Хокон, человек честный и демократичный, приверженец конституционных процедур, даже находясь в столь критическом положении, пытался объяснить немецкому дипломату, что в Норвегии король не принимает политических решений, что это исключительно дело правительства, с которым он теперь хотел бы посоветоваться. Здесь к разговору присоединился Кот, и было решено, что ответ правительства будет передан Брейеру по телефону в условленном месте, когда он будет возвращаться в Осло.
Для Хокона, который хотя и не принимал политических решений, но, конечно же, мог влиять на них, существовал только один ответ немцам. Укрывшись в скромной гостинице в деревне Нибергсунн возле Эльверума — на случай, если немцы после ухода Брейера попытаются внезапно захватить его в плен, — он собрал членов правительства на заседание государственного совета.
«Что касается меня, — сказал он собравшимся, — то я не могу принять немецкие требования. Это противоречило бы моему пониманию долга короля Норвегии, куда я приехал почти тридцать пять лет назад… Я не хочу, чтобы правительство приняло решение под влиянием моего заявления. Но… я не могу назначить премьер-министром Квислинга, человека, к которому не питает никакого доверия, как мне известно, ни наш народ… ни его представители в стортинге. Поэтому, если правительство будет вынуждено принять немецкие требования, — мне полностью понятны доводы в пользу такого решения, если принять во внимание нависшую угрозу войны, в которой столь многим молодым норвежцам придется отдать свои жизни, — единственно возможным для меня выбором остается отречение».
Правительство не захотело уступить королю в мужестве, хотя до этого момента многие его члены колебались, и быстро сплотилось вокруг монарха. Ко времени, когда Брейер достиг местечка Эйдсволл, на полпути к Осло, Кот по телефону сообщил ему ответ норвежского правительства. Немецкий посол тут же перезвонил в свое посольство в Осло, а оттуда — немедленно в Берлин: «Король не назначит правительства во главе с Квислингом. Решение это принято по единодушной рекомендации правительства. На мой прямой вопрос министр иностранных дел Кот ответил: «Сопротивление будет продолжаться, пока хватит сил».
В тот вечер через оказавшуюся поблизости слабенькую радиостанцию, единственное средство для поддержания связи с внешним миром, норвежское правительство бросило перчатку могущественному Третьему Рейху. Оно сообщило о своем решении не принимать немецких требований и призвало народ — а норвежцев насчитывалось всего три миллиона — оказывать захватчикам сопротивление. Король официально поддержал это воззвание.
Однако нацистские захватчики не могли сразу поверить, что норвежцы готовы к тому, к чему их призывают. Было предпринято еще две попытки убедить короля. Утром 11 апреля появился эмиссар Квислинга капитан Иргенс, который настаивал на возвращении монарха в столицу. Он обещал, что Квислинг будет лояльно служить ему. С молчаливым презрением его предложение было отклонено.
В полдень поступила срочная депеша от Брейера, в которой посол просил новой аудиенции у короля, чтобы обговорить «конкретные предложения». Посол получил очередные инструкции от Риббентропа передать монарху, что он «хотел предоставить норвежскому народу последний шанс прийти к разумному соглашению». На этот раз доктор Кот, посоветовавшись с королем, ответил, что, если у немецкого посла имеются «конкретные предложения», он может их сообщить министру иностранных дел.
Нацистская реакция на такой резкий отказ от такой маленькой и теперь такой беспомощной страны оказалась весьма характерной для немцев. Сначала они не сумели захватить короля и членов правительства, затем не сумели убедить их капитулировать. Теперь они попытались их убить. Поздно вечером 11 апреля были посланы бомбардировщики люфтваффе, чтобы хорошенько проучить деревню Нибергсунн. Нацистские летчики с помощью фугасных и зажигательных бомб полностью уничтожили деревню, а затем расстреляли из пулеметов тех, кто пытался бежать подальше от пылавших руин.
Деревня действительно была стерта с лица земли, но король и его правительство не пострадали. С приближением нацистских бомбардировщиков они укрылись в соседнем лесу. Стоя по колено в снегу, они наблюдали, как нацистская авиация уничтожала скромные домики этой деревушки. Они оказались перед выбором: либо идти к шведской границе и просить политического убежища в нейтральной Швеции, либо продвигаться дальше на север и укрыться в собственных горах, все еще покрытых глубоким снегом. Решили идти вверх по сильно пересеченной долине Гудбраннс, которая пролегала от Хамара и Лиллехаммера до Ондалснеса, расположенного примерно в 150 километрах юго-западнее Тронхейма. Продвигаясь по этому маршруту, они надеялись организовать ошеломленные и рассеянные норвежские войска на дальнейшее сопротивление оккупантам. К тому же оставалась некоторая надежда, что на помощь норвежцам придут английские войска.
Сражение за Норвегию
На далеком севере, у Нарвика, английский военно-морской флот быстро отреагировал на внезапную немецкую оккупацию. По признанию Черчилля, возглавлявшего в то время британское адмиралтейство, немцы «полностью перехитрили» англичан. Теперь, находясь за пределами радиуса действия немецких бомбардировщиков, базирующихся на суше, английский флот перешел в наступление. Утром 10 апреля, через 24 часа после того как десять немецких эсминцев захватили Нарвик и высадили войска Дитля, группа английских кораблей в составе пяти эсминцев вошла в гавань Нарвика, потопила два из пяти находившихся там немецких эсминцев, три эсминца повредила и потопила все немецкие транспортные суда, за исключением одного. В ходе этого побоища был убит контр-адмирал Бонтс, командовавший немецкими морскими силами в Нарвике. Но, покидая гавань, английские корабли натолкнулись на пять немецких эсминцев, которые шли сюда из других фьордов. На немецких кораблях оказалось более мощное вооружение, и они сумели потопить один английский эсминец, другой, на котором был смертельно ранен командир группы кораблей капитан 1 ранга Варбертон-Ли, вынудили выброситься на мель, а третий повредили. Трем из пяти английских эсминцев удалось проскочить в открытое море, где они потопили крупное немецкое грузовое судно с боеприпасами, направлявшееся к порту Нарвик.
В полдень 13 апреля английская флотилия эсминцев во главе с линкором «Уорспайт», уцелевшим участником Ютландского сражения времен Первой мировой войны, вернулась в Нарвик и уничтожила остальные немецкие корабли. Вице-адмирал Витворт, командовавший флотилией, радируя в адмиралтейство о результатах своих действий, настаивал, что Нарвик необходимо занять немедленно «сильной десантной группой», поскольку немецкие войска на берегу ошеломлены и дезорганизованы, — Дитль со своими солдатами бежал в горы. К несчастью для союзников, английский командир такой группы генерал-майор П. Мэкеси, человек чрезмерно осторожный, прибыв на следующий день с передовым отрядом в составе трех пехотных батальонов, предпочел не рисковать и выгрузил свои войска у Харстада, на 50 км севернее населенного пункта, где дислоцировались норвежцы. Дорого обошлась эта ошибка союзникам.
Англичане заранее подготовили небольшой экспедиционный корпус для использования в Норвегии, но в критический момент проявляли непостижимую медлительность, вместо того чтобы поскорее использовать войска по своему назначению. Днем 8 апреля, когда были получены известия о продвижении групп немецких кораблей к северу вдоль норвежского побережья, английский флот срочно выгрузил войска, находившиеся на судах и предназначавшиеся для оккупации Ставангера, Бергена, Тронхейма и Нарвика, мотивируя это тем, что теперь для боевых действий на море будет необходим каждый корабль. К тому времени, когда английские сухопутные войска были вновь погружены на суда, все вышеперечисленные портовые города находились в руках немцев. А к тому времени, когда они достигли центральной части норвежского побережья, они оказались обречены, как и английские корабли, прикрывавшие их, поскольку в небе уже господствовала немецкая авиация.
