Отдадут ли генералы свою власть, не абсолютную власть, но ту, которую Гитлер еще не захватил, или нет? После тяжелейшего испытания, которому подвергся Фрич в библиотеке канцелярии, он вернулся в свой дом на Бендлерштрассе, где имел беседу с генералом Беком, начальником генерального штаба. Некоторые английские историки утверждают, что Бек убеждал Фрича немедленно организовать военный путч, но тот отклонил его предложение. Однако Вольфганг Фёрстер, биограф Бека, имевший доступ к документам, утверждает, что в тот роковой вечер Бек встретился сначала с Гитлером, который указал ему на серьезность обвинения, потом с Фричем, который их отверг, а поздним вечером снова с Гитлером. Во время повторной встречи Бек потребовал от Гитлера, чтобы главнокомандующему сухопутными войсками была предоставлена возможность оправдаться перед военным судом чести. Из записей биографа Бека ясно, что последний не понимал в то время замыслов правителей Третьего Рейха, а когда понял, было поздно. Через несколько дней, когда уже были смещены со своих постов не только Бломберг и Фрич, но и еще шестнадцать высших генералов, а сорок четыре понижены в должности, Фрич и его сторонники, одним из которых был Бек, серьезно задумались о вооруженных контрмерах, однако быстро отказались от этой опасной затеи. «Этим людям было ясно, — указывает Фёрстер, — что военный путч неминуемо приведет к гражданской войне, исход которой трудно предсказать». Немецкие генералы, как всегда, хотели удостовериться в успехе, прежде чем рисковать. Далее немецкий автор утверждает, что сторонники Фрича опасались, что им будут противостоять не только авиация Геринга и флот Редера — эти командующие были полностью преданы Гитлеру; они опасались, что не вся армия пойдет за своим свергнутым главнокомандующим.
Тем не менее у армии оставался шанс нанести удар Гитлеру. Предварительное расследование, проведенное представителями армии совместно с министерством юстиции, показало, что Фрич был ни в чем не виновен, что он явился жертвой гестаповской провокации, подстроенной по указке Гиммлера и Гейдриха. Выяснилось, что уголовник Шмидт действительно застал в затененном месте возле Потсдамского вокзала армейского офицера за гомосексуальным актом, после чего успешно на протяжении многих лет его шантажировал. Но фамилия того офицера была Фриш, а не Фрич. Это был прикованный в то время к постели отставной кавалерист ротмистр фон Фриш. Гестапо знало об этом, но арестовало Шмидта и, угрожая ему расправой, вынудило указать на главнокомандующего сухопутными войсками. Больной ротмистр был также взят под стражу секретной полицией, чтобы не смог сделать никакого заявления. Однако и Шмидт, и Фриш были вырваны армией из цепких лап гестапо и содержались в тайном месте, дожидаясь своего часа, чтобы выступить в оправдание Фрича на военном суде.
Ветераны армейского командования ликовали. И не только потому, что их главнокомандующий будет оправдан и восстановлен в должности, но и потому, что будут разоблачены махинации СС и гестапо, возглавляемых этими беспринципными Гиммлером и Гейдрихом, захватившими такую большую власть в стране, и их вместе с СС постигнет такая же судьба, какая постигла Рема и СА четыре года назад. Это будет также ударом по партии и по Гитлеру. Это настолько сильно потрясет Третий Рейх, что Гитлер может не удержаться. Если он попробует скрыть правду, то армия, которой она известна, возьмет это дело в свои руки. Но в который раз, что за последние пять лет случалось нередко, бывший австрийский ефрейтор перехитрил генералов, ставших жертвами рокового стечения обстоятельств. Вождь нации в отличие от них знал, как распорядиться предоставившейся возможностью в своих интересах.
В последнюю неделю января 1938 года обстановка в Берлине по напряженности напоминала положение конца июня 1934 года. По столице опять поползли слухи: Гитлер по непонятным причинам отстранил двух высших военачальников, в генеральской среде начались волнения, генералы замышляли военный переворот. До посла Франсуа-Понсе дошли слухи, что Фрич, пригласивший его 2 февраля на обед, а затем отменивший приглашение, арестован. Поговаривали, что армия планирует окружить рейхстаг 30 января, когда Гитлер будет там произносить речь по случаю пятилетия пребывания у власти, и арестовать нацистское правительство вместе с марионетками-депутатами. Правдоподобность этих слухов возросла, когда было объявлено, что заседание рейхстага откладывается на неопределенный срок. Немецкий диктатор определенно испытывал трудности. Наконец-то он встретил достойного соперника в лице германского генералитета. Так, вероятно, рассуждали генералы, но они ошибались.
4 февраля 1938 года состоялось заседание кабинета министров. Если Гитлер и столкнулся с трудностями, то он решил их таким образом, чтобы избавиться от неугодных ему людей не только в армии, но и в министерстве иностранных дел. В этот день он поспешно провел через кабинет декрет, который вскоре после полуночи был объявлен нации и всему миру. Декрет начинался словами: «С этого момента я принимаю на себя командование над всеми видами вооруженных сил».
Будучи главой государства, Гитлер и так был верховным главнокомандующим вооруженными силами, но, убрав Бломберга, он упразднил и военное министерство, главой которого также был злосчастный молодожен. Вместо военного министерства было создано верховное командование вермахта (ОКВ), ставшее известным всему миру в годы Второй мировой войны. Под его началом находились армия, ВВС и ВМС. Гитлер стал верховным главнокомандующим, в числе его подчиненных находился человек, занимавший пост с длинным названием — начальник штаба верховного главнокомандования. Этот пост сразу же занял Кейтель, которому удалось удержаться на нем до конца.
Для того чтобы подсластить пилюлю Герингу, который не сомневался в том, что станет преемником Бломберга, Гитлер присвоил ему звание фельдмаршала, что поставило его в один ряд с высшими военными руководителями рейха и, очевидно, чрезвычайно обрадовало. Затем было объявлено, что Бломберг и Фрич ушли в отставку по состоянию здоровья. Таким образом Гитлер избавился от Фрича до того, как состоялся военный суд чести, который, как ему было известно, оправдал бы генерала. Это возмутило генералов, но сделать они ничего не могли, потому что их постигла такая же участь: шестнадцать из них, включая генералов фон Рундштедта, фон Лееба, фон Вицлебена, фон Клюге и фон Клейста, были отстранены от командования, сорок четыре других, чья преданность нацизму не внушала доверия, смещены со своих постов.
В качестве преемника Фрича на посту главнокомандующего сухопутными войсками Гитлер после некоторых колебаний утвердил Вальтера фон Браухича, который пользовался авторитетом среди генералов и который, как и Бломберг, оказался безвольным и уступал всякий раз, когда приходилось противостоять фюреру с его буйным темпераментом. Несколько дней во время кризиса казалось, что секс сыграет с фон Браухичем ту же шутку, что с Бломбергом и Фричем. Дело в том, что в тот момент генерал фон Браухич собирался разводиться, что всегда осуждалось в среде военной аристократии. Заинтересованный Йодль отметил это обстоятельство в своем дневнике. В воскресенье 30 января он записал, что Кейтель вызвал сына Браухича и предложил тому переговорить со своей матерью и добиться от нее согласия на развод. Через пару дней появилась запись о встрече Браухича и Кейтеля с Герингом «в целях обсуждения семейных проблем». Геринг, который к тому времени стал арбитром в сексуальных делах генералов, обещал рассмотреть этот вопрос. В этот же день Йодль записал, что сын Браухича возвратился с письмом от матери, что она не будет стоять на пути у мужа. Ни Гитлер, ни Геринг не высказали осуждения по поводу развода, который новый главнокомандующий получил через несколько месяцев после вступления в должность. Оба знали, что фрау Шарлотта Шмидт, на которой Браухич собирался жениться, была, по словам Ульриха фон Хасселя, «стопроцентная наци». Свадьба состоялась осенью следующего года. Она еще раз показала — Йодль мог бы отметить в своем дневнике, — как женщина может влиять на ход истории
[31]
.
