Они ошибались. Целомудренные браки и отношения, основанные на любви агапэ, существовали, причем такие союзы были вполне жизнеспособны. Классическим примером здесь являются отношения Марии и Иосифа, поскольку по мере того, как утверждалось убеждение в девственности непорочной девы Марии, она не только зачала Иисуса, не вступив в половой акт, но и родила его без разрыва девственной плевы, после чего никогда не занималась сексуальными отношениями и не рожала других детей.
Модель отношений между Марией и Иосифом была образцом для подражания боровшимся христианским парам, таким как состоятельный сенатор Павлин Ноланский, целомудренный брак которого произвел неизгладимое впечатление на Блаженного Августина. Когда Павлину было сорок лет, он женился, вскоре у него родился сын, умерший во младенчестве. Спустя некоторое время Павлин раздал свое имущество, дал обет целибата и ушел от дел, поселившись вместе со своей покорной супругой Тарасией в уединенном семейном пристанище.
Некоторые жены выступали против этого. Египтянин отец Феона бросил жену, потому что та не соглашалась соблюдать целибат. Поскольку она была «в расцвете юности», ей был нужен муж, и, «если в результате того, что он ее бросит, она пойдет по плохому пути, вина за нарушение брачных обетов будет лежать на нем». Феона ужаснулся такой дерзости обнаглевшей девицы и бросил ее.
Другие египтяне скрывали факт соблюдения ими целибата. Один из трех святых отцов жил тридцать лет, не вступая в половые отношения, и позже потом признавался в этом отцу Пафнутию. Кроме того, он познакомился с целомудренным пастырем и его девственной женой, под одеждой носившими власяницы, истязавшие их тела.
Тем не менее даже епископы признавали, что для брака, при котором супруги соблюдают целибат, необходимо их обоюдное согласие, чтобы это не приводило к сексуальным «проступкам». Когда один из партнеров, обычно жена, просто отказывал в близости, епископы винили его в провоцировании «нарушения супружеской верности, прелюбодеяния и семейных раздоров». Однако Василий Анкирский обстоятельно пояснил, как не желавшие того жены могли преодолевать сексуальные домогательства мужей: им не следовало быть духовно вовлеченными в неприятное событие, воспринимая его как что-то вроде беспардонного издевательства, нередко побуждавшего их истинного супруга Христа поражать земных супругов вялостью полового члена и импотенцией.
Прямая и решительная Экдисия, представительница верхов общества, не нуждалась в поддержке такого рода. Она была одной из женщин, осуждаемых епископами, потому что они отказывались спать с мужьями. Экдисия пошла дальше, решив, что целибат отменил ее брачные обеты, и потому ее муж для нее «умер». Чтобы сделать эту информацию достоянием гласности, она стала носить лишь черные одежды – вдовий траур. Кроме того, она передала контроль над своей собственностью, доставшейся ей от символического покойника, двум бродячим и до крайности удивившимся монахам. Своеволие Экдисии встревожило Блаженного Августина, отчитавшего ее, потому что она забыла о том, что в основе христианских браков лежат гармоничные отношения и хорошо организованное домашнее хозяйство, а не сексуальные связи.
На протяжении столетий господства христианской идеологии одобрение Августином любви агапэ в браке пользовалось широкой поддержкой. Некоторым супругам сексуальные отношения не нравились, другим они внушали отвращение, третьи опасались бесконечных беременностей. Были среди них и такие, которые больше всего ценили духовное начало и стремились жить непорочной жизнью, не запятнанной животными побуждениями эротизма. Получивший широкую известность целомудренный брак Джона и Марджери Кемп вдохновлялся сочетанием этих факторов, особенно страстным стремлением Марджери, свойственным средневековью, к тому, чтобы быть причисленной к лику святых. Благодаря подробной автобиографии, изобилующей интимными подробностями, надиктованной неграмотной Марджери двум многострадальным переписчикам в конце жизни, супружеская сага семьи Кемп является в прямом смысле слова открытой книгой
[380]
.
Госпожа Марджери Кемп в белых одеждах
[381]
Марджери Бёрнэм, или Бранем, была миловидной дочерью одного из состоятельных руководителей города Кингс-Линн в Восточной Англии, уверенной в себе, поглощенной собственными проблемами религиозной молодой женщиной, склонной к истерическим припадкам. В 1393 г., когда ей было около двадцати лет, она вышла замуж за Джона Кемпа, обаятельного торговца, обожавшего свою жену и ценившего деньги ее родителя.
Молодожены очень любили друг друга, и «каждый из них получал огромное удовольствие от обладания другим». Марджери одевалась по европейской моде в яркие шелковые одежды и делала себе замысловатые прически. Она была тщеславной, расточительной и сумасбродной, «резко и грубо» отвечала на озабоченные замечания Джона по поводу ее расточительности
[382]
. У нее самой должно было быть немало хлопот, поскольку она открыла два небольших предприятия, однако они разорились.
Почему дело закончилось крахом? Марджери много размышляла над этим вопросом, и в одном из явившихся ей видений, которые нередко составляли ее основные источники информации, она услышала небесную музыку, убедившую ее прекратить сексуальные отношения. Однако у Джона в этом плане были другие соображения: «Я еще не могу на это пойти, а значит, Бог такого хотеть не мог», – добродушно сказал он жене
[383]
. Марджери подчинилась, но с этого времени сексуальные отношения казались ей отвратительными. «Я не могу отказать тебе в своем теле, – жалобно сказала она, – но любовь, идущая от сердца, и привязанность моя больше не касаются земных существ, они отданы только Господу»
[384]
. С тех пор, когда Марджери слышала музыку, она всегда разражалась рыданиями.
Марджери решила, что должна покаяться в грехах. Хотя дома у нее были дети – до того, как Джон согласился соблюдать целибат, у них родилось четырнадцать детей, – поздней ночью она бросилась в церковь и в молитве провела там остаток ночи и весь следующий день. Это вызвало неодобрительные замечания жителей городка, которые стали поговаривать, что она выжила из ума. Она надела под одежду власяницу, чтобы Джон ее не заметил и не заставил снять.
Марджери с радостью истязала себя, поскольку полагала, что такие суровые меры помогут ей достичь поставленной цели: она хотела стать святой, как знаменитая Бригитта Шведская – тоже замужняя женщина. У нее возникла странная привычка – рыдать и кричать на публике, что доводило до бешенства окружавших, даже ее друзей, которые стали называть Марджери «лицемерной притворщицей», стремясь очернить ее и унизить. Но на нее это не производило никакого впечатления. Ее завораживало, когда ей читали вдохновенные повествования о житиях святых, а рыдания с потоками слез, как и оглушительные крики, она считала нисходящим на нее даром небес.
