Уилл поднялся. Он не мог оставаться здесь, потому что чем дольше был рядом с ней, тем сильнее хотел. Кэт будет серьезным противником, и он слишком хорошо знал, что для того, чтобы победить, необходимы терпение и возможность выждать. Разве у него не ушло четыре года на то, чтобы взять верх над отцом? И процесс все еще не закончен.
– Куда ты идешь? – спросила она.
– Хочешь, чтобы я остался?
Он шагнул вперед, к креслу, в котором она сидела.
– Но если я останусь, захочу большего, чем просто разговора.
– Пришел только для того, чтобы посмотреть, где я живу? Напомнить себе о том, какие различия между нами? Как я всего лишь…
Уилл зажал ей рот и, наклонившись, схватился за подлокотник. И оказался так близко, что видел черные круги вокруг ее глаз.
– Я уже сказал: мне все равно, кто ты. Я знаю, чего хочу, что мне нужно. И это ты.
Их взгляды скрестились. Он медленно отнял руку и провел кончиками пальцев по тонкой линии загара у нее на шее.
– Кожа покраснела, – пробормотал он, наблюдая, как она дрожит под его прикосновениями. – Я так давно не видел тебя в обычной одежде. Тебе нужно лучше заботиться о коже.
Кэт поспешно схватила его за руку:
– Не делай этого, Уилл. Здесь тебе нечего искать, а мне нечего тебе дать. Даже если отдам тебе свое тело, пожалею об этом. Потому что больше ничего от тебя не получу. А я заслуживаю большего. И вижу это сейчас. Я не откажусь от своих целей только потому, что между нами удивительная химия.
Ее умоляющий голос заставил его отстраниться. Она хотела его. Он укротил ее настолько, что она готова это признать.
О каких целях она говорит? Он хотел знать, каковы ее планы, потому что не мог позволить им осуществиться. Он слишком долго ждал второго шанса, чтобы наконец получить ее, показать отцу, кто здесь главный. Вот его главная цель!
– Я не сдамся, Кэт. – Уилл выпрямился. – У тебя свои цели, у меня свои.
Повернувшись, он направился к двери, но оглянулся и кивком показал на сверток на столе:
– Тебе не понравились цветы. Может, это для тебя более практично.
Прежде чем она успела что-то сказать, он вышел, хотя ничего труднее в жизни ему не приходилось делать. Он знал, что, если задержится, Кэт сдастся на его ласки, но хотел, чтобы она сама пришла к нему. Хотел, чтобы она не колебалась. Чтобы сгорала от желания.
Кэт образумится. У них совместное прошлое, и физическая связь между ними не позволит ей игнорировать желания своего тела. А пока она решится прийти к нему, Уиллу есть чем заняться.
И начнет он с того, что сбросит еще одну бомбу на отца. Связанную с инвестициями и преданностью дружбе.
Глава 6
Будь проклят этот человек!
Каталина едва сдерживалась, чтобы не явиться в офис «Роулинг энерджи» и швырнуть Уиллу в лицо его подарок.
Но она пользовалась этой штукой весь уик-энд. Теперь снова вернулась на Плайя-дель-Онда, чтобы убирать дом ее отца. Все по-старому, только день другой.
Тот факт, что Уилл принес ей набор для шитья, очень красивый и дорогой, вызывал у нее улыбку. Она не хотела улыбаться, думая о его выходках. Хотела быть ворчливой и ненавидеть их. От цветов очень легко избавиться, но что-то личное, вроде швейного набора, было труднее игнорировать.
Уилл понятия не имел о ее любви к шитью и просто купил ей набор, из-за порванной вчера рубашки. Хотя он не знал о ее истинной страсти, нашел время, чтобы отыскать вещь, которая точно привлечет ее внимание… словно последнее время она была настроена на его волну.
Каталина просунула стержень занавески для ванной через кольца и надела на крючки. Она давно откладывала стирку занавесок: слишком была занята своими мыслями.
Почему после всех этих лет Уиллу пришло в голову вновь пробудить эти чувства? Почему он должен быть так дерзок, так силен, заставляет осознать те чувства, которые так и не исчезли до конца?
Сотовый в ее кармане завибрировал. Вытащив телефон, она увидела на экране имя Патрика. Каталина не боялась босса, но терпеть не могла, когда он звонил. Либо она сделала что-то не так, либо он собирается дать ей новое задание. Он был куда более требовательным, чем Джеймс. Правда, Джеймс путешествовал по всему миру с футбольной командой и редко бывал дома. Но даже если и бывал, всегда уважительно обращался с Каталиной.
Патрик вел себя так, словно грязь на его туфле имела куда большее значение, чем она.
Но она нуждалась в каждом десятицентовике, который могла сэкономить, чтобы в один прекрасный день, закончив все свои модели, уехать навсегда. У нее было неплохое жалованье для горничной, но кто знает, сколько денег понадобится, чтобы начать все заново в чужой стране и продержаться, пока ей не представится шанс.
– Алло, – ответила она.
– Зайди в мой офис.
Она долго смотрела на замолчавший телефон. Уилл. Такой требовательный, такой властный… так похож на отца.
Каталина прошла по коридорам здания и остановилась перед дверью офиса. Здесь ли сегодня Уилл? Она не хотела вмешиваться или спрашивать, но ощущение было такое, словно Патрик отдает бразды правления тому сыну, которого готовил для этой должности.
Дверь была чуть приоткрыта, но Каталина все же постучала, прежде чем войти.
– Сэр, – произнесла она, становясь перед большим письменным столом из красного дерева.
Тот букет, который она принесла несколько дней назад, все еще стоял на краю стола. Каталина едва сдержала улыбку при мысли о том, что подарок, купленный миллиардером для горничной, стоит на столе отца миллиардера.
Патрик поднял глаза, и ей стало не по себе. Почему она в его присутствии всегда чувствует себя так, словно оказалась в кабинете директора школы? Она не сделала ничего дурного, и причин волноваться нет.
О, погодите, она обжималась с его сыном в прачечной. И у двери стоял свидетель. Такого не прощают.
– Я пригласил семью Монторо на ужин, – объявил Патрик без предисловий. – В связи с кончиной Изабеллы нам приличествует выразить соболезнования и помочь им в это трудное время!
– Конечно, – кивнула Каталина. – Скажите, что нужно.
– Похороны будут в среду, и я знаю, что они соберутся своим кругом. Я бы хотел устроить ужин в пятницу вечером.
Каталина вытащила сотовый и принялась печатать все детали, которые перечислял Патрик. Будут только Монторо и Роулинги. Патрик требовал, чтобы она приготовила все к их приходу, а вечером убрала после гостей. Подобные дни были просто пыткой для ног и спины. Но и оплата была двойной, что с лихвой возмещало все неудобства.
– Это все? – спросила она, когда он замолчал.
– Есть еще одно, – кивнул он.
