— Заткнись! Неужели ты думаешь, что твои ухищрения поспособствуют моему хорошему настроению и желанию сотрудничать?
— Поверьте, Виктор Николаевич, поспособствуют. Да еще как. — Улыбчивый тип несколько раз утвердительно кивнул. — Через пару-тройку дней вы начнете вопить во весь голос, стараясь убедить меня выслушать вас. Будете просить предоставить вам доступ к компьютеру, вздрагивать от нетерпения и желания все мне рассказать.
— Хрен вам! Я не сдамся!
— Зря вы так в этом уверены, почтеннейший Виктор Николаевич. Неужели думаете, что высидете в этой милой клеточке как угодно долго? Напрасно надеетесь. Помню, пытал я одного упертого точно так же, как и вас. Он клетку тряс со страшной силой. Я уж думал, что все прутья повыдергивает. Но нет. Недельку буйствовал, ругался, плевался, ну а потом скисать начал, как оно и положено. К концу второй недели его на разговоры потянуло, все порывался выдать все свои секреты. Я не удовлетворил его желания, решил подождать еще недельку. Как вы думаете, Виктор Николаевич, что же из этого получилось?
— Что?
— Этот тип даже деньги большие стал предлагать, лишь бы я его выслушал. А поначалу тоже грозил всеми карами и утверждал, что просидит в клетке хоть сто лет. На деле оказалось совсем не так. — Палач закурил и вернулся к чтению.
Тут в пещеру зашел головорез Мартинеса и что-то прошептал ему на ухо.
Виктор обрадовался. Он полагал, что его мучитель опять уйдет отсюда на некоторое время, но ошибся.
Бандит получил какие-то распоряжения и ушел, а чтение продолжилось. Теперь речь шла о пытках у разных народов мира. Начиная от питекантропов до опять же Древнего Рима, германцев, галлов, бриттов и прочих. Везде кровь, пытки, вырванные конечности, заливание внутрь тела расплавленного свинца и прочие приятности подобного рода, производимые высококвалифицированными палачами разной спецификации.
Минут через десять мучитель многозначительно посмотрел на пленника и заговорил уже своими словами:
— Итак, уважаемый Виктор Николаевич, мы приходим к выводу, что человек всегда убивал и пытал себе подобных. До сих пор на всей планете льется кровь, кто-то кого-то насилует, грабит, убивает. Законы, действующие в так называемом цивилизованном мире, мешают, давят на первоначальную суть человека, запрещают ему лишать жизни себе подобных, загоняют инстинкты внутрь. А очень даже зря.
Виктор скривился и возразил:
— Не все же такие маньяки, как вы. На свете есть и нормальные люди.
— Зря так считаете, Виктор Николаевич. Эти спокойные люди просто-напросто сжаты законами. Они не решаются выпустить зверя наружу. Мол, мы иначе воспитаны, гуманисты. А копни поглубже, сразу же найдешь в любом обывателе убийцу и тирана. Лишь некоторые сбросили с себя мораль, навязанную обществом. Они действуют так, как им вздумается, убивают, пытают, наслаждаются мучениями. Но таких персон становится все меньше и меньше. Они исчезают во всех областях человеческого существования. — Улыбчивый тип перевернул несколько страниц в своей книжке, но читать не стал, продолжил монолог:
— Взять, к примеру, семью. Сейчас за супружескую измену никто никого не режет. Вернее сказать, такого почти не случается. А вот раньше за подобный грех карали столь сурово, что просто жуть берет.
— Вас жуть берет? — Виктор неподдельно удивился. — Мне казалось, что вы только рады живописать людские страдания.
— Рад. Не скрою этого. — Мучитель сверкнул глазами сквозь клубы табачного дыма, уткнулся в книжку. — Однако давайте продолжим, почтеннейший Виктор Николаевич.
Тут снаружи раздалось несколько автоматных очередей. Кто-то пронзительно заорал.
Улыбчивый тип нахмурился, поднялся, убрал книжку в карман.
— Я скоро вернусь, Виктор Николаевич. Мы продолжим, — проговорил он и ушел.
— Да иди ты на хрен, маньяк. — Виктор мысленно возблагодарил небеса за автоматную стрельбу. — Чтоб тебя там пристрелили!
Дисциплина в отряде Мартинеса разлагалась все больше и больше. Безделье сказывалось конкретно. Половина бандитов маялась в наркотических видениях. Парни отыскали где-то поблизости несколько кустов коки. Теперь они паслись там, как козы, и плевать хотели на то, что листва от такого активного сбора уже малость привяла.
Все прочие шатались по пещере, пьянствовали, стирали руками игральные карты, дрались, ругались. Занять их было категорически нечем.
Да Мартинес в принципе и не пытался напрягать своих людей. Он понимал, что едва русский сдастся и все выложит, как дисциплина мигом придет в норму. Он уже и сам весь извелся, отлежал бока до мозолей. Безделье давило, а вести людей и пленника из пещеры было нельзя.
Такое условие выдвинул представитель нанимателей. Он предупредил Мартинеса, что русские обо всем прознали и уже два раза пытались освободить своего программиста. К счастью, в обоих случаях группы спецназа, высланные ими, сцепились с полицией и своей цели так и не достигли.
Представитель нанимателей поторопил и самого дознавателя. Он сообщил мистеру Стоуну, что совсем скоро должна появиться третья русская группа. Она вот-вот доберется в Перу морем. Пока, мол, плывет, но поторопись, не тяни резину, тряси этого программиста самыми форсированными методами.
— Проклятая скука! — Мартинес в раздражении отшвырнул надоевшее теплое пиво, поднялся.
Ему хотелось немного размяться, поднять настроение. А то ведь дойдет и до того, что он сам начнет жевать листья коки и безмятежно плавать в волнах наркотического дурмана, убивать тягучее время таким проверенным способом.
Мартинес снял с плеча автомат и проговорил:
— Эй, лентяи, кто сможет автоматной очередью поразить пять бутылок со ста шагов? Ставлю двести баксов против ваших десяти! Фору вам даю, бездари.
Подчиненные зашевелились. Стрелять им всегда нравилось.
Парни быстро подобрали десять бутылок, поставили их двумя рядами по пять, отмерили шаги. Некоторые уже искали по карманам засаленные зеленые бумажки, надеялись, что сегодня им повезет.
Но Хаска всех опередил. Он кинул на столик десятку и в нетерпении сжимал автомат, прикидывая, как можно поразить пять стеклянных сосудов всего лишь одной очередью.
Мартинес проверил оружие, передернул затвор, выложил рядом с десяткой две сотенные бумажки и встал на позицию.
Он дождался, когда подчиненный, осмелившийся состязаться с ним, сделает то же самое, и уточнил условия:
— Я сегодня добрый, Хаска. Разрешаю тебе выпростать по бутылкам весь магазин. Но если промажешь, то сразу же пойдешь в город за девками. По рукам?
— По рукам, босс. — Хаска и так постоянно выполнял подобные поручения, так что ничего тяжелого в этом не видел.
— Ну, тогда начали.
Прогрохотали две очереди. Одна короткая и быстрая. Другая длинная, с оттягом.
