Потом, когда Барбоза встряхнул контейнер и выдул последние капли, я спросила:
– Тебя тут что – не кормят?
– Не поверишь, этот рис у меня вот уже где, – он рубанул воздух в районе кадыка. – Такая тоска иногда… Как вспомню наше ранчо, где мясо на своих ногах бегало…
– Серьезно? – удивилась я. – У вас было натуральное мясо? Не соевый концентрат?
– Было, – ностальгически вздохнул он. – Ладно. Вечер воспоминаний отложим на потом. Давай карту, отмечу места, где твоего папаши точно нет.
Карты у меня не было. Точнее, была, но только в голове. Еще точнее, в памяти моей психоматрицы. Клаус сбегал на свою половину и принес разрисованную цветными линиями бумажную карту окрестностей Ри-ена. Секретчики – везде секретчики. Откуда только что берут!
– Вот, смотри. Здесь, здесь и здесь я был, тут у меня съемка со спутника – в инфракрасном свете – живых объектов нет.
– Хорошо. А где на тебя напал мьессс?
– Почти на границе Ри-ена и Саитанса.
Саитанс… Я порылась в памяти – это не поселок, просто название местности рядом с Ри-еном.
– Мог там оказаться Петров? Ты ему рассказывал про мьессс?
– Теоретически – мог. Ему ж закон не писан. Это мы в Саитанс не ходим, а он…
– Почему? Что это – запретная зона?
– Не запретная. Скажем, не рекомендованная к посещению. Кстати, Герасименко проводил инструктаж на эту тему?
– Не знаю, мне сегодня было слегка не до него.
– Если опять сфилонил, буду ставить вопрос о соответствии занимаемой должности, – заметил Барбоза вполголоса.
– На Земле мне сказали, что альтернативы ему нет, – заверила я секретчика.
– Уже должны были подготовить. Не все же мне одному тут впахивать!
– Вернемся к не рекомендованной зоне. Что там такого особого? Важного? Ни строений, ни водных источников… Какие-то уникальные растения?
– Мьессс, – с отвращением пояснил секретчик. – Тут ведь обычно как?
– Как? – переспросила я.
– Обычно мьессс можно встретить в тени, свет он не любит.
– Как в коетэ? – догадалась я.
– Во-во, – согласился он. – А там лес густой, высокий, но без подлеска. Так у каждого дерева в корнях какой-нибудь отросток прячется.
– Петров об этом знал?
– Конечно, знал. Я его зря, что ли, к себе под бок поселил? Каждый вечер ему трындел – что можно, что нельзя, как мьенгам понравиться, с кем говорить, как говорить… Он, так-то, понятливый мужик… И готов был учиться. Дьявол, надо было все же на него маячок навесить…
Любопытство поскреблось где-то внутри и затихло. Если найдем Петрова, я еще успею выспросить у секретчика, как он сам узнал, что можно, что нельзя, и с кем говорить на этой планете. Уж если у него учился биолог, которого сами мьенги называли дьергом – познающим глубину – значит, не так он прост, этот Клаус-Клойс…
– Хорошо. Значит, завтра – первым делом – договариваемся с Е-ло и идем прочесывать этот Саитанс. Может, взять кого-то из студентов?
– Ума лишилась? У них своя программа, у нас – своя. Я пять лет положил на эту экспедицию, может, она вообще будет первой и последней – ай, чую, так и будет. Словом, ты да я, да мы с тобой. А чижики пусть делом займутся, и так с этим рисом столько времени потеряли.
Я согласилась с его доводами, и, велев мне ложиться спать, Барбоза помчался «крутить хвост» Сергиенко, дабы тот хотя бы в наше отсутствие бдил за студентами как положено. Но едва он вышел, как в мою дверь тихо постучали.
Открыла и увидела Солнце, Кира, Ингвара и Дегри. Да, ведь концерт уже кончился! Им что, поцелуев недодали?
– Маша, что тебе сказал советник? – в лоб спросил Солнце, непринужденно усаживаясь посреди комнаты.
– А… Ты о чем? – я вовремя сообразила похлопать ресницами.
– Маша, мы тут уже неделю, а твой отец так и не объявлялся, – мягко сказал Кир. – У него все в порядке?
– А-а… Да, все, – подтвердила я. – Вот Клаус как раз мне весточку от него передал… Загоденн Мьенгов что-то с ним обсуждает, поэтому… Папа задерживается.
Дегри подозрительно склонил голову на плечо:
– Мари, а ты не врешь?
– Маша, – одновременно с ним начал Ингвар, – ты можешь нам доверять.
– Мальчики, спасибо, что вы так беспокоитесь о моем отце, но, поверьте, с ним все хорошо, – максимально убедительно сказала я.
Еще бы убедить в этом себя саму…
– Кстати, сегодня был инструктаж касательно зон планеты, не рекомендованных к посещению? Нет? Ребята, обратите особое внимание – в Саитанс ходить не нужно. Пожалуйста, а то я буду очень сильно за вас переживать.
– Там растет мьессс? – тут же сделали вывод мои гении. – Это Барбоза тебе сказал?
– Да. На оба вопроса, – улыбнулась я. – А теперь, ребята, я бы хотела лечь спать. Желаю вам удачи в ваших исследованиях, но не забывайте про безопасность.
– Скучная ты, Маша, – с наигранной обидой надул губы Солнце. – А про концерт ничего не хочешь сказать?
– Концерт был замечательный.
Я вспомнила про ту мелодию – песню, под которую танцевала с половиной присутствующих. Эх, услышу ли я еще что-то столь же прекрасное? Если выживу и найду Петрова… Тут я оборвала себя – обязана выжить, на орбите меня ждет Андерсен, который так и не узнал, что я его люблю. Так что крутись, Мария, как хочешь, но сдохнуть тебе нельзя.
– Мальчики, а можно мне потом записать композицию, под которую мы танцевали?
– Понравилось? – спросил Ингвар.
– Я вообще танцевать люблю, – скромно ответила я, надеюсь, в духе Машеньки. – А музыка очень красивая. И слова тоже.
– Это хорошо, – Солнце довольно улыбнулся. – Музыка моя, слова Кирюхины.
– О-о… – я не нашла, что сказать.
Они на самом деле талантливые ребята.
– Ладно, парни, пойдем к себе, Маша хотела лечь спать, – Кир встал, подхватил под локоть и поднял на ноги Солнце.
Все пожелали мне доброй ночи и ушли – даже не затребовав по поцелую на каждого. В том, что композицию они запишут, я не сомневалась. Еще бы такую же уверенность в том, что завтра мы найдем Петрова…
Саитанс оставался моей последней надеждой. Еще я очень хотела верить, что Петров внимательно слушал Барбозу, и догадался снять порванный ассей. Но в этом случае он бы нашел способ вернуться в Ри-ен…
Утром, едва рассвело, мы с секретчиком вышли поджидать Е-ло. Я не особо рассчитывала на помощь мьенгов в поисках, но поставить принимающую сторону в известность необходимо. В конце концов, если и мы не вернемся, пусть запрещают землянам даже приближаться к этой местности.
