На протяжении всей весны и начала лета Гитлер откладывал решение вопросов, выдвигаемых военно-морским командованием. 20 апреля он отказался выслушать просьбы Редера о «ведении войны против торговых кораблей США, согласно морскому призовому праву».
Первое столкновение между американскими и немецкими боевыми кораблями было зарегистрировано 10 апреля, когда американский эсминец «Ниблак» сбросил глубинные бомбы на немецкую подводную лодку, по некоторым признакам готовившуюся к атаке. 22 мая Редер снова побывал в Бергхофе и вручил длинный меморандум, в котором предлагались контрмеры в ответ на недружественные акты президента Рузвельта, но и на этот раз верховный главнокомандующий остался непреклонен.
«Фюрер, — писал Редер, — считает, что президент Соединенных Штатов еще не пришел к определенному решению. Ни при каких обстоятельствах фюрер не хочет спровоцировать инциденты, которые послужили бы поводом для вступления Соединенных Штатов в войну».
Основания избегать таких инцидентов становились еще более серьезными с началом кампании против России, и 21 июня, за день до наступления, Гитлер подчеркнул это во время разговора с Редером. Гросс-адмирал нарисовал фюреру красочную картину, как подводная лодка «U-253», обнаружив в объявленной Германией зоне блокады в Северной Атлантике американский линкор «Техас» и сопровождавший его эсминец, «преследовала их и пыталась атаковать», и добавил, что, «когда речь идет о Соединенных Штатах, твердые меры всегда более действенны, чем явные уступки». Фюрер согласился с ним в принципе, но способ действий отверг и еще раз сделал внушение командованию военно-морского флота.
«Фюрер подробно поясняет, что, до тех пор пока проводится операция «Барбаросса», он хочет избежать каких бы то ни было инцидентов с Соединенными Штатами. Через несколько недель обстановка прояснится и можно ожидать благоприятного воздействия на США и Японию. Америка будет менее склонна вступить в войну ввиду усиливающейся угрозы со стороны Японии. Поэтому, если возможно, в следующие недели все атаки на боевые корабли в зоне блокады следует прекратить».
Когда Редер начал было доказывать, что ночью трудно отличить вражеский боевой корабль от нейтрального, Гитлер оборвал его, распорядившись отдать новый приказ избегать инцидентов с Соединенными Штатами. В результате этого гросс-адмирал той же ночью направил всем боевым кораблям приказ, отменяющий нападения на любые боевые корабли внутри или вне зоны блокады, если не будет со всей определенностью установлено, что обнаруженный корабль является английским. Аналогичный приказ был отдан и люфтваффе.
9 июля президент Рузвельт объявил, что американские войска берут на себя оккупацию Исландии взамен англичан. Берлин отреагировал на это бурно и немедленно. Риббентроп телеграфировал в Токио: «Вторжение американских войск в поддержку Англии на территорию, которая была официально объявлена нами районом боевых действий, само по себе является агрессией против Германии и Европы».
Редер поспешил в Вольфшанце, откуда фюрер руководил своими армиями в России. Он хотел получить конкретный ответ относительно того, «рассматривать оккупацию Исландии Соединенными Штатами как вступление в войну или как провокационный акт, который следует игнорировать». Что касается командования немецкого военно-морского флота, то оно рассматривало высадку американцев в Исландии как акт войны и в своем меморандуме на двух страницах напоминало фюреру о всех актах «агрессии» против Германии, совершенных правительством Рузвельта. Более того, военно-морской флот потребовал предоставить ему право топить американские грузовые суда в конвоях и атаковать американские боевые корабли, если обстановка этого потребует. Гитлер отказался удовлетворить требования флота.
«Фюрер объяснил, — говорится в докладной Редера о совещании у Гитлера, — что он больше всего стремится отодвинуть на месяц-другой вступление Соединенных Штатов в войну. С одной стороны, восточная кампания должна продолжаться при активном участии всех военно-воздушных сил… которые он не хочет отвлекать даже частично; с другой стороны, победоносная кампания на Восточном фронте будет иметь огромное влияние на всю обстановку и, вероятно, на позицию Соединенных Штатов. Поэтому в настоящее время он не намерен вносить изменения в ранее данные указания и хочет быть уверен, что не будет допущено инцидентов».
Ввиду складывавшихся обстоятельств Гитлер вел себя с непривычной для него сдержанностью. Однако, по общему признанию, молодым офицерам — командирам подводных лодок, действовавшим в бурных водах Северной Атлантики и постоянно чувствовавшим на себе изматывающую, все более эффективную английскую противолодочную борьбу, в которой иногда участвовали американские боевые корабли, — становилось все труднее себя сдерживать. В июле Гитлер заявил Редеру, что не станет привлекать к ответу командира подводной лодки, если он потопит американское судно «по ошибке». 9 ноября в своем традиционном ежегодном обращении к нацистской старой гвардии в небезызвестной мюнхенской пивной он ответил Рузвельту:
«Президент Рузвельт приказал своим кораблям немедленно открывать огонь по немецким кораблям, как только они их заметят. Я отдал приказ немецким кораблям не открывать огня, когда они заметят американские корабли, но обороняться, если они подвергнутся нападению. Я отдам под суд военного трибунала любого немецкого офицера, если он не станет защищаться».
13 ноября он издал новую директиву, в которой немецким кораблям и подводным лодкам предписывалось по возможности избегать столкновений с американскими боевыми кораблями, но в то же время защищаться от вражеских атак.
Они, конечно, это уже делали. В ночь на 17 октября американский эсминец «Керни», оказывая помощь конвою, подвергшемуся нападению немецких подводных лодок, забросал одну из них глубинными бомбами. Подводная лодка ответила торпедной атакой. В результате были убиты одиннадцать членов экипажа. Это были первые американские потери в необъявленной войне против Германии.
Вскоре последовали и другие. 31 октября был торпедирован и затонул сопровождавший конвои американский эсминец «Рубен Джеймс»; при этом погибло 100 человек из 145 членов экипажа и все семь офицеров. Таким образом, война началась задолго до ее формального объявления.
Япония начинает собственную игру
Как мы убедились, Гитлер определил роль Японии — удерживать США от вступления в войну, по крайней мере в ближайшее время. Он знал, что если Япония захватит Сингапур и станет угрожать Индии, это не только явится жестоким ударом по англичанам, но и отвлечет внимание Америки — и определенную часть ее усилий — с Атлантики на Тихий океан. Даже после того как фюрер принялся упрашивать японцев напасть на Владивосток, он усматривал в этом не только средство помощи Германии в разгроме России, но и средство дальнейшего давления на Соединенные Штаты в целях сохранения ими нейтралитета.
Кажется довольно странным, что ни Гитлеру, ни кому-либо другому в Германии никогда и в голову не приходило, что у Японии были более важные, с ее точки зрения, цели, что японцы вряд ли рискнут начать крупное наступление в Юго-Восточной Азии против англичан и голландцев, не говоря уже о нападении с тыла на Россию, пока они не ликвидируют в своем собственном тылу Тихоокеанский флот США. Правда, нацистский завоеватель обещал Мацуоке, что Германия объявит войну Соединенным Штатам, если Япония сделает то же самое, но Мацуока уже не входил в состав японского правительства, к тому же и сам Гитлер постоянно надоедал японцам уговорами избегать прямых конфликтов с Соединенными Штатами и направить усилия против Англии и Советского Союза, сопротивление которых отодвигает его окончательную победу над ними. Нет, Берлин вовсе не хотел, чтобы японцы и американцы пришли к взаимопониманию. Это свело бы к нулю основную задачу тройственного пакта, который предназначался для запугивания американцев, чтобы они не вмешивались в ход войны. Пожалуй, только однажды Риббентроп честно и объективно оценил замыслы фюрера по этому вопросу, когда давал показания на Нюрнбергском процессе: «Он боялся, что если между Соединенными Штатами и Японией будет достигнуто урегулирование спорных вопросов, то это будет означать, так сказать, безопасный тыл для Америки и тогда вступление в войну Соединенных Штатов произойдет значительно скорее… Он был обеспокоен по поводу возможного соглашения, поскольку в Японии имелись определенные группы, которые хотели достигнуть договоренности с Америкой».
