Мне хотелось вцепиться хоть в Клауса, хоть в Кира, только бы не оставаться с Петровым «без свидетелей». Знаю я, чем такие разговоры заканчиваются. Мне мои нервы очень дороги… Тут я вспомнила, что пострадают нервы как раз не мои, но… легче почему-то не стало.
На какое-то время спасло появление Е-ло, которая впервые на моей памяти проявила сильные эмоции. Петров даже смутился, во всяком случае, опустил глаза и выразил свою благодарность за спасение. На это Е-ло высказалась в том смысле, что благодарить надо достойную дочь и Клойса. Папаша перевел взгляд на меня. Бррр! Даже Герасименко так не смотрел, распекая за дело Батрышкина!
Потом Е-ло передала приглашение Загоденна Мьенгов, но тут уж возмутился Клаус.
– У нас студенты совсем не охвачены вниманием великого биолога Са-шаса. И это, скажу я вам, непорядок! Успеет он на ваш Загоденн, никуда не денется.
– А… разве Са-шас останется на Мьенге? – с непривычной робостью спросила Е-ло.
– Останется-останется, – ответил вместо почему-то молчаливого биолога Клаус. – Что такое три недели беспамятства по сравнению с возможностью жить в раю?
– Клаус, прекрати язвить, – заявил Петров. – Е-ло, я, безусловно, остаюсь, и останусь так долго, как только мне позволит Загоденн Мьенгов.
Е-ло засияла, как световая гирлянда, схватила биолога за руку и потащила куда-то в сторону. Мне очень хотелось поступить также с Клаусом, но я мужественно терпела. И держалась за Кира, прикидывая, где мне ночевать в случае полной несовместимости с Машиным отцом.
– Космофлотовцы – славные парни, – решил отвлечь меня Клаус. – Все передавали тебе приветы. Юджин дал какое-то супер-питание и витамины, Кейст… Ну, про него позже, словом, Мария, сегодня твое время должно быть посвящено товарищу биологу, а завтра мы устроим ему знакомство с будущим Земли, да, Кирилл?
– Товарищ советник, мы просто студенты, – корректно возразил Кир. – К тому же, с половиной из нас Александр Павлович уже знаком.
– Ладно-ладно, война план… То есть, там видно будет – и про будущее и про…
– Клойс!
Клаус отошел на зов Е-ло, а я сказала Киру – очень тихо:
– Ты хорошо его знаешь?
– Нет, – покачал он головой. – Совсем не знаю. А… ты тоже?
– Именно, – грустно ответила я.
И добавила про себя: «Твоя Маша такая скрытная».
Когда мы остались на половине Петрова вдвоем, мне пришлось еще раз напомнить себе, что я Мария Афонасьева, а не барышня «в кисее», как сказал Клаус. Что это за ругательство – выясню потом. Сейчас надо попытаться хоть как-то задобрить мужчину напротив, и я быстро развела для него смесь номер два.
– Спасибо, дочь, но скоро идти на ужин, – заметил он.
– Ничего, там все равно будет только рис, – возразила я.
– Ты сильно похудела. Почему? Что со здоровьем?
– Все в порядке. Надо просто есть побольше, – для демонстрации добрых намерений пришлось развести смесь и себе.
Но не успели мы с Петровым съесть и половины контейнера, как в гьер заглянула Лера.
– Вернулся! Живой! – пискнула она придушенным голосом, и стала сползать по стенке.
– Ноги от радости отказали, – философски заметил Клаус, поднимая девчонку за шкирку. – Не обращайте внимания, я провожу нашу Джульетту в гьер родителей.
Я выдохнула. Клаус появился вовремя – с одной стороны. С другой – лучше бы Петров отвлекся на Леру. Но пока он ел – молчал. Я тоже. Интересно, ему сказали, что ассей порезала дочь посла?
– Теперь поговорим, Маша. Как…
– Мари! Как ты… О-о! Александр Павлович? Мари, представь меня своему удивительному отцу.
Анастази! Как ты вовремя!
– Папа, познакомься, это Анастази Джеро, она увлечена биосинтезом и одна из лучших…
– Лучшая, – скромно поправила меня мулатка. – Александр Павлович, я очень рада, что вы все же выкроили время из своего сложнейшего графика, чтобы встретиться с Мари, она так вас ждала! И все мы тоже, конечно.
Анастази лучезарно улыбнулась, продемонстрировав великолепные зубы. Петров вежливо, но без какого-либо интереса кивнул ей и спросил:
– Анастази, вы идете на ужин? Попросите, чтобы нам с дочкой принесли еду сюда.
– Я сама вам все принесу, – ответила та, – не беспокойтесь. Вы выглядите уставшим, вам нужен отдых.
– Милашка, освободи проход, – весело крикнул снаружи Клаус, – а то за ужином придется идти еще раз.
– Спасибо за предложение, но мы, похоже, едой уже обеспечены, – сказал Петров. – Увидимся завтра.
Анастази пришлось уступить и удалиться.
– Дорогой Клаус, ты нас балуешь, – недовольно проворчал Петров.
– Всего лишь хочу создать для вас домашнюю обстановку, ведь ты так скучал о доме и Машеньке, – язвительно ответил Барбоза. – Приятного аппетита, если что – я за стенкой.
Спасибо, Клаус, ты настоящий напарник!
Я быстро разложила еду по тарелкам, ожидая, по крайней мере, хоть небольшой отсрочки. Но Петров не привык отодвигать свои решения. И прямо между двумя ложками риса с овощами начал разговор.
– Маша, как ты тут оказалась? У меня чуть сердце не остановилось, когда я увидел тебя на Мьенге! Ведь ты обещала, что без меня с Земли – ни ногой!
– Так сложились обстоятельства, – промямлила я.
– То есть слово, данное отцу, для тебя тут же престало иметь значение, лишь только возникли какие-то, – он подчеркнул это презрительным тоном, – обстоятельства?
Ничего себе – какие-то! Представляю себе, как переживала Маша, узнав про исчезновение отца! Да что представлять, я сама это видела! А еще представляю, как талантливо ей подали информацию секретчики…
– Как вам с Михаилом Андреевичем только в голову пришло, что ты можешь помочь в моих поисках?!
Ага. Так Проскурину тоже влетело… От друга и любимого ученика… Видимо, связь была с орбиты, и академик не нашел ничего лучшего, как свалить все на меня… Точнее, на Машку…
– Я был уверен, Мария, что ты – взрослый, ответственный человек, и что работа секретаря ПЗАА только дополнительно разовьет твои лучшие качества – внимательность, исполнительность, пунктуальность, а получилось…
А получилось, что работа Петрова оказалась слишком важна для секретчиков, которым нужно было найти его любой ценой. Или биолог действительно не понимает, что его поиски были санкционированы отнюдь не Проскуриным?
– Ну что ты молчишь?
– Когда я ем, я глух и нем. Молчи и ешь, пигалица.
Клаус… Как всегда вовремя, потому что мое терпение не безгранично.
– Клаус, не мешай мне беседовать с дочерью.
– Дорогой Са-шас, как уполномоченный высоким орбитальным начальством следить за твоим и ее питанием, я просто не мог не вмешаться. Доедайте, а после прогуляемся к кейесту. И никаких более разговоров. Это понятно или разъяснить?
