Маленькая Марта прочно застряла у витрины с нарядными куклами. Она с таким неописуемым восхищением взирала на чудесные игрушки, что сразу же получила от тети Оли свой первый подарок. Пупс, которого мы купили, был очень большим, почти как живой грудничок, и не слишком-то красивым, но несмотря на это, крошка, с большим трудом удерживающая своего только что обретенного «младенца», нежно прижимала его к груди, поглаживала по лысой резиновой головке, целовала и что-то лепетала ему. Я видела, что это тяжелая ноша для трехлетней девочки, поэтому пришлось купить кукленку еще коляску и даже одежду, в которую мы его вместе с «мамой» Мартой переодели, чтобы он, не дай бог, не замерз! Малявочка была невероятно счастлива! Вот так и передвигались по рынку четыре поколения слабой половины человечества: кукольный грудничок, вполне реальная маленькая девочка, не очень зрелая мамаша и еще прилично выглядящая для своих лет бабушка. Вслед за кукленышем я приобрела все остальное, но уже для малышки: отличные мутоновые шапку и шубку, колготки, рейтузы, джинсы, свитер, сапожки, туфли, платьишки и даже малюсенькую, украшенную крошечными бантиками сумочку для девочки. Мама Ева в полуобморочном состоянии при каждой новой покупке причитала:
– Ну что вы, Оля, не надо, у нее всё есть!
То, что «у нее есть», я уже видела, поэтому не скупилась. У девочки должно быть всё от трусиков до шубы. Наконец, я отдала Еве пакеты с покупками и попросила завтра в этот же час быть на прежнем месте, но без Марты. Меня безумно раздражала ее ужасная сумка из клеенки! Я не могла позволить подруге своего друга и далее пребывать в столь плачевном виде. Куплю ей всё, что нужно, как Марте, – от нижнего белья и до верхней одежды, но на свой вкус. Я была уверена, что если дам ей просто деньги, то она в целях экономии накупит всякой дряни, а это в мои планы никак не входило. На следующий день Ева пребывала в недоумении, не понимая, зачем она мне нужна, если я уже и так знаю, где магазины, но когда узнала цель нашего похода, впала в ступор. Сначала отчаянно отнекивалась, но под моим жестким давлением согласилась.
– Оля, – неожиданно спросила она, – а у вас есть дети?
Вопрос прозвучал как музыка. Меня уже давно никто не спрашивал о детях, поэтому очень хотелось похвастаться этим фактом.
– Есть, – гордо ответила я, – четверо. Старшей дочери почти сорок, а младшему сыну девять лет. Есть еще две дочери: одной – семнадцать, другой – одиннадцать лет. У меня и внуков уже двое и третий на подходе.
Она застыла, не в силах вымолвить и слова, потом решилась:
– Извините, пожалуйста, а сколько же вам лет? Я думала, вы всего на немножко меня постарше.
– Лучше не вспоминай, дорогая! В общем, ты мне в дочери годишься, а твоя Марта – во внучки.
Ева еще долго изумленно качала головой, не в силах поверить в чудеса медицины, питательной средой для которой были бешеные «бабки». После дубленки, шикарной норковой шапки, итальянских меховых сапожек, белья и разных мелочей (и не только) я купила ей красивую кожаную сумку. Она любовалась ею, время от времени нежно поглаживая, а я подумала о том, что для кого-то сумка – недосягаемая мечта, а для других и дворец – обыденная повседневность. Как же несправедливо устроен мир! Ева прямо не знала, как меня благодарить. Она обещала мне сделать всё, чтобы Лешка встал на ноги. Кроме того, я прочитала ей лекцию, что женщина обязательно должна ухаживать за собой, и отвела в парикмахерскую, чтобы привели в порядок ее в общем-то неплохие волосы. И вот наша Ева стала похожа на женщину! Я просто залюбовалась творением рук своих. Напоследок дала ей приличную сумму на Марту и расходы. Увидев деньги, она, как и Лешкин отец, расплакалась, а я попросила сообщить мне, если у нее будут финансовые да и любые другие проблемы, взяв с нее слово даже не думать о совместном с Алешкой ребенке.
Здесь, на Севере, моя миссия завершилась, и мы договорились с Виктором Васильевичем, что, как только у меня появится время, я снова подъеду к ним с инспекцией…
«Домой, домой», – вспомнились «Три сестры» А.П. Чехова, которым также хотелось уехать, но в Москву.
В зале прибытия меня встретил счастливый Фимка. Как здорово вернуться домой под крылышко любимого мужа!
Нескончаемым потоком лились разговоры. Ефим был несказанно рад, что Лешка еще легко отделался.
– Его лечащий врач Александр Анатольевич сделал все возможное и невозможное, поэтому мы непременно должны его отблагодарить! Я понимаю, что это может быть царский подарок, но санитарка рассказала, какие у него кошмарные жилищные условия: он с женой и тремя детьми ютится в пятнадцатиметровой комнате, сто лет стоит на очереди, но шансов и, как я понимаю, денег на изменение ситуации нет. Я не знаю, как ты посмотришь на это, но я бы хотела подарить ему «трешку». Думаю, в их краях цены на жилье не зашкаливают. Средства у меня есть, – завершила я свое предложение.
– Олечка, – сказал Фима, – как скажешь, так и будет, только заплачу я. Когда поедешь в следующий раз, подберешь нужный вариант и оформишь документы и, знаешь что, – проявил он инициативу, – надо еще и обставить квартиру, приобрести им мебель или дать деньги, пусть сами покупают по своему вкусу.
Я обняла мужа. Фимочка очень щедрый, причем для всех (крайне нехарактерная черта для богатого человека). Никогда за всю мою жизнь с ним не было ни одного момента проявления скупердяйства и мелочности. Стоило мне о чем-нибудь заикнуться, как он, не вдаваясь в подробности, спрашивал: «Скажи, сколько нужно?» Скупость, по-моему, самая отвратительная черта человеческого характера, которая, как правило, плавно перетекает в еще более омерзительную – зависть. Замечательно охарактеризовал эту патологию сатирик Леонид Трушкин: «Он расстраивался, когда видел маленькие деньги в своих руках и большие в чужих…» Лучше и не скажешь! А уж именно зависть толкает многих на такие преступления, от которых прямо кровь стынет в жилах. Я сама не жадина, да и все члены моей семьи такие же. Особенно жалостью, добротой и щедростью отличается мой любимый сыночек Гришенька. Вот уж добряк так добряк, последнее отдаст! И откуда у него это?! Хотя, чему тут удивляться? Это же копия отца, так сказать, папин сын!
Глава 49
Ловко вывернувшись из рук монстра, я оглянулась: их было множество. В толпе кровожадных зомби угадывались знакомые лица: Алешка, Виктор Васильевич, на всех парусах, щелкая зубами, подбиралась Ева, и в шаговой доступности маячил Александр Анатольевич. На вокзал, промелькнула спасительная идея, но у нас ведь всегда так: «Хорошая мысля приходит апосля»! Надо рвать отсюда хоть на чем-нибудь, а то на своих двоих мне сложно с ними конкурировать, поскольку большая часть из них бегает почище спринтеров! На «первой» скорости домчавшись до вокзала, перевела дух и очень удивилась, что на ближайший поезд продают билеты! Вот что значит педантичные немцы с их проклятым капитализмом! Их не волнует даже зомби-апокалипсис! Если хочешь ехать на поезде – купи билет! Ordnung ist Ordnung (порядок есть порядок). Еле дождавшись вожделенного состава вместе с пассажирами, случайно не съеденными живыми мертвецами, я вломилась в переполненный вагон и перевела дыхание в надежде, что поезд умчит нас в те края, где не достанут эти уроды…
