Но на то он и Страж, чтобы не сдаться и не спасовать перед трудностями, а завоевать и отпраздновать победу.
А победа будет ох какой сладкой…
Скоро, совсем скоро.
Пробуждение стало довольно волнительным, потому что…
– Мм?
Когда по коже начали безостановочно бегать мурашки, а внизу живота невероятно сладко и томно заныло, только тогда я поняла, что мне все это не снится и руки Фэрри, и не только руки, очень даже реальны.
– Просыпа-а-айся…
А уж когда его губы захватили в плен мою шею, причем весьма коварно – со спины, я проснулась окончательно и бесповоротно, хотя сначала не поняла, какое сейчас время суток. За окном были то ли вечерние, то ли утренние сумерки… Хотя какая разница?
– Просну-у-улась… – Я послушно прогнулась в пояснице, за что моментально была награждена серией поцелуев от плечика до ушка, и выгнулась еще сильнее. – Мрр… ох-х-х! А сейчас что?
– Где? – Мужские руки всего на пару секунд задержались на животе, а затем скользнули ниже, и вопрос потерял свою актуальность на много-много минут.
Но к тому моменту как мы окончательно проснулись и обрели возможность внятно общаться, за окном стемнело, и вопрос был отброшен окончательно.
Понятно – вечер.
Но мы выспались. И что теперь мы будем делать ночью?
– Я знаю прекрасное занятие…
Мне не позволили не то что одеться, но и вообще встать и снова уронили на себя.
– Да ты маньяк просто! – Рассмеявшись, когда Фэрри изобразил этого самого маньяка и в шутку зарычал, заведя мои руки высоко наверх, я моментально признала свое поражение: – Сексуальный маньяк! Очень сексуальный! Только не…
Поздно.
Меня снова зацеловали, а затем доказали, что я была права, причем целиком и полностью.
– Фэрри-и-и… – Одеяло уже давно было скинуто на пол, и меня грели лишь его руки и ноги, которыми он зачем-то удерживал мои. Неужели думал, что после всего, что он тут сейчас вытворял, я сбегу? Я, может, и рада бы, но у меня элементарно дрожали конечности, которые больше походили на желе, а не на кости, покрытые мясом и кожей. – Откуда в тебе столько энергии? Или у вас, у Стражей, где-то батарейка вставлена?
– Насчет остальных не скажу. Но у меня есть батарейка. – Мне снова прикусили ушко, но на этот раз очень нежно и аккуратно, и в него же прошептали, когда я удивленно приподняла брови: – Ее зовут Ксюша… Кстати, как тебя зовут полностью?
Вопрос довольно неожиданный, но он показался мне смешным. Ну а как же? Замуж, понимаешь, взял, а как звать супругу – не знает! Вот точно монстр!
– Ксения Михайловна. А фамилия… У вас жены берут фамилию мужей или нет?
– Берут.
– А какая у тебя фамилия?
Тут уже хохотал Фэрри, причем так громко и заразительно, что и я не удержалась, чтобы не присоединиться.
– Варгеш. Фэрридан Варгеш. И ты теперь Ксения Варгеш… Здорово, хоть буду знать, на кого делать документы. А день рождения у тебя когда?
Еще минут десять мы выясняли такие серьезные вещи, как дни рождения, имеющееся образование, родственников и прочие личные, но такие важные для совместной жизни мелочи.
А затем Фэрри почему-то притих и серьезно спросил:
– Ты скучаешь по дому и семье?
– Я… – Трудно сказать: в последнее время я совершенно об этом не думала, еще в первые дни запретив себе раскисать, так что сейчас требовалось внимательно покопаться в своих ощущениях, чтобы ответить честно. – Знаешь, не очень. Поначалу было тяжело, а затем все как-то само отошло на задний план. С родителями и братом я не слишком близка, из более или менее хороших друзей только Наташка, да и та не сказать что близкая подруга. Конечно, я буду рада навестить их когда-нибудь и успокоить, что жива и у меня все в порядке, но так чтобы горевать и рваться назад – нет. Я уже несколько лет жила самостоятельно и успела отвыкнуть от их заботы и опеки, да и они прекрасно понимали, что я достаточно взрослая, чтобы иметь личную жизнь и свое мнение. Вот, как-то так… А зачем ты спрашиваешь?
– Затем, чтобы знать, к чему стремиться и в каком направлении действовать, чтобы ты не грустила и не думала ни о чем, кроме меня.
– Да ты…
– Да, эгоист.
– Ты очень продуманный эгоист.
– Конечно, я же Страж.
– И скромный…
– Да, есть такое.
– И жену ты завел себе под стать… – Решив не отставать в наглости, я многозначительно улыбнулась, чем слегка озадачила Фэрри. Он притих и приподнял бровь, предлагая продолжить. – Мне братишка всегда говорил, что рядом со мной может выжить только полный псих.
– Ну спасибо!
– Между прочим, это комплимент.
– Я понял.
За комплимент меня зацеловали и наконец разрешили встать, потому что кое-кто большой проголодался и заодно решил накормить свою супругу, чтобы та не мешала ему наслаждаться медовым месяцем своим бурчащим желудком.
Эгоист, в общем. Натуральный эгоист!
– А когда мы поедем по магазинам? – Свой сарафан я нашла с превеликим трудом и тут же расстроилась – на нем не хватало трех верхних пуговок. Еще и маньяк!
– Хочешь сейчас? – Меня внимательно осмотрели с головы до ног, задержав взгляд на абсолютно нескромном декольте, и тут же заявили: – Нет, в таком виде ты никуда не пойдешь. Сейчас спустимся вниз, и пока ты будешь готовить ужин… Кстати, умеешь готовить? Отлично! Я пробегусь по местным сайтам и закажу тебе одежду на дом – доставят к утру.
Предложение звучало несколько двусмысленно, потому что Фэрри снова все решил за меня (как приготовление ужина, так и выбор вещей), но я решила пойти на уступки и позволить ему сделать все, как он хочет.
А план был прост – так я узнаю его вкусы и предпочтения, а заодно и рамки, в которые Фэрри хочет меня поместить.
И не приведи господи он мне купит паранджу! Сам в ней ходить будет!
Глава 17
Первый мой замужний вечер оказался милым и семейным, но при этом вовсю разбавленным шутками и «случайными» прикосновениями. Пока я готовила незатейливый ужин из продуктов, найденных в холодильнике, кое-кто самодовольный сидел рядом и, красноречиво на меня поглядывая, листал виртуальные странички местных магазинов. И все бы ничего, но он не давал мне подсматривать, так что к тому моменту, как ужин был приготовлен, я уже изнывала от любопытства.
Но нет, видите ли, он хочет сделать мне сюрприз!
А после ужина, который завершился в рекордно короткие сроки, меня утащили в гостиную на диван, где прижали к себе крепко-крепко и заявили:
– Я очень люблю детей. А ты?
– А… О-о-о… То есть вот прям сейчас, да?
