Девушка на мгновение задумалась.
– А нет ли что-то со Змеиный-айленд? То есть с острова Змеиный?
Единственный глаз торговца на миг закрылся, затем вновь уставился на гостью, причем с явным интересом.
– Змеиный? Так-так. Понятненько. Чудненько!
«Пират» потер руки и засеменил к одному из стендов.
– Пожалуйте сюда, леди. Здесь есть кое-что любопытное.
Баронесса послушно подошла. Взглянула… У нее перехватило дыхание.
«Ничего себе! – мысленно воскликнула она. – Да ведь это же…»
– Откуда? – только и смогла выдавить из себя мисс МакДугал.
– От верблюда, как говорят у нас, – хитро прищурился «пират». – Вернее, сорока в клюве принесла. Вы ведь знаете этих падких на все блестящее пташек! Где что увидит красивое, так и норовит домой, в гнездо, приволочь. Вот и у меня под крышей магазина свила гнездышко такая себе сорока-белобока, любительница археологических древностей.
Он противно захихикал, и Бетси поняла, что большего не добьется.
– Можно взглянуть поближе?
– Какой разговор?
Хозяин лавки достал из-за пазухи связку маленьких ключиков и, подобрав один, открыл им крышку стеллажа.
Девушка наклонилась к разложенным на алом бархате предметам. Алый цвет благородно оттенял покрытую патиной бронзу, потемневшее серебро и тускло поблескивающее золото. Баронесса отдала должное вкусу «пирата» или его дизайнера. В том, что хозяин работает не в одиночку, она была убеждена. Одному человеку просто не под силу было бы ни соорудить такой вот салон, ни собрать для него экспонаты. И еще… «Пират» был как-то жидковат, чтобы быть подлинным владельцем таких серьезных вещей.
А они точно «серьезные».
…Хотя бы вот эта гемма с изображением женского божества, то ли Деметры, то ли Цереры или Фортуны. Богиня была в длинном хитоне без рукавов. Голова увенчана венком либо диадемой, в левой руке – пук колосьев, а правая поднята вверх. У левой ноги Деметры-Фортуны-Цереры лежал рог изобилия, а справа – длинный, вытянутый предмет. Возможно, это произведение вышло из-под резца александрийского мастера.
А вон тот чудо-браслет из золота скорее всего был привезен из Кизика. Начало третьего века после рождения Спасителя.
– Вы позволите?
– А как же! Все к вашим услугам, баронесса.
«Надо же. Даже мой титул знает!»
Бетси осторожно, двумя пальцами, взяла великолепный золотой перстень-печатку. На плоской поверхности был вырезан любопытный рисунок – храм с двумя боковыми колоннами, а внутри него извивающийся змей. Ободок перстня также представлял собой волнистую змейку.
– Хорошая копия, – похвалила перстень мисс МакДу-гал. – А оригинал у вас тоже имеется?
– Побойтесь Бога, леди! – обиженно воскликнул одноглазый. – Это и есть самый настоящий подлинник!
– Ага! – хмыкнула девушка. – И вы станете меня уверять, что у печатки пятого века до Рождества Христова может быть такой ободок?! Надувайте кого-нибудь другого!
«Пират» поднял руки вверх и снова противно хихикнул:
– Все, все, леди. Сдаюсь. Повержен на обе лопатки! Это шутка моего ювелира. Так, по его мнению, красивее смотрится. На самом деле там обычная гладкая полоска.
– Так все-таки оригинал у вас имеется?
– Скажем так, я знаю, у кого он хранится, – уточнил одноглазый. – И…
– И вы можете меня свести с этим человеком? – перебила девушка.
– Попробую, – согласился «пират». – Если он, конечно, захочет с вами встретиться.
– Ваш босс?
– Что-то в этом роде.
Хозяин лавки достал из-за пазухи же мобильный телефон и, отойдя подальше от Бетси, начал что-то объяснять в трубку, энергично при этом жестикулируя и то и дело посматривая своим единственным оком в сторону покупательницы.
– Все в порядке, – сказал он чуть погодя, не нажав при этом кнопку отбоя. – С вами хотят поговорить.
И он протянул ей свой «Сименс». Девушка приложила еще теплую трубку к своему уху:
– Да?
– Это мисс Элизабет МакДугал? – отчетливо донесся до нее хрипловатый голос. – Я правильно понял?
Говорили по-английски.
– С кем имею честь?
– Представлюсь при личной встрече, – резко ответила трубка. – Итак, сейчас два часа дня. Погуляйте пока по центру, а где-нибудь так в восемь вечера ждите у памятника Дюку. Вы знаете, где это?
– Найду! – заспешила Бетси.
– Найдите! – отрезал невидимый собеседник. – Мои люди вас отвезут ко мне. Там и переговорим.
– А как я их узнаю? – поинтересовалась девушка.
– Они узнают вас. Этого достаточно. Так вы, я понял, согласны?
– Гарантии моей безопасности? – спохватилась мисс МакДугал, вовремя вспомнив, что она не дома.
– Оставьте, леди! – раздраженно буркнули на том конце. – Вы же, я правильно понял, в Одессе совершенно официально?
– Правильно поняли! – Словосочетание-паразит вызвало у баронессы легкое раздражение.
– Вот видите. Мы друг друга прекрасно поняли. Ладно. Отбой!
В трубке раздались короткие гудки.
– Что это за тип? – поинтересовалась Бетси у одноглазого, возвращая ему мобильник.
– О-о-о! – закатил глаза «пират». – Большой человек. Очень большой!
В ожидании встречи с «большим человеком» баронесса таки прошлась по историческому центру города. Одесса ей понравилась. Особенно пришелся по сердцу Приморский бульвар, шумный, полный веселых и жизнерадостных прохожих. Они были гораздо приветливее суровых и вечно чем-то озабоченных лондонцев, да и на медлительных эдинбурж-цев одесситы походили мало. И это при том, что одеты украинцы были значительно скромнее соотечественников Элизабет.
Хотя встречались разные типы. Пару раз рядом с красивой девушкой притормаживал «мерседес», непременно шестисотый и черного цвета, и из него вываливалась квадратная туша с бритой головой. Направление мыслей у этих молодых людей разнообразием не отличалось.
– Эй, герла, – призывно скалились они. – Прокатиться до ресторана не желаешь? Шампусиком освежиться, шашлычка поесть?
Бетси каждый раз вежливо, но твердо выдавала очередную фразу из дядюшкиного разговорника (раздел «Допрос пленного большевика»), отчего с лиц парней моментально слетала улыбка и начинала проступать тяжелая задумчивость.
– Так я того, не въехал. Ты че, типа того, на службе? Или прикалываешься?
Девушка снова отвечала – на этот раз на родном английском. Тогда парни, заметно поскучнев, садились в свои роскошные средства передвижения и испарялись.
Потемкинская лестница и памятник Ришелье ей тоже приглянулись. Бетси даже несколько раз спустилась и вновь поднялась по бесконечным ступенькам, пытаясь сосчитать их количество и каждый раз сбиваясь. То ли триста, то ли двести пятьдесят. Одним словом, много.
