Позвонив Мальцевой, я узнала, что та в настоящий момент находится не дома, а спешит в аэропорт. В четыре часа прилетает делегация из Англии. Мальцева должна их встретить. Применив все свое красноречие, я упросила Ирину уделить мне несколько минут. Она сопротивлялась до последнего, но в конце концов сдалась, разрешив подъехать в аэропорт и задать ей пару вопросов.
Поймав такси, я рванула в аэропорт. По дороге позвонила Заблоцкому.
– Добрый день, товарищ майор. Поработать не желаете? – поприветствовала я его.
– Что на этот раз? – без привычных шуточек спросил майор.
– Нужно выяснить, чем занимался в день убийства Мальцева господин Увеков – это раз. И проверить алиби господина Сисекина на то же самое время – это два, – перечислила я.
– Ну запросики! – вздохнул Заблоцкий. – Допустим, с Сисекиным все просто. Поручу ребятам из отдела, к вечеру информация будет у вас. А вот с Увековым, сами понимаете, сложнее. Как к нему подкатишь, когда он протеже высоких тузов? И потом, он же в Москве. Или прикажете по телефону его допрашивать?
– Допрашивать никого не нужно. Все, что от вас требуется, – это проверить списки пассажиров, прибывших в наш славный город из столицы в определенный период времени. Железнодорожные билеты и билеты авиалиний. Если Увеков побывал в Тарасове в это время, сведения должны сохраниться, – заявила я.
– А если он прибыл на машине? – предположил Заблоцкий.
– Ну, значит, нам не повезло. На настоящий момент мне и по билетам информации хватит. И потом, ведь в этот раз он на поезде прибыл, так? Значит, предпочитает пользоваться общественным транспортом. Будем надеяться, что господин Увеков – человек привычки, – заключила я.
– Приказ понял. Разрешите выполнять? – не удержался от укола майор.
– Разрешаю, – засмеялась я. – Вечером на связи.
На горизонте показался аэропорт. Расплатившись с таксистом, я поспешила в зал ожидания. До прилета делегации, которую должна была встречать Ирина, оставалось минут двадцать. Нужно было успеть побеседовать до ее прибытия. Остановившись в центре зала, я огляделась. Ирина стояла у перил на втором этаже. Заметив меня, она приветственно взмахнула рукой. Я поднялась на второй этаж.
– Здравствуйте, Ирина. Простите, что снова беспокою, но мне необходимо прояснить кое-какие вопросы, – начала я.
– Не будем терять время, – деловито проговорила она. – Как только самолет приземлится, я вынуждена буду вас оставить.
– Надолго я вас не задержу, – заверила я. – Меня интересует следующий вопрос: в разговорах с вами Филипп когда-нибудь упоминал о том, что владеет неким документом исторической ценности? Таким документом, за который на рынке коллекционеров могут дать приличную сумму?
– Ах, вот в чем дело! И до вас слух дошел? Странно, что вы вообще этим заинтересовались, – протянула Ирина.
– Так, значит, вы об этом слышали? – обрадовалась я.
– Ну слышала, и что с того? Неужели вы не понимаете, что это совершеннейшая ложь? Ложь опустившегося человека, стремящегося всеми правдами и неправдами придать себе былой вес, – произнесла Мальцева.
– Дыма без огня не бывает, – возразила я. – Можете пересказать, что именно говорил Филипп? О каком документе шла речь?
– Татьяна, не тратьте вы свое время. Не стоит Филипп того, чтобы так надрываться. И документ его – чистой воды фикция. Плод алкогольного опьянения, не более, – с жаром проговорила Ирина.
– Зачем вы так? Ведь он все же человек. Отец вашего ребенка, – не сдержалась я. – А что касается потраченного времени, то вы поможете сэкономить его, рассказав все о том документе. Прошу вас, сделайте это, и мы мирно разойдемся.
– Как знаете. Только не забудьте потом, что я вас предупреждала, – слегка обиделась она, но рассказ начала: – Несколько месяцев назад Филипп приходил ко мне домой. Повод придумал какой-то незначительный, уж и не помню какой. Пришел, посидел, а потом вдруг завел разговор о том, что хочет вернуться ко мне и сыну. Я рассмеялась. Сгоряча наговорила обидных вещей, типа кто ты и кто я. Филипп рассердился и начал доказывать, что он многое в жизни переосмыслил, что готов начать все с чистого листа. И не с пустыми руками вернуться собирается. У него, мол, есть возможность разбогатеть. Только повод конкретный нужен. И если я соглашусь принять его, он сделает то, что давно задумал. Это принесет ему немалые деньги, которые он готов отдать мне. Я снова не сдержалась. «О каких деньгах идет речь, – говорю. – Ты что, золотоносную жилу на своей свалке открыл? Или нефтяную скважину под бабкиным домом обнаружил?» Тогда он и рассказал. «Есть, – говорит, – у меня документ один. Эксклюзив, каких во всем мире не больше двадцати наберется. Исключительной культурной и исторической ценности. Если бы не страстное желание вернуться в семью, я бы ни за что на его продажу не согласился. Но ради вас с сыном готов пойти на сделку с совестью. Найти покупателя труда не составит. Да все коллекционеры мира в очередь выстроятся, желая заполучить его. Ты только скажи, что примешь меня». Я сказала, что не верю ни одному его слову, что подобных обещаний я за время жизни с ним слышала-переслышала и второй раз наступать на одни и те же грабли не собираюсь. А он настаивал. Говорил: «Дай хоть надежду». Ну, я и пообещала. Просто чтобы отвязался. Не верила я, что у него что-то выйдет, понимаете?
– И что Филипп? – спросила я.
– Вроде как обрадовался. Обещал вернуться на белом коне. Прямо так и сказал, – горько усмехнулась Ирина. – А вернулся на белой веревке. Смешно, правда?
Я промолчала. Мне было не до смеха.
– Филипп так и не сказал конкретно, что это за документ? – поинтересовалась я.
– Нет, не сказал. Намекнул только, что рукопись кого-то из поэтов-классиков. Классики – это его любимая тема. Кого конкретно он имел в виду – не сообщил. А я не спрашивала. Мне было все равно, понимаете? Все прошло. Все былое давно испарилось. И чувства, и надежды, и ожидания. Меня его жизнь больше не интересовала, – проговорила Ирина.
– Можете вспомнить, когда это было?
– По-моему, в феврале, – подумав, ответила она.
– И что же, после того визита Филипп больше не появлялся? – спросила я.
– Ну почему же? Несколько раз еще приходил, только я его не пускала. Увижу в глазок, что он под дверью стоит, затаюсь и жду, когда уйдет, – призналась женщина. – Не хотела больше бредни его слушать.
– А незадолго до смерти он не приходил? Может, за день или за два? – снова задала вопрос я.
– Не знаю. Я в это время за городом жила. Взяла на работе отпуск на две недели и к подруге уехала. Известие о смерти Филиппа меня там застало, – сообщила Ирина.
– Далеко дача подруги? – как бы между прочим спросила я.
– Километров сто – сто двадцать от Тарасова. Село Воскресенское. Места там чудесные. Берег Волги, природа, рыбалка. Красота, одним словом. Вот где душой отдыхаешь, – мечтательно проговорила она. – Ленка давно меня звала, да я все никак вырваться не могла. То одно, то другое, сами знаете, как это бывает. А тут на работе окно образовалось, ну, шеф и расщедрился. Езжай, говорит, Ирина, развейся. Я, естественно, согласилась. Кто ж от такого щедрого предложения откажется?
