Гостей разместили, напоили и накормили. Особого застолья не наблюдалось, но и скромным стол не был. Выставленные блюда приманивали своими ароматами, тем не менее, проведшие почти сутки в дороге ели плохо. Причину отсутствия аппетита мне поведал Савелий уже в кабинете.
- Такие дела Алексий, Всеволод Мстиславович намекнул своим боярам, что желает от меня избавиться. Кабы не Рысёнок, боюсь даже подумать, что бы было с Еленой, на сносях она. - Савелий прижал правую руку к подбородку и задумался, напоминая известную скульптуру Огюста Родена.
- У нас говорят: не можешь противиться - возглавь. Если знать, кто будет убийца, то и действовать можно, по заранее приготовленному плану. Ты говоришь, что боярин Рысёнок опознал в Шоно своего родственника, значит вполне возможно, что его пленённый сын Батасухэ, тоже будет похож на своего отца. Представляешь, как кочевник удивится, когда увидит боярина?
- Ты хочешь, что бы Рысёнок представил Всеволоду убийцу, мотивируя желанием татя отомстить за отца? Коварно. Думаю, Мстиславович клюнет на это, как рассказывал боярин, он обожает подобные штучки. - Сотник улыбнулся, морщины на лбу разгладились. - Как кочевник выберется из поруба, побег?
- Думаю да. - Я хлопнул рязанца по плечу, мол, не горюй, всё будет хорошо. - Только побег должен быть очень реальным, с подкопом и трупом, пусть побегут двое. Батасухэ и ещё один кочевник. Надо будет со Свиртилом переговорить.
В деревню, где размещались литвины, ехать не пришлось, Свиртил с рассветом привёз китайца, которого пленные кочевники чуть не придушили. Есть мнение, что мысли материальны, так вот, Батасухэ, со слов лекаря готовил побег. Я принял китайца со всем почтением. Играя на контрасте злого литвина и доброго меня, стал вызнавать подробности.
- Землю роют, нож у них есть. Нож сломанный, конечно, но для их целей подходит. - Сообщил Пин Янг.
- А ты, почему с ними не остался? - Спросил у китайца, протягивая ему чайную коробку с Люань Гуапянем.
- Как я могу оставаться с этими варварами, которые даже не моются? Кто они мне? Такие же хозяева, как и вы. Так зачем иметь двух?
Пин отложил коробку в сторону, расстегнул воротник кофты, снял её, задрал рубаху и показал мне спину, которая была покрыта множеством багровых рубцов. Зрелище было ещё то. Судя по количеству заживших шрамов, китайца пороли не один раз. Вот только за что? Вскоре на спиртовке закипел чайник.
- Смоляне знакомы с Гун-Фу ча? - Осторожно переспросил китаец, нюхая содержимое коробки и рассматривая фарфоровые чайные пары.
- Не только знакомы с чайной церемонией, но ещё и кипятим родниковую воду только на открытом огне, а не кидаем в котелок раскалённые камни. - Соврал я. - Но ты не ответил на мой вопрос.
- Господин, вам я скажу правду. Я лекарь и людям моей профессии необходим покровитель. Не каждого больного можно излечить, кто-то умирает, а если он важный и уважаемый человек, всегда виноват тот, кто его лечил.
- То есть, если не станет меня, ты побежишь к тому, кто окажется сильнее?
- Да. Такова моя жизнь.
- Пин Янг, - сказал китайцу, заливая кипяток в заварник, - некоторое время ты поживёшь здесь, ну а потом... надо решишь, куда тебя пристроить. Лекари нужны везде. Думаю в Смоленске или даже в Новгороде, у Пахома Ильича найдётся для тебя место. По крайней мере, я прислушаюсь к твоему пожеланию.
- Я не против, мне здесь нравится. - Пин улыбаясь, приподнял высокую чашку, накрытую широким блюдцем, поднёс к носу и стал медленно дышать, наслаждаясь ароматом, прикрыв глаза.
Китайца подселили в подсобку летней кухни, где обитал наш повар, который на первых порах должен был присматривать за новичком. В помещении стояла печка, так что ночью замёрзнуть было невозможно. Хазарин поворчал немного для вида и потеснился.
Через два дня после этих событий, боярин Рысёнок согласился посетить деревню, где размещался отряд литвинов. Во время визита, как бы невзначай, пленных вывели на прогулку. Стоя на крыльце, Рысёнок рассматривал шестопёр, преподнесённый ему в качестве подарка, и, незаметно подмигнул Батасухэ. Степняк чуть не споткнулся, а через минуту предстал перед боярином, с помутнением в голове от явного сходства русского с покойным отцом.
'Как, же так, отец, ни разу не обмолвился, что род наш отсюда. Может, кто из наших приехал сюда и получилось такое совпадение? Всё может быть', - размышлял степняк, отмечая каждую черту лица, но до конца в своём подозрении он ещё не был уверен.
- Слушай меня внимательно, родственничек. Я понимаю, что ты сомневаешься, поэтому принёс с собой два рога. Один из них принадлежал моему деду, а второй твоему прадеду. Два брата были ближними боярами у Давыда, но после того, как побили половцев на Сальнице, твой прадед разругался с князем из-за красавицы половчанки и ушёл на восток. Вот так и разделился род, как эти два рога. - Боярин оставил один рог Батасухэ.
- К чему ты мне это рассказал, урусут? - Пленному стало любопытно.
- К тому, что тебя скоро освободят, но не просто так. В обмен на свободу с тебя потребуют жизнь одного человека. Того самого, который в честном поединке одолел твоего отца. - Рысёнок сделал паузу, наблюдая за реакцией родственника.
- Я убью его, даже если мне и не пообещают свободы. - Батасухэ сверкнул глазами, пальцы руки хрустнули, сжимая рог.
- Ты и пальцем его не тронешь. Поединок это суд богов, но человеку, который тебе это предложит, ответь точно также. Я ещё навещу тебя, жди. - Боярин Рысёнок развернулся и зашагал в сторону, где стояла его лошадь.
Вечером того же дня Тороп выслушал предложение от подвыпившего Рысёнка, как можно избавиться от Савелия, не навредив при этом репутации князя. К концу застольной беседы, был разработан целый план, каким образом вытащить сына умерщвлённого предводителя степняков. И если умудрённый жизненным опытом боярин настаивал на выкупе, то Тороп предлагал авантюру с побегом. Утром Рысёнка вызвали к князю и отправили в Можайск, инспектировать укрепления. Хотя окромя детинца никаких фортификационных сооружений в городке не было, боярин сразу смекнул, откуда подул ветер. Его отсылали подальше, на то время, пока будут делаться тёмные делишки.
Трое всадников, минуя лесную просеку, выехали на открытую местность. Дороги, ведущей к деревушке, которая раньше принадлежала дружку Торопа - Гвидону визуально видно не было. Лишь глубокий след на снегу от полозьев говорил, что тут живут люди.
- Стоять! Кто такие?
Мужичок на лыжах с изготовленным к стрельбе луком вынырнул, словно из ниоткуда. Смолянин, на которого была нацелена стрела, готов был побожиться, что ещё секунду назад, возле пяти берёзок и голого малинника никого не было.
- Я боярин Смоленского князя Тороп, Меркурьевцев ищу. - Наездник в дорогой шубе ответил за всех. Дерзить, находясь под прицелом стрелка, было глупо.
- Через сто шагов на запад, указатель. Езжайте строго по стрелке, спросите Свиртила.
