Первая непростая задача, с которой сталкиваются африканские борцы со СПИДом, заключается в проведении среди населения разъяснительной работы, связанной с этой ужасной болезнью, и использовании полученной информации для изменения сексуальных привычек людей. «Панафриканское общество женщин и СПИДа в Африке» – одна из организаций, участвующих в битве за здоровье женщин, работает с проститутками, следит за политикой переливания крови, образованием шрамов и женским обрезанием, а также за соблюдением некоторых других африканских традиций. Ее представительница доктор Фатия Махмуд поясняет, что в их число входят «культурные и религиозные обычаи, позволяющие африканским мужчинам иметь больше одной жены и многочисленных сексуальных партнерш»
[1172]
.
В Соуэто, в Южной Африке, специалистка по СПИДу Рефилос Сероте, с которой на лекциях нередко флиртуют мужчины, добавляет к этому от себя: «Нам нужно научить наших девушек говорить “Нет” как можно в более раннем возрасте. Нам внушали, что мужчина – Бог, что ему нельзя отказывать»
[1173]
.
Что же там происходит с целибатом, занимающим в списках западного мира такую высокую позицию в борьбе со СПИДом? В Африке воздержание от половой жизни восхищения ни у кого не вызывает, оно там даже неприемлемо, на тех, кто добровольно соблюдает целибат, смотрят как на ненормальных, трусливых или малодушных. А когда целибат следует соблюдать, например, кормящим грудью женщинам, нередко это бывает рискованным, потому что лишенные половых отношений мужья стремятся получить их либо с другими женами, либо с многочисленными проститутками, большинство из которых ВИЧ-инфицированы
[1174]
. После того как молодая мать отнимает ребенка от груди, ее (возможно, зараженный) муж прерывает период соблюдаемого ею целибата, переспав с ней и заразив ее, если болен сам. Другим фактором, препятствующим соблюдению там целибата, чтобы не заразиться СПИДом, является крайне тяжелое экономическое положение женщин. У большинства из них единственной возможностью поддержать собственное существование является выход замуж, и потому они не могут избежать риска половых отношений с неверными мужьями или совместной жизни с мужчинами, которые значительно старше их и чей обширный опыт половой жизни, вполне вероятно, привел к заражению ВИЧ-инфекцией.
Как ни странно, трагедия СПИДа настолько пугает некоторых африканцев, что в числе других предохранительных мер они начинают соблюдать целибат. В Уганде правительство проводит широкую кампанию, охватывающую в основном молодежь и побуждающую ее хранить девственность до вступления в брак. На молодых людей и девушек «повсюду обрушивают ужасающие пропагандистские сведения, направленные против СПИДа, – в театрах и залах для собраний общественности, в церквах и на молодежных политических митингах». Радио зловеще вещает о том, что «добрачные половые отношения – верный путь к ранней могиле». Другие высказывания предупреждают: «Люби осмотрительно. Нежно любимый тобой человек может довести тебя до могилы!»
[1175]
. Такой драматический подход к проблеме привел к ощутимым результатам, и уровень заражений СПИДом в Уганде начал снижаться.
В обществах, где болезнь нанесла особенно сильный урон, стратегия сохранения девственности до вступления в брак имеет особое значение. Однако идея о целибате взрослых людей, как правило, весьма непопулярна, даже смехотворна. Хуже того, многие африканцы относятся к целибату с большим подозрением, как и к презервативам, видя и в том, и в другом происки белых, замысливших избавить мир от представителей черной расы. Только реальность трагедии СПИДа может заставить его жертву предпринять какие-то действия, включая соблюдение целибата. А до того голоса сторонников целибата, выступающих в защиту от страшной болезни, звучат храбро, но одиноко, и кажется, что только чудо сможет убедить африканцев внять их словам.
Такое положение сложилось потому, что Африке концепция целибата чужда, ей не свойственны религиозные и моральные ассоциации, присущие этой идее в других регионах мира. Здесь целибат бросает вызов мужскому началу и праву мужчин обладать многими женщинами, а женщинам он предлагает немного, разве что возможность отпускать их мужчин на сторону, чтобы те получали сексуальное удовлетворение где-то еще. Пока целибат не станет отождествляться с освобождением или расширением прав и возможностей, он будет оставаться отклонением от нормы, практикуемым в основном иноземными священниками, кормящими матерями или изможденными и состарившимися женщинами.
Возвращаясь в западный мир, воспринявший пугающее известие, СПИД начал следовать африканскому опыту и распространяться на отношения между разнополыми парами. В Канаде соотношение зараженных женщин и мужчин с 1993 по 1997 г. снизилось с одной к пятнадцати до одной к семи, что составило 14 процентов всех случаев заражения СПИДом. Статистика СПИДа в США отражает ту же тенденцию, а также огромное несоответствие между расовыми группами, при котором негритянское население и выходцы из Латинской Америки оказываются инфицированными в гораздо большей степени, чем белые и другие жители США
[1176]
.
Внезапно СПИД стал всеобщим кошмаром, который всем предстояло в той или иной мере пережить. Молодая женщина по имени Соня Киндли писала о том, как некоторые ее друзья из Поколения Х
[1177]
реагировали на это, принимая в качестве собственных норм то, что она называла
«эмоциональной неразборчивостью»: безответственным отношением к другим людям и поразительной простотой в области сексуальных отношений… Мы все были без ума от массы соблазнов и возможностей, но никто не позволял себе переходить границу платонических отношений
[1178]
.
В эпоху, когда «СПИД и заболевания, передающиеся половым путем, портят все удовольствие», «опыт секса без секса», пишет она, берет начало из «попытки подражания в 1990-е гг. беспорядочным связям 1970-х. В результате получается дешевая пародия на неразборчивые сексуальные связи без передающихся половым путем болезней… любовные похождения на словах и электронные совращения, стремление к интимным отношениям без раздевания».
