Они завели лошадей под карниз, а сами, спотыкаясь о камни, наощупь пробираясь вдоль стен, нашли какое-то сухое помещение и, выжав мокрую одежду, устроились на холодном, но сухом полу.
– Кто построил этот замок? – спросил Торан в перерыве между раскатами грома.
– Древняя раса, пришедшая сюда из-за моря…
– Из-за моря?
– Да, с той земли, где лежит сейчас Пантрия…
– Пантрия? – вновь переспросил Торан.
– Ах, да, – вздохнул Аркей, – ты же не помнишь! Это большая сильная страна, что лежит за морем… Однажды, три весны назад, я говорил с пантрийским купцом. И твой говор очень похож на его.
В отблеске света увидел Торан, как кивнула в знак согласия Литин, и понял, почему их речь казалась ему такой странной и неправильной.
– Расскажи мне о Пантрии…
Торан проснулся от какого-то шороха. Все клетки его тела просто кричали об опасности. Не открывая глаз, понял он, что уже утро, а также то, что над ним кто-то стоит.
– Просыпайся, шакал! – услышал чей-то голос и вынужден был открыть глаза.
Над Тораном, держа лезвие сабли в сантиметре от его шеи, стоял тот самый высокий худой кочевник, что вчера вечером прошелся сорок раз кнутом по спине беглого раба. У дыры в стене, отрезая путь к бегству, стояли с обнаженными саблями еще три Степных Пса.
Аркей открыл глаза и вскрикнул от испуга. Бросив на него злобный взгляд, худой сказал:
– Думали уйти от нас? Поганые шакалы, да ни один раб не избегал нашего наказания, тем более за убийство кочевника! Ты убил Хантыса?! – сабля коснулась шеи Торана.
– Не сам же он накололся на клинок? – нагло заявил тот.
Лицо худого исказила злобная гримаса:
– Ты будешь умирать долго!
Он стоял полубоком к Аркею, не считая, что тот может нести угрозу. Но юноша, закусив губу и переборов сковавший его страх, ударил Степного Пса по ногам сзади. Удар этот не причинил ему никакого вреда, однако он на какое-то мгновенье отвлекся.
Схватив его за запястье, Торан сильно дернул вниз, и кочевник, не удержавшись на ногах, начал свое падение. Торан вскочил с быстротой леопарда, выхватил из рук падающего кочевника саблю и молниеносным ударом снес ему голову. Замершие Степные Псы с ужасом взирали, как отрубленная голова прокатилась пару шагов и остановилась лицом к ним.
– Это тебе не кнутом махать!!! – сказал Торан, обращаясь к голове, и отпустил руку обезглавленного кочнвника. – Кто еще желает мне мучительной смерти?
Оставшиеся Псы вздрогнули, когда на них упал пронительный взгляд серых глаз. Переглянулись, ведь численное превосходство было на их стороне, но тут же, не сговариваясь, бросились наутек.
Аркей вскочил на ноги:
– Ты был воином!!! Как говорил пантрийский купец, клянусь Повелителями, ты был воином! Да еще каким!!!
– Кто такие Повелители? – спросил Торан, быстро облачаясь в высохшую одежду.
– Этого я у него не спросил, – ответил Аркей.
– Давайте поскорее уберемся отсюда! – сказала его сестра. – А Повелители – это воины, победившие Тьму…
5. Приговор жреца
В зале не было окон, в нем царил полумрак и тени лежали в углах. Диковинные светильники, сделанные в форме головы рогатого демона, горели тревожным колеблющимся светом. Под потолком висел синеватый дурманящий дым. Дверь черного дерева надежно была закрыта тяжелым засовом. От нее в зал вели мраморные ступени, на которых недвижно и молчаливо стояли две фигуры, облаченные в черные тоги, опущенные головы их были скрыты под капюшонами. Еще две такие фигуры, скрытые тенью, стояли у противоположной стены.
В центре зала, на нефритовом возвышении располагался алтарь со множеством различных знаков и символов, от которых веяло злом и Тьмой. На алтаре в луже крови лежал жертвенный ягненок, сердце которого было пробито кинжалом с узким длинным лезвием и черепом на рукоятке.
Возле него на коленях стоял старец с орлиными чертами лица, длинными седыми волосами, что падали на худые плечи, и костлявыми руками, испачканными в крови. Глаза его были закрыты, губы что-то шептали, а тело двигалось в такт какой-то неслышной музыке. Он медленно качался из стороны в сторону, а с белых бескровных губ срывался зловещий шепот.
Так продолжалось уже час.
Но вот движенья его прекратились, и через минуту открылись узкие широкопоставленные глаза, их затуманенный взгляд долго был направлен куда-то в пространство, пока, наконец, не обрел ясность.
– Братья мои! – сказал он, поднявшись с колен, и эхо разнеслось по залу, а фигуры в тогах подняли головы. – Он жив!!!
Благоговейный шепот прошелся среди людей в черных тогах.
– Наш Повелитель жив!!! В дважды сожженном, замурованном в пещере Одинокой горы прахе его теплится и разгорается жизнь!
Старец захохотал диким безумным смехом, и эхо ответило ему раскатами такого же безумного хохота.
– Смотрите! – крикнул старик и выдернул кинжал из сердца мертвого ягненка.
Долго ничего не происходило. Фигуры в тогах недвижно стояли на своих местах, а старец топтался возле алтаря.
Вдруг погасли светильники, и зал на мгновенье погрузился во мрак, однако вновь вспыхнули они и уже ярким красным светом, а вместе с ними вспыхнули и глаза рогатых демонов, а из ноздрей их повалил дым.
На алтаре шевельнулся ягненок, проблеял жалобно, а потом стал на глазах расти. Нежная шерсть его отпала, а место ее заняла черная блестящая чешуя. Маленькие рожки превратились в острые изогнутые вперед рога длиною с руку человека. Бусинки глаз расширились и стали продолговатыми желтыми глазами с узкими красными зрачками. Твари уже мало было места на алтаре, спрыгнула она на мраморный пол, и копыта высекли о него искры.
Восторженный вопль вырвался из глотки старика, когда завершилось превращение ягненка в демона-быка.
– Это наше оружие! – проговорил старец. – А мы теперь станем Орденом черных монахов. И пусть нас пока только пятеро…
Тьма да поможет нам!!!
Обнесенный высокой крепостной стеной, на границе плато и степи стоял город Орман, а в самом центре его высился замок правителя. Это была крепость в крепости, с толстыми каменными стенами, узкими бойницами и двумя башнями, с крыши которых видна была простиравшаяся до самого горизонта степь, а с другой стороны – поверхность плато с большими зелеными островами лесов.
Одну башню занимали покои правителя города, а в другой жил жрец культа Орма, имевший власть не меньшую, чем его сосед по башне.
…Посреди одной из комнат замка, в большом кресле, вышитом золотыми нитками, восседал правитель Иррикен – толстый муж в роскошных одеждах. Сложив руки на огромном животе он с интересом слушал рассказ пришедшей вечером в город троицы. Сын его, совсем непохожий на отца стройный юноша, стоял рядом, горделиво держа ладонь на инкрустированной драгоценными камнями рукоятке короткого меча. Позади них и у дверей в комнату стояли стражники.
