«Вполне объяснимо, Леша, – подумала я, – скорее всего, приворот», но вслух ничего говорить не стала, зная его негативное и скептическое отношение к таким вещам.
– Думаю, это тебе кажется. Поздравляю, скоро опять станешь отцом, – бодро произнесла я.
– Спасибо, – вяло ответил он, – я жалею об одном, что не сделал предложения тебе тогда, когда ты приезжала, чтобы сообщить, что ждешь от меня ребенка. Лиля бы это пережила, а сынишку, конечно бы, не оставил, но уверен, был бы счастлив только с тобой. Боже, какой же я дурак! – Лешка закрыл лицо руками, и мне показалось, что он сейчас расплачется.
Алексей сидел передо мной на стуле, такой несчастный и потерянный, что жалость к нему заняла все мое сердце. Я прижала его к себе, погладила подернутые серебряными нитями волосы и сказала:
– Не надо, Лешенька, успокойся. Будем общаться, дружить. Как видишь, я не ушла из твоей жизни навсегда и не уйду. Все у тебя будет хорошо, родной.
Услышав слово «родной», Лешка вздрогнул, и я поняла, что он плачет. Я уже и сама не могла сдержаться. Нахлынули воспоминания… Когда-то это были привычные для нас слова: родной, родная, родненькая, любимая, и наши несложившиеся отношения никуда не денутся и останутся в памяти до конца. Надо взять себя в руки.
– А давай-ка, Лешка, выпьем с тобой по рюмашке за нас, за тебя и за меня, ведь мы с тобой почти родные люди, столько лет шагаем по жизни рядом, хоть и не вместе…
И мы выпили. Вспомнили наши встречи и разлуки, самые яркие моменты дружбы, обходили стороной только нашу близость: об этом было больно говорить.
– Идем, а то нас, наверное, уже потеряли, – потянула я его за собой, и мы пошли в гостиную.
Бедный Фима развлекал гостью разговорами, но я видела, что она ему уже настолько осточертела, что он с огромной радостью передал эстафету мне и вышел с Алешкой в сад.
– А вы, Таня, откуда родом? – меня это совсем не интересовало, но надо же было как-то поддержать разговор.
– Я из Джанкоя, – засмеялась она. – Вы знаете, где это?
«Что здесь смешного, – подумала я с раздражением, – она точно с приветом!»
– Знаю.
Однажды я проезжала это захолустье – пыльную станцию с деревянными домами, но это было очень давно, в начале 80-х. Может, с тех самых пор городок изменился к лучшему?
– А как вы познакомились с Лешей?
– Он увидел меня на станции, приезжал в то лето к своему другу и сразу влюбился! – с гордостью сказала она, ничуть не сомневаясь в своей привлекательности.
Да… Тяжелый случай! Жить они, понятно, вместе не будут, но надо бы посетить Валю и узнать, каким образом этой ненормальной удалось заарканить Алешку. Мне это совсем не нравится! Алексея искренне жаль! Неужели он так и останется один без нормальной жены и семьи? И вновь со своим предсказанием вспомнилась Валя: «А другой будет любить тебя до конца жизни», наверное, это о нем. Бедный мой, бедный одноклассник…
Гости решили несколько дней провести у нас.
– Ну Лешка и попал, – сказал Фима, когда мы остались вдвоем. – И как его угораздило связаться с этой чокнутой? Он вообще-то и сам не рад, что так получилось. А знаешь, – обратился ко мне муж, – Леха до сих пор тебя любит.
– Я в курсе, – коротко ответила я, – но ведь это его проблемы. Надо было дорожить тем, что имел, как говорится, «от добра добра не ищут», а он вечно в поиске. Я вот только не понимаю, зачем ему еще один ребенок, все равно они жить вместе не будут! Всю жизнь придется алименты выплачивать, а ведь он без пяти минут пенсионер и с чего платить? Но это не самое страшное. Главное, он опять не сможет воспитывать своего столь желанного ребенка сам, как мечтает, и это действительно попадание! Жалко мне его, как-то не складывается жизнь…
Супруги Фроловы уехали через два дня. За время их пребывания я убедилась, что Таня не совсем адекватный человек. Увидев, что мой муж весьма состоятельный мужчина, она решила переключиться на него. Было противно смотреть, как она кокетничает и флиртует, пытаясь обратить на себя его внимание. Свободно я вздохнула лишь тогда, когда они наконец исчезли.
– Больше ноги ее в моем доме не будет! – решила я. Фима выразил свою солидарность.
Жизнь размеренно шла своим чередом.
Глава 30
В один из дней раздался телефонный звонок, я взяла трубку.
– Добрый день, – на проводе был незнакомый мужчина, – будьте любезны, Ефима Григорьевича Ефимова, – попросил он.
– А кто его спрашивает? Представьтесь, пожалуйста, – меня просто бесит такая манера общения, характерная именно для наших людей.
На Западе, когда звонишь кому-нибудь, в первую очередь после приветствия четко называешь свое имя. Наши же люди проявлением культуры никогда не заморачиваются и сразу же безапелляционно и по-хамски заявляют: «А можно такого-то!» Ни приветствия, ни имени, ни понятия о правилах этикета. То же самое с неожиданным приходом в гости. Никто никогда не интересовался тем, готов ли ты к общению, в состоянии ли уделить сегодня внимание, не занят ли ты и можешь ли принять гостей. Просто раздавался звонок в дверь, и на пороге стояли желающие провести время в твоем обществе. Еще интереснее было, когда незваные гости, не предупреждая, всей семьей, включая детей, приезжали из какого-нибудь неближнего городка. О гостинице никто и не заикался, желая бесплатно и с комфортом пожить в твоих нормальных условиях и только за твой счет.
На Западе прежде чем встретиться с человеком, надо заранее договориться о дне, времени и месте встречи, а если кто-нибудь приперся к тебе без предупреждения, можно вообще не открывать двери, и это в порядке вещей. Именно поэтому я всегда старалась ставить на место тех, кто действовал столь бесцеремонно. На другом конце провода вздохнули:
– Старший лейтенант Головко Андрей Валентинович, 42 отделение полиции Приморского района.
Мне стало страшно. Любое общение с правоохранительными органами, что здесь, что за рубежом, даже если нет основания, всегда вызывает весьма неприятные ощущения, прежде всего, предчувствие беды.
– Простите, Андрей Валентинович, а по какому вопросу? Я супруга Ефима Григорьевича, Ольга Рафаиловна.
– Очень приятно, – проявил он любезность, – и все же, – продолжил уклончиво, – я бы хотел переговорить с ним лично, вот мой телефон, – он продиктовал цифры. – Я жду сегодня его звонка.
– Хорошо, передам.
После вторжения в нашу жизнь полиции срочно связалась с Фимой и передала координаты. Почувствовав, что я сама не своя, он сказал:
– Успокойся. Не думаю, чтобы что-то случилось по работе. Меня бы сразу предупредили, там точно всё в порядке, а другого ничего не вижу. Как переговорю, сразу же сообщу тебе, жди звонка.
Сердце было не на месте. Ощущение беды стало почти осязаемым. Интуиция меня никогда не подводила. Что-то с кем-то произошло, но с кем? От страха меня охватило такое волнение, что я уже не знала, куда себя девать, ожидая звонка от Фимы, и молилась, чтобы ни с кем ничего плохого не случилось. Мои молитвы не помогли или не были услышаны.
