— Кулаком. Прикладом не успевал. — Капитан развел руками. — Еще чуть, и он выстрелил бы.
Батяня огляделся, посветил фонариком по сторонам, увидел пистолет среди камней, направил луч на программиста и спросил:
— Что за хрен с тобой был, Виктор? Дознаватель?
— Это самый натуральный маньяк. — Программист постепенно отходил, чувствовал, что по его телу прокатываются волны колючек и мурашек, попробовал выпрямиться, но тут же почувствовал боль во всех мышцах. — Его надо расстрелять! В живых такого зверя оставлять опасно!..
Свешников хохотнул и заявил:
— Ты, мужик, настоящих маньяков еще не встречал. Один такой скоро перед тобой предстанет. Натальей Максимовной зовут. А кого расстреливать, это мы сами решим. На досуге.
В пещеру зашел Кузнецов. Он чуть заметно прихрамывал.
— Что тут у вас? Все целы?
— Да вроде. — Лавров кивнул. — А ты чего хромаешь? Ранен?
— Да урод один в дальней пещере за навесом прятался, зараза, наугад шмальнуть успел. Хорошо, что лишь чуть шкуру царапнул, а то был бы мне презент на весь обратный путь. Или сразу на небо.
— А Сергей как?
— Нормально. Холодный пот с лица до сих пор вытирает и матерится нещадно.
Десантники немного помолчали. Каждый знал, что от случайностей полной страховки нет. С любым может произойти все, что угодно. Шальная пуля прилетает всегда неожиданно.
— Ладно, — проговорил Батяня. — Собираемся. К утру надо уйти как можно дальше. Этого маньяка-дознавателя с собой возьмем, расспросим на досуге, что к чему. Он наверняка много интересных вещей знает.
Лавров взвалил программиста на плечо, чем вызвал протяжные стоны бедолаги. Кузнецов отправился за Никифоровым. Свешников бесцеремонно ухватил вырубленного мастера пыток за шиворот и потащил волоком по камням, мало заботясь о его самочувствии.
Андронова увидела, что все целы, программист жив, и обрадовалась. Она хотела было помочь Батяне тащить освобожденного пленника, но майор строго указал ей на то, что прикрывать группу некому. Мол, на твои хрупкие женские плечи ложится самая ответственная задача, а двух пассажиров мы сами как-нибудь донесем по очереди.
В небесах уже вовсю гремело, горы озарялись вспышками молний, вот-вот должны были упасть первые капли дождя. Десантникам следовало поторапливаться.
* * *
— Тебя как звать-то? — Мартинес отвалился от проститутки, расслабился, только теперь вспомнил, что так и не знает ее имени, и решил поиграть в предположения. — Хуанита? Ракель? Или как?
— Не угадал, — сказала девица, спустила ноги на пол, прикрылась простыней.
Хаска притащил знатную особу. Все как полагается. Высокая, стройная, рыжая, в красном кружевном белье, распутная как пять демонов, своенравная.
Она упрашивала отпустить ее домой до наступления темноты, но Мартинес уперся. Уж больно ему понравилась эта красотка. Он приплатил сверху, и девушка осталась у него до утра. Всех ее товарок, приведенных из города, Хаска уже отвел обратно и вернулся в лагерь.
Мартинес уединился с проституткой в дальней пещере, располагавшейся в таком месте, что не сразу и найдешь. Он решил немного расслабиться и почувствовать себя человеком. Почему бы в конце концов не поваляться в постели до самого утра?
Бригада все сделает сама. Об охране можно не беспокоиться. Тем более что начинается сезон дождей. Через сельву вскоре не пролезет даже гусеничный трактор и вездеход на воздушной подушке, настолько она станет непроходимой и затопленной. Куда-то попасть можно будет лишь тайными тропами да вертолетом. Ну, еще лодка пригодится.
Пещерка была отлично оборудована. Тут имелись все удобства, удобная широкая кровать, запас спиртного и курева, отхожее место за занавеской, генератор в уголке, даже небольшой камин с мудреным дымоходом. В общем, практически квартира, где никто не побеспокоит, не прервет в самый ответственный момент.
Стало быть, можно валяться в постели, обнимать рыжую красавицу, пить виски, пускать дым в потолок и ни о чем не думать. Пусть этот самый мистер Стоун пытает русского подольше. Мартинесу и так хорошо. Надоело, понимаешь, вторую неделю торчать в этих пещерах, на нервах, без баб и возможности спокойно выпить.
Мартинес притянул девицу поближе, погладил по спине и спросил:
— Ну а как же все-таки тебя зовут, красавица?
— Джессика, — нехотя ответила красотка. — А ты что, жениться на мне надумал?
— Господь с тобой! — Мартинес аж вздрогнул, но потом попытался загладить невольное оскорбление: — Рано мне еще жениться, понимаешь? Надо сперва прилично заработать, дом купить, машину, яхту, прочее.
Девица критически оглядела Мартинеса, хмыкнула и заявила:
— Рано? В твои годы уже внуков пора нянчить, а ты такое говоришь. Вон седина в волосах уже пробилась, да шрамы по всему телу.
— Шрамы украшают мужчину, Джессика.
Тут до их слуха вдруг донеслись едва слышимые автоматные очереди и приглушенные вопли.
— Что это там? — встревожилась барышня. — Почему стреляют?
Мартинес отмахнулся, полагая, что ничего опасного не случилось.
— Не слушай. Парни, наверное, опять на спор бутылки расстреливают. Или издеваются над кем обкуренным. Обычное дело. Сама посуди, две недели тут сидеть! Всякой разной херней маяться начнешь, лишь бы скуку убить.
— Да? — Джессика не успокоилась. — А чего они орут так, будто их всех режут?
Вставать и проверять подчиненных Мартинесу очень не хотелось. Но девчонка была права. Эти пронзительные вопли показывали, что в основной пещере не все ладно.
Мартинес нехотя оделся, рывком подхватился с кровати, принялся обуваться и проворчал:
— Если все зря, то ты мне еще по разу сделаешь все то же самое, но уже бесплатно.
Автоматные очереди не смолкали, грохотали куда более явственно. До убежища Мартинеса доносились яростные крики.
Он заученными движениями потушил фонарь, вытащил из-под кровати прибор ночного видения, надел его, на ощупь отыскал автомат и приказал девушке:
— Сиди тихо и не двигайся!
— Куда ты?! — Ей явно не нравилась такая смена обстановки. — А как же я?!
— Тихо, сказал! Посмотрю пойду, а потом вернусь. Сиди здесь молча, а лучше всего под кровать залезь. Так надежнее будет. — Мартинес чуть попривык к прибору на глазах, поудобнее перехватил автомат и осторожно двинулся к выходу из пещерки.
Он никак не мог взять в толк, что заставило его подчиненных устроить такую пальбу посреди ночи. На пьяную потасовку не совсем похоже. Да еще вопли эти, словно его парней кто-то в натуре резал тупым зазубренным ножом.
То, что Мартинес увидел через несколько минут, повергло его в самый настоящий шок. Искрили, исходили дымом потоптанные костры. Тут и там лежали убитые, кое-кто даже в пламени валялся. Где-то рядом протяжно стонал раненый. Длинный стол с выпивкой и посудой был опрокинут. Стулья и лавки лежали рядом.
