить эту любовь, а взамен отдать ей свою. Вот только как ей об этом сказать?
Он попытался подпеть слова гимна, но его горло сдавило от эмоций. Испугавшись, что может потерять над ними контроль, он притворно кашлянул и быстро вышел на улицу, чтобы побыть одному и прояснить мысли.
Но его уединение было недолгим. Вскоре к нему присоединилась Энди.
– Доминик, ты в порядке? – спросила она, положив ладонь ему на руку. – Я знаю, как ты относишься к Рождеству, и мне показалось…
– Я в полном порядке. По правде говоря, мне давно уже не было так хорошо. – Он взял ее левую руку в свою. – Сними кольцо и дай его, пожалуйста, мне.
* * *
После слов Доминика Энди долго молча смотрела на него, пытаясь справиться с болью, пронзившей ее сердце.
Это произошло даже быстрее, чем она думала. Ее помощь больше не нужна Доминику. И он разрывает их фиктивную помолвку, которая так похожа на настоящую.
После того, что Энди узнала от Уолтера, она не могла сомневаться в щедрости Доминика. Но она также не могла забыть тот факт, что люди, заработавшие свое состояние в ранней молодости, чаще всего бывают безжалостными. Доминик даже передумал оставлять ей кольцо. Он хочет наказать ее за инцидент с елкой? Наверное, он его продаст, а деньги перечислит на счет своего центра в Брисбене.
Весь ее энтузиазм и радость от любимого праздника куда-то улетучились. В душе остались только разочарование и горечь.
Дрожащими пальцами Энди сняла кольцо и положила его на ладонь Доминика.
– Оно твое, – произнесла она сдавленным голосом и повернулась, чтобы уйти.
Она не заплачет, не нагрубит ему. Она просто уйдет с достоинством. Это худшее Рождество в ее жизни.
– Энди! Подожди! Куда ты?
