В XIX в. некоторые люди сообщали, что импотенция являлась основным предварительным условием принятия хиджры, что на языке урду означает «мужчина с изувеченными гениталиями». В некоторых общинах за новообращенными следили чуть ли не год перед тем, как кастрировать их и принять в члены. На других налагали искушения – например, они должны были провести четыре ночи с проституткой, – чтобы проверить подлинность их импотенции. В той же мере был важен и целибат. Сегодня многие (возможно, большинство) хиджры занимаются гомосексуальной проституцией, в то время как меньшинство остается верным традиционному принципу сексуального воздержания. За этими хиджрами установлено строгое наблюдение, у них нет связей с мужчинами или хиджрами-проститутками, а на жизнь они зарабатывают тем, что развлекают людей песнями и танцами на свадьбах и праздниках по случаю рождения детей.
Их особое место в индийском обществе определяется кастрацией и ритуальными силами, которые им дарует Бахучара Мата. Процесс кастрации они называют нирван – совершенное спокойствие, свободное от страсти, начало высшего сознания. Индийские рукописи и сами хиджры определяют это как возрождение, причем на самом деле так оно и есть, потому что после того мужчины становятся «немужчинами». (Они даже предпочитают, чтобы при обращении их называли «она», а не «он».)
Операцию совершает повивальная бабка хиджра. «Она» никогда не получала никакого образования, но безусловно верит в божественную силу и не берет на себя ответственность ни за успех, ни за неудачу. Первый шаг состоит в том, чтобы, делая богине подарки, узнать у нее, подходит ли ей данное время. Потом наступает решающий момент. Повитуха раскалывает кокосовый орех; если Бахучара Мата хочет, чтобы операция произошла, две половинки разделятся очень четко.
Потом будущий хиджра уединяется где-то до месяца в доме, который ему нельзя покидать даже для того, чтобы заниматься собственным туалетом. Он должен воздерживаться от любых сексуальных отношений, не может смотреться в зеркало, ему запрещено есть острую пищу. Однажды утром, еще до рассвета его раздевают – «они должны быть такие же голые, как в день, когда родились» – и купают. Он сидит на низкой табуреточке, со спины его поддерживают помощники. Повитуха связывает его половой член и мошонку веревкой и сильно тянет. Тем временем он пристально смотрит на изображение Бахучары Маты и повторяет ее имя как мантру, пытаясь войти в транс. Повитуха быстро вынимает нож, который был заранее спрятан в ее сари, и отрезает его гениталии, вставив маленькую палочку в мочеиспускательный канал.
Хиджры утверждают, что не чувствуют боли, кроме «слабого щипка» или такого чувства, «будто это был укус муравья».
Сильное кровоизлияние, при котором кровь заливала пол, избавляло «ее» от признаков, составляющих мужское достоинство. Решающим был первый час, в течение которого становилось ясно, будет хиджра жить или умрет. Повитуха засовывала гениталии в банку, уходила и хоронила их под цветущим деревом. Потом в течение сорока дней она ухаживала за раной, которая оставалась незашитой, периодически облегчая боль смазыванием маслом кунжутного семени. Хиджра соблюдал строгую диету и не выходил из комнаты, даже чтобы сходить в туалет. Другие хиджры делали ему все, в чем он нуждался.
На сороковой день проводился обряд перерождения. Волосы на лице хиджры выщипывались, лицо и тело припудривали турмериком
[867]
, который потом смывали. Он надевал свадебный наряд и ювелирные украшения, наносил макияж. Поздно ночью его отвозили к озеру, океану или храмовому бассейну, где трижды выливали ему на голову молоко, которое стекало в воду. Теперь он перерождался и освобождался от проклятья своей импотенции. С этого времени он имел право обращаться к своей богине, а та могла его использовать как инструмент, воплощающий в жизнь ее божественную волю.
Хиджра присоединялся к религиозной общине своих «сестер» и «теток» как к организационно оформленному третьему полу, занимающему в индийском обществе и обрядах особое место. Ими руководит гуру, они живут вместе группами от пяти до пятнадцати человек, не обращая внимания на обсуждения кастовых или религиозных проблем, которые только сеют распри и расколы в основном индийском обществе. Хиджры поклоняются Бахучаре Мате и зарабатывают на жизнь ритуальными представлениями, особенно на свадьбах и праздниках по случаю рождения мальчиков. Иногда их приглашают, но часто они приходят сами по себе, без приглашения, во всем многоцветье своих нарядов, включая колокольчики на лодыжках и покрытые блестками шарфы. Они бьют в барабаны, лихо отплясывают, поют и кричат, даже подтрунивают над своими хозяевами, навязчиво флиртуют с мужчинами, отпускают непристойные шуточки и делают непристойные жесты.
Когда празднуют рождение мальчика, хиджры приходят и осматривают гениталии малыша. Если они делают вывод о том, что ребенок будет импотентом, они говорят его родителям, что он должен быть кастрирован и стать хиджрой. «Эти дети принадлежат нам, потому что они такие же, как мы, – не мужчины и не женщины», – как сказал один хиждра. В противном случае ребенок будет оставаться импотентом в течение еще семи возрождений. На свадьбах хиджры оскорбляют жениха и его семью пародией на действительность, говоря о том, что они занимают более низкое положение, чем невеста и ее семья.
Подлинное значение хиджр на ритуальных торжествах определялось их способностью обеспечивать продолжение рода. Их женственные представители обладают силой шакти – творческой динамикой Богини матери, которую она передает им через их импотенцию. Оскопление хиджр, убивающее сексуальную страсть, в сочетании с их отречением от половой жизни – главные условия для обретения присущих им новых сил. Хиджры хорошо это знают и намеками указывают на себя как на санньясинов – странствующих нищих, посвятивших себя достижению духовной чистоты.
Однако сегодня многие индийцы из высших классов опасаются, что бесплодие хиджр скорее заразит, чем поможет их новобрачным дочерям, и потому под разными вежливыми предлогами не дают им танцевать вместе. На деле общей реакцией на хиджр обычно являются страх и насмешки. Они нередко приходят на церемонии незваными, хотя и ожидаемыми, вносят в них сумятицу и беспорядок, а потом требуют вознаграждения за оказанные услуги. Как бы то ни было, это составляет их традиционный способ заработка на пропитание. «Такими нас создал бог», – пояснил один хиджра,
не мужчинами и не женщинами, и все, что нам осталось, это ходить на праздники, посвященные рождению ребенка, или на свадьбы, показать там небольшое представление и спеть пару песен, чтобы так мы могли продать наше искусство или талант и заработать немного денег на пропитание
[868]
.
Когда хозяева выгоняют их, не заплатив ни гроша, хиджры применяют другую свою мощную силу, накликая на них иногда сбывающиеся проклятия. Один хиджра, которого в прямом смысле слова выкинули с празднования рождения ребенка, узнал, что его проклятие сбылось на следующий день, когда мальчик заболел и умер. «Под вопрос было поставлено уважение к нам», – позже пояснил хиджра.
