Лесбиянки и гетеросексуалисты в отношении целибата сталкиваются с одними и теми же проблемами, однако у лесбиянок, кроме того, возникают дополнительные основания для беспокойства. Одним из наиболее очевидных обстоятельств в этом плане является то, что, несмотря на повышение уровня толерантности в западном мире, обстановка там все еще далека от того, чтобы гомосексуалисты без опаски обнаруживали или, по крайней мере, не скрывали свою сексуальную ориентацию. Некогда совершенно невообразимое ее раскрытие и теперь все еще проблематично. Учитывая это обстоятельство, осмотрительные или консервативные лесбиянки могут стремиться к соблюдению целибата как самого безопасного способа защитить себя от общественного порицания и бесчестья.
Целибат лесбиянок ни в коем случае не ограничивается скрытой сексуальностью. По ряду достаточно сложных причин, включая общественное осуждение, разочарование в семейной жизни, оскорбления и изнасилование родителями, лесбиянки вступают в половую связь значительно реже, чем гетеросексуальные женщины или мужчины-гомосексуалисты
[1149]
. Лесбиянка-психотерапевт Марни Холл отмечала: «Лесбиянки, которым еще двадцать лет назад ставили диагноз душевнобольные, потому что они вступают в связь с другими женщинами, теперь считаются нездоровыми, поскольку в такую связь не вступают»
[1150]
. Такое состояние, известное под названием «смерть лесбийской кровати», беспокоит несметное число женщин, которые из-за него нередко ставят под вопрос состояние своего психического здоровья.
Одним из основных источников постоянной тревоги для лесбиянок является широко распространенное ныне благоговение перед половыми отношениями, гордым продуктом сексуальной революции. Тезис о том, что большинство «нормальных» людей занимаются половой жизнью и поэтому те, кто соблюдает целибат, не совсем нормальные, смущает как лесбиянок, так и гетеросексуальных женщин, порой толкая их на нежелательные сексуальные связи. Не помогают им и некоторые профессиональные врачи, относимые Холл к «школе сексуальной терапии по принципу: чем больше, тем лучше». Хотя женщины, пережившие насилие или грубое сексуальное домогательство, обычно испытывают глубокое отвращение к половому акту с кем бы то ни было, даже с любящей и любимой женщиной-партнером, многие медицинские публикации по этому вопросу, как и многие врачи, сосредоточивают внимание на восстановлении у таких женщин нормальных сексуальных желаний и функций. Они говорят (или имеют в виду), с горечью выражаясь словами Кэролин Гейдж: «Мы хотим только помочь вам попасть туда, где вы сами захотите вступить в связь», вместо того, чтобы найти слова, которые начали бы залечивать хроническую боль женщины: «Вы не должны заниматься любовью. Вам никогда не нужно будет вступать в близкие отношения»
[1151]
. «Образование пар, в основе совместной жизни которых лежат несексуальные отношения <нынешний “бостонский брак”?>, – совершенно нормальное явление для многих долговременных пар лесбиянок»
[1152]
.
Гейдж обосновывает свой тезис о праве на целибат «без предрассудков или наказаний», приводя довод о том, что лесбиянство «исчезает как своего рода культурное убежище, где изнасилованные женщины могли бы определять и приспосабливать к своим желаниям наши интимные потребности». Вместо традиционного отношения к лесбийской любви как к дающему утешение убежищу теперь лесбиянок осуждают на основе послереволюционных ценностей, в соответствии с которыми сексуальность приравнивается к нормальности, а целибат к функциональному нарушению. Для них даруемое воздержанием психологическое утешение категорически запрещено, оно равносильно тому, что к ним будут относиться как к людям с отклонениями от эмоциональной нормы, как к заблудшим душам в мире, где взрослая сексуальность является мерилом душевного здоровья и социальной адаптации. Эти люди, соблюдающие целибат, страдают от двойной печали: от того, что с ними сотворили в детстве, и от того, что их поведение ложно истолковывается во взрослом состоянии.
Положение еще более осложняется тем, что лесбиянки не всегда отчетливо представляют себе, как следует определять сексуальные отношения. Должны ли они включать соприкосновение гениталий? Если партнеры только ласкают и обнимают друг друга, прижимаются друг к другу и занимаются петтингом, сексуальные это отношения или такое допустимо при соблюдении целибата?
Постоянно проводящиеся оценки того, что «допустимо» в опросах на сексуальные темы и других исследованиях, независимо от того, какими благими намерениями руководствуются те, кто их проводит, пока не проливают достаточно света на природу многих типов отношений между лесбиянками
[1153]
.
Иначе говоря, на тех лесбиянок, которые путаются не столько в неопределенности природы своей сексуальной ориентации, сколько в проблемах сексуального самовыражения, огромную и совершенно излишнюю тяжесть налагает расплывчатость определений.
Целибат в эпоху СПИДа
Окончание II тысячелетия принесло с собой сложнейшую проблему, с которой когда-либо сталкивался западный мир в сфере сексуальности. СПИД прокрался в наш дом как странный вирус неизлечимой «экологической болезни». Шаг за шагом, по мере того, как в самых разных средствах массовой информации появлялись описания странных симптомов заболевания, сводившихся к тому, что иммунная система зараженного человека не может этому вирусу противостоять, западному обществу была представлена чума XX в.
СПИД обнаруживал свои свойства с мучительной медлительностью. Пока первым жертвам удавалось поставить печальный диагноз, проходило много времени; еще дольше нужно было ждать, пока больные начинали умирать. По мере того как разворачивались события, стал вырисовываться истинный масштаб охватывавшего людей ужаса – ведь это самая тяжелая смертельная болезнь, передающаяся половым путем, известная человечеству.
СПИД стал поражать гомосексуалистов, потом постепенно протянул свои щупальца в сторону наркоманов, употребляющих наркотики внутривенно, и тех, кто получал зараженную кровь. Медицинские переливания крови и нестерилизованные иглы нередко служили инструментами смерти и приводили к заражению людей. Бушевали споры о происхождении СПИДа, его лечении, возможном распространении среди ничего не подозревавших, не подготовленных к тому людей. СПИД разразился как библейское моровое поветрие, и никто не мог быть уверен в том, что страшная болезнь обойдет его стороной.
Нараставшая истерия множила козлов отпущения: гомосексуалистов, наркоманов, коловшихся героином, больных гемофилией. Периоды времени между заражением и появлением симптомов болезни становились все более продолжительными, смещаясь от месяцев к годам и даже десятилетиям. Возникла отрасль производства защитных средств. Полицейские, как зубные врачи и другие доктора, в массовом порядке начали пользоваться резиновыми перчатками, поскольку кровь, сперма, слюна и моча задержанных, больных СПИДом, оказались ужасной заразой. После того как сотрудники стали бунтовать, когда им давали задания, при исполнении которых существовал риск заражения неизлечимым вирусом, были пересмотрены руководства по использованию рабочих мест. И повсюду в банях, саунах, номерах гостиниц мужчины и женщины каким-то образом реагировали на это, переоценивали ситуацию и возмущались до глубины души.
