- Запомни, - напутствовал я Егора, - не пропусти место на реке, где надо, чтобы враги причалили. Мы за тобой будем наблюдать, как войдёте в подземный ход, помнишь, он сломанной веткой отмечен, впереди тебя будет идти кто-то из литвин. Не думаю, что удастся тихонько скрыться из виду в ответвление и отсидеться в стороне. Даже не рискуй. Тебя запустят вторым или третьим под хорошим присмотром. Не нервничай, делай всё, что тебе будут говорить. Как выйдете наружу, то сразу беги, к дому, не останавливаясь. Удачи.
Егор пробрался в Смоленск на закате, пройдя незамеченным вдоль ручья. Что и немудрено, так как знал город как свои пять пальцев. Там, где приезжий будет полчаса искать главную дорогу, чтобы добраться до центра, местный житель доберётся за пять минут окольными путями. Миновав мощеную улицу, он вскоре оказался возле конечной точки своего путешествия. Хоромы Гвидона стояли недалеко от детинца, не дом, а маленький замок.
Стук, стук!
Сын Васьки Щуки постукивал в ворота, словно в маленький барабан, не сильно, но громко. В зловещей тишине оккупированного города стук раскатистым эхом понёсся по всей улице, будя дворовых по всей окрестности. Несмотря на то, что в совсем не простое время, опасаясь за свою шкуру, хозяин постоянно держал серьёзную охрану у ворот, сторожа умудрились перебдеть. Лишь только через пятнадцать минут, выслушав, что дело касается кучи серебра, а не заговора зубов для лихого налёта, впустили гостя во двор.
- Два сундука с серебром? - Переспросил Гвидон.
- Вот тебе крест, отец наш родной! - Егор перекрестился три раза, не забыв скрестить указательный и средний палец на левой руке, как учил Лексей, чтоб Бог не наказал за враньё.
В принципе, он и не врал, добро в армейских ящиках стоило не мало, конечно, не столько серебряных гривен, сколько влезет в сундук, но в маленькую шкатулку - точно.
Утром, едва петухи прокукарекали о восходе солнца, боярин потащил Егорку в детинец, по пути пообещав всыпать десять плетей за дезертирство и наградить шапкой серебра, если казна будет отбита. Эрдвил изволил потчевать, и Гвидона выслушивал Швентарагис, это было очень кстати. Комендант Смоленска приходился боярину дальним родственником, третья вода на киселе, всё же, какая-никакая, а родня. Егорку же позвали только тогда, когда была рассказана история про сотника Савелия и его обещания. Швентарагис задавал вопросы и махал перед глазами 'казачка' острым ножом, следя за реакцией. Егорка не дёрнулся, после того, как он прокатился на моторной лодке, со скоростью превышающей галоп самого резвого коня, испугать его можно было разве что драконом. Литвин, конечно, был страшен, но не настолько.
- Ты пойдёшь с нами, будешь показывать дорогу, и в лаз подземный полезешь. Коли что пойдёт ни так - умирать станешь долго и мучительно, - пообещал литвин.
Комендант отпустил Гвидона, наказав собирать людей и готовиться к походу. Наконец-то всё стало на свои места. Отряд наёмников, погнавшихся за купеческой ладьёй, как раз напоролся на крепость, потерял своего командира и пяток людей. Неудачники по дороге назад разбежались, но несколько человек, преданных Швентарагису вернулись. Они и рассказали о случившемся. По времени всё совпадало, тютелька в тютельку. В случае чего, Гвидоша отвечает за своего человека. Надо доложиться князю, а этого Савелия пленить и разорвать между деревьями. А может не докладывать Эрдвилу, захватить казну и дёрнуть к Даниилу, например. Или лучше к Конраду, тот за серебро и монастыри свои не гнушиться разорять. С такой казной везде примут с радостью, хотя... проще уж отравить князя, и самому попробовать занять его место. Наёмники пойдут за тем, кто заплатит, а у Эрдвила серебра уже нет, вообще ничего нет, кроме верной дружины.
- Ладно, сначала надо отбить казну, всё остальное потом. - С этими словами комендант пошёл к князю, докладывать, что местонахождение серебра обнаружено.
Эрдвил, аж из-за стола подпрыгнул, когда узнал новости. Возбуждённый, он стал кружить по горнице, хлопал себя по ляжкам и что-то бормотал себе под нос. Подскочив обратно к столу, он оторвал от зажаренного целиком гуся ножку, откусил кусок мяса и, поворачиваясь к Швентарагису, обрызгал того жиром.
- Ты понял? Понял, как надо делать? Каков хитрец, иметь заранее отстроенную крепость, чтобы в случае чего, спрятать казну. Кто этот Савелий, ты узнал?
- Удалось выяснить, что он был сотником Рязанского князя, утащил всю его казну, а перед смертью Святославовича долго разговаривал с ним в детинце. Это всё, что знал комендант от слуг.
- Так ему не привыкать, князей обчищать!? Наверно, уже в привычку вошло? Возьмёшь пять десятков, нет, лучше сотню моей дружины! Хотя, сотни будет для тебя многовато, да и лошади в лесу не нужны, оставишь здесь. А раз так, бери отряд этого, как его ... Гвидона, надо ж кому-то грести на вёслах и вперёд под стрелы лезть и своих псов. Ну и десяток Клейстута, так уж и быть, отдаю. Как раз полсотни и наберёшь. Казну сразу сюда, и смотри, - Эрдвил буквально прожёг взглядом коменданта, будто слышал все его мысли, относительно серебра, - не перепутай ничего.
Почти четыре десятка закалённых в боях дружинников князя, двенадцать человек изменника Гвидона, Швентарагис с тройкой своих телохранителей разместились на четырёх, самых больших судах, которые удалось найти. Среди этих кораблей был и бывший разбойничий струг. Продовольствие не брали, комендант рассчитывал подкормиться по дороге и пировать уже в захваченной крепости. По рассказам Егорки, лошади там гадят овсом, так как от изобилия корма не успевают переварить съеденное, а куры не могут ходить от обжорства. Всё это внушало оптимизм в голодных животах литвинов.
* * *
Весь день мы отрабатывали варианты по обороне крепости. Возле задних ворот вкопали шипастые звёздочки, они торчали из земли на высоту указательного пальца. Если атакующие преодолевали полосу препятствий и оказывались бы во дворе, то сразу натыкались на стальные тросы, натянутые буквой 'П' на уровне колен и шеи человека среднего роста. Освещать ночной бой должны были костры, два основных и два запасных. Для быстрого поджога возле сложенных смолистых деревьев были установлены банки с бензином и спички. Филимон, как ответственный за пожаробезопасность, потренировался на макете и остался весьма доволен. Все мужчины, которые прибыли в крепость, были экипированы доспехом и вооружены, кроме Айно. Рыжебородый отказался от кольчуги, мотивируя тем, что это главный бой в его жизни, и драться он будет голый по пояс. Отряд Васьки Щуки тренировался в стрельбе весь день, с перерывами только на приём пищи, болтов загубили без счёта, но оно того стоило. Вообще, Русский народ быстро осваивает малознакомое оружие, снайперов из грузчиков не вышло, но поддержать стрельбу по плотной массе противника были в состоянии. От мечей они отказались, отдавая предпочтение тяжёлой палице, напоминающей палку со стальным шаром на конце, утыканную короткими шипами. Я их привёз парочку, на пробу и как оказалось, не прогадал. Команда Пахома Ильича, уже имея боевой опыт, получив свой участок обороны, немного потренировалась с арбалетами и большую часть времени уделяла построению, образуя линию щитов. За медицинскую помощь отвечал повар-хазарин; бинты, мази, йод лежали у него в сумке через плечо. На подхвате у него был цыган. Он постоянно жил в конюшне, и кроме ножа с кнутом, никакого оружия не признавал, так и оставался сторожить лошадей, готовый по первому требованию прийти на помощь. Наконец настал тот час, когда к нам примчался Рыжий. Три лодки встали на ночёвку в двадцати пяти верстах вверх по реке. Ожидать их следовало не раньше шести-восьми вечера, так как со слов нашего добровольного шпиона, в ладьях сидят литвины, для которых река хороша с берега, к тому же, с одной посудиной им явно не повезло.
