— Так то мужики, усатый!
— А ты кто, Наталья Максимовна? Сама же говорила, что являешься мужиком в юбке. — Свешников с излишним вниманием оглядел Андронову и поправился: — На данный момент, правда, в камуфляже, но совсем недавно я тебя в юбке видел. Так что не отнекивайся. Могу даже десятерых свидетелей привести, как в часть вернемся. Капитан Горгадзе с особенным удовольствием подтвердит. Он до сих пор, наверное, в ступоре ходит после такого дивного зрелища. Помню, отозвал меня в сторонку и говорит: «Вай, Антон-джан, а что это Наташа ваша так нарядилась? Вроде бы всегда в штанах ходила, а сейчас в юбке».
— Усатый, ты опять за свое?
— Молчу, Наталья Максимовна, как рыба об лед.
— Вот и молчи.
Батяня недовольно глянул на них, еще и фонариком посветил.
— Завязывайте хохмить! — заявил он. — Не время сейчас. Как дети малые, честное слово. — Майор направил луч в глубину укрытия и добавил: — И Сергея разбудите, а то чего-то дрыхнет до сих пор так спокойно, словно не в командировке, а на курорте находится.
Капитан и старший лейтенант замолчали. Искоса поглядывая друг на друга, они растолкали Никифорова, встряхнули даже, чтобы полностью согнать остатки сна. Потом сунули ему в руки сумку с оружием. Поднимайся, мол, труба зовет, сейчас воевать пойдем.
Никифоров мигом проснулся, проморгался и стал собираться. Свои хитрые приборы он заранее убрал подальше. При штурме объекта в них надобности не было. Потом, уже на обратном пути, опять пригодятся.
В расщелине появился капитан Кузнецов, отлучавшийся по вполне понятным неотложным делам, и сразу же проворчал, словно подслушивал:
— Не нравится мне эта погода, товарищи дорогие. В прошлый раз когда здесь был, приходилось аж к деревьям привязываться во время стоянок. Чуть зазеваешься, так сразу же смывает на хрен. Потом глазами хлопаешь спросонья и понять не можешь, где оказался. Вроде деревья только что повыше были, а теперь кусты какие-то кругом торчат.
— Да ладно, нормально все, — заявил Свешников и безразлично хмыкнул. — В горах не смоет. Главное, по низинам не ходить. Там во время дождей целые речки текут, да еще и с водопадами.
— А где ты еще собрался ходить? — Андронова не удержалась, сама начала перепалку. — Будешь свои усы на всех пригорках светить? Да тебя сразу же продырявят в нескольких местах, едва высунешься. А то и вовсе молния слетит с небес. Тогда из твоих усов получится черная вздыбленная щетка под носом.
— Наталья Максимовна, не трогай мои усы. Они на местности неразличимы. А вот твои светлые волосы — прекрасный ориентир.
— Я их прикрою, не беспокойся. А вот два твоих пышных веника спрячет разве что противогаз, но куда ты в нем? Людей только смешить.
Батяня вновь одернул эту парочку, на сей раз уже строже:
— Кто-то давно норматив при полной выкладке не сдавал? Кому-то весело? Что ж, в родной части я обеспечу вам развлечения по полной программе, товарищи офицеры. Неделю буду гонять. А то и две. Упали, отжались и все прочее.
— Молчим, командир.
Батяня нацепил на голову прибор ночного видения, давая понять, что пора выдвигаться. Перехватил автомат поудобнее, намотал ремень на руку.
Десантники убрали все следы своего присутствия в расселине и бесшумно покинули ее. Они начали осторожно подкрадываться к намеченному участку спуска в ущелье, которое вело к пещере, занятой бандитами. Веревки были наготове, оружие десять раз проверено. Оставалось только надеяться, что все пройдет гладко.
Теперь никто не разговаривал. Офицеры соблюдали тишину. Они перешли на внутреннюю связь, при которой слова и вовсе не нужны. Достаточно условных постукиваний по микрофону, чтобы каждый понял, что и кто хочет ему сказать.
Десантники приблизились к месту спуска, выглянули из-за скалы и сразу же заметили полусонного головореза. Тот, как и предсказывал Кузнецов, торчал на посту на этом самом месте. Да, все верно. Отсюда открывался хороший обзор в обе стороны. Часовой мог заблаговременно поднять тревогу в случае приближения к пещере посторонних личностей.
Все правильно. Только вот на посту не положено зевать и выпускать оружие из рук. Этот тип развалился в укрытии, почесывал пузо и поглядывал на ночное небо, затянутое плотными тучами. Автомат и вовсе лежал в стороне. Сразу до него не дотянешься.
Вот из-за таких лентяев и погибают военные люди. Какой дурак додумался его часовым выставить? Неужели в этой банде все такие? Если данное предположение верно, то штурм надолго не затянется.
Лавров сделал знак Андроновой. Остальные на время пригнулись и затаились.
Наталья некоторое время оглядывала проход, выискивая другие посты, потом не спеша прицелилась. Она с минуту выбирала, куда выстрелить, и решила бить в голову. В этом случае при попадании не бывает нечаянных вскриков и шумных конвульсий. Андронова аккуратно нажала на спуск, и часовой умер мгновенно, без единого движения.
— Спускаемся. Наталья, следи за подступами.
Не совершив ни единого лишнего движения, четверо десантников оказались сначала на наблюдательном посту, а потом и на самом дне прохода, ведущего к пещере. Они дождались Андронову и, соблюдая все меры предосторожности, подобрались к самому подземелью.
Свешников заглянул туда и показал жестами, что головорезы расслаблены. Некоторые спят, остальные сидят у костров и смотрят в огонь, чего делать как раз не рекомендуется. После этого занятия человек некоторое время ни черта не видит в темноте. В общем, ничего серьезного, обычные расслабленные олухи, коих и убивать-то противно. Не банда получается, а стадо несмышленых баранов.
— Наталья, на тебе спящие. Чуть дернутся, сразу же укладывай их обратно, — проговорил Батяня. — Мы остальными займемся.
— Хорошо. — Андронова устроилась поудобнее напротив входа, изготовилась к стрельбе. — Уж я их уложу, спать будут крепко, вечно.
Батяня строго глянул на нее и произнес, обращаясь ко всем:
— Работаем!
Четверо десантников бесшумно скользнули в пещеру. Дружно заработали автоматы, оснащенные глушителями, сея среди головорезов панику и смерть.
— Ну что, Виктор Николаевич, подумали? — Улыбчивый тип возник рядом с клеткой довольно неожиданно, чем заставил пленника вздрогнуть. — Надеюсь, что вы все тщательно взвесили и готовы к честному сотрудничеству.
Виктор за прошедшее время немного остыл. Он уже понимал, что поддался эмоциям, но в то же время и осознавал, что этот субъект во многом прав. Слащавый мерзавец может особо не напрягаться. Он получит информацию, а потом выпустит отсюда пленника на все четыре стороны, с деньгами в кармане и гражданством любой страны по выбору.
Да и намеки мучителя на то, что он оставил узника целым, тоже много чего говорили в его пользу. Ведь, если подумать основательно, палач вполне мог бы содрать с Виктора шкуру или медленно растворить его в ванне, наполненной теплой присоленной водой. Однако же не стал этого делать.
