Достаточно было взглянуть на карту, и задача, которую преследовали русские, становилась ясна каждому. Тем более была ясна она Цейтцлеру, который по данным армейской разведки знал, что противник сосредоточил там тринадцать армий и тысячи танков. Русские наступали крупными силами с севера и с юга с очевидной целью отрезать Сталинград и вынудить немецкую 6-ю армию поспешно отступить на запад, дабы не оказаться в окружении. Позднее Цейтцлер утверждал: как только он понял, что там назревает, он стал уговаривать Гитлера, чтобы фюрер разрешил 6-й армии уйти из Сталинграда к излучине Дона, где можно было занять прочную оборону. Но даже предложение вызвало у Гитлера приступ раздражения. «Я не оставлю Волгу! Я не отойду от Волги!» — кричал фюрер. Это решение, принятое им в приступе ярости, быстро привело к катастрофе. Фюрер приказал 6-й армии твердо стоять в Сталинграде.
Гитлер и сопровождавшие его офицеры штаба вернулись в ставку 22 ноября. Шел уже четвертый день наступления, и известия поступали катастрофические. Два мощных клина советских войск, наступавших с севера и с юга, встретились у Калача, расположенного у излучины Дона, в 40 милях западнее Сталинграда. Вечером по радио поступило донесение от генерала Паулюса, командующего 6-й армией, который подтвердил, что его войска находятся в окружении. В ответ Гитлер приказал Паулюсу перенести свой штаб в город и организовать круговую оборону. Он обещал снабжать 6-ю армию по воздуху, пока ее не деблокируют.
Но это были пустые обещания. У Сталинграда были окружены двадцать немецких и две румынские дивизии. Наулюс радировал, что им потребуется ежедневно доставлять по воздуху как минимум 750 тонн грузов. Это превышало возможности люфтваффе, у которой не набралось бы требуемого числа транспортных самолетов. Но даже если бы они и имелись, далеко не все смогли бы долететь до Сталинграда в условиях метелей и господства в небе русских истребителей. Тем не менее Геринг заверил Гитлера, что военно-воздушные силы обеспечат снабжение окруженных войск по воздуху.
Более реальной представлялась перспектива деблокировать 6-ю армию. 25 ноября Гитлер отозвал с Ленинградского фронта фельдмаршала фон Манштейна, одного из наиболее одаренных командующих, и поставил его во главе вновь сформированной группы армий «Дон» с задачей, наступая с юго-запада, деблокировать 6-ю армию у Сталинграда.
Однако фюрер навязал командующему группой армий «Дон» невыносимые условия. Манштейн пытался объяснить ему, что единственный шанс добиться успеха заключается в том, чтобы 6-я армия предприняла наступление из района Сталинграда в западном направлении, а он, Манштейн, одновременно предпримет мощное наступление навстречу Паулюсу, чтобы таким образом прорвать русское кольцо окружения. Но Гитлер опять не разрешил отход от Волги. По его мнению, 6-я армия должна была оставаться в Сталинграде, а Манштейну предстояло пробиваться туда.
Манштейн пытался убедить верховного правителя, что это просто невозможно, что русские здесь слишком сильны. Тем не менее 12 декабря с тяжелым сердцем он начал наступление, которое было названо операцией «Зимняя гроза», ибо казалось, что русская зима проявила в этих степях все свое неистовство, наметая снежные сугробы и обжигая трескучим морозом. Вначале наступление войск Манштейна протекало довольно успешно; 4-я танковая армия под командованием генерала Гота, продвигаясь на северо-восток по обе стороны железной дороги от Котельниково, преодолела почти 75 миль. К 19 декабря главные части наступавших войск находились примерно в 40 милях от города; к 21 декабря они приблизились на расстояние 30 миль, и осажденные войска 6-й армии по ночам могли видеть через заснеженные степи сигнальные вспышки приближавшихся спасителей.
В этот момент, согласно показаниям немецких генералов, данным после войны, прорыв из Сталинграда 6-й армии навстречу 4-й танковой армии наверняка увенчался бы успехом. Однако Гитлер опять запретил оставлять Сталинград. 21 декабря Цейтцлер вырвал у фюрера разрешение на прорыв войск 6-й армии из окружения при условии, что они удержат за собой Сталинград. Эта глупость, по отзывам начальников генерального штаба, чуть не свела его с ума. «На следующий вечер, — рассказывал позднее Цейтцлер, — я упрашивал Гитлера санкционировать прорыв. Я указывал, что это последний шанс на спасение для 200-тысячной армии Паулюса».
«Гитлер не уступал. Напрасно я описывал ему ужасные условия внутри так называемой крепости: отчаяние умирающих с голоду солдат, потеря веры в верховное командование; раненые умирают из-за отсутствия необходимой медицинской помощи, в то время как тысячи замерзают. Он оставался глух к моим доводам такого рода, как и другим выдвигаемым мной доводам».
Сопротивление, оказываемое русскими, все усиливалось, и генералу Готу не хватило сил и средств, чтобы преодолеть последние 30 миль до Сталинграда. Генерал Гот считал, что если бы 6-я армия вырвалась из Сталинграда, он смог бы соединиться с ней и затем вместе отойти к Котельниково. Это, по его мнению, спасло бы не менее 200 тысяч солдат
[117]
. Вероятно, в течение одного или двух дней между 21 и 23 декабря это можно было сделать, но позднее это стало невозможно, ибо Красная Армия неожиданно для Гота нанесла удар дальше на север и создала угрозу левому флангу всей группы армий «Дон» Манштейна. Вечером 22 декабря Манштейн позвонил Готу и приказал приготовиться к коренным переменам в самое ближайшее время. На следующее утро пришел приказ: прекратить наступление на Сталинград, направить одну из трех танковых дивизий на северный фланг Донского фронта, а оставшимся войскам обороняться там, где они находятся.
Попытка деблокировать окруженную в Сталинграде 6-ю армию потерпела неудачу. Новые неожиданные приказы Манштейна явились результатом тревожных событий, о которых ему стало известно 17 декабря. Утром того дня Красная Армия прорвала фронт на участке итальянской 8-й армии выше по течению Дона, у Богучара, и к вечеру углубилась в прорыв на 27 миль. За три дня прорыв по фронту расширился до 90 миль, итальянцы в панике бежали, а румынская 3-я армия, которая была основательно потрепана еще 19 ноября, в первый день советского наступления, просто разваливалась. Неудивительно поэтому, что Манштейну пришлось забрать часть танковых сил у Гота, чтобы хоть как-то заткнуть образовавшуюся брешь. Началась цепная реакция.
Отступили не только армии на Дону, но и войска Гота, подошедшие было близко к Сталинграду. Это, в свою очередь, поставило в трудное положение немецкую армию на Кавказе, над которой нависла угроза оказаться отрезанной, если русские выйдут к Ростову у Азовского моря. Через день или два после Рождества Цейтцлер доложил Гитлеру: «Если вы не отдадите приказ на отход с Кавказа теперь, то очень скоро мы будем иметь второй Сталинград». С большой неохотой 29 декабря верховный главнокомандующий отдал необходимые распоряжения группе армий «А» под командованием Клейста, состоявшей из 1-й танковой и 17-й армий, группе, которая так и не сумела овладеть богатыми нефтеносными полями в районе Грозного. Ей тоже пришлось отступить, хотя совсем недавно ее конечная цель находилась в пределах видимости.
