Корлат помолчала, затем повернулась к малазанцу.
– Командир Скворец, в Даруджистане мы столкнулись с одним вашим магом…
– Да. С Быстрым Беном. Он скоро будет здесь, я хочу послушать его соображения.
– Ты упоминал его в разговоре с девочкой. – Корлат кивнула. – Должна признать, этот чародей вызвал у меня некоторое восхищение, я буду рада с ним познакомиться. – Их взгляды встретились. – И я рада познакомиться с тобой. Серебряная Лиса сказала правду, когда говорила, что доверяет тебе. Думаю, я тоже тебе доверяю.
Малазанец смущённо заёрзал.
– Мы не так часто встречались, чтобы я мог заслужить такое доверие, Корлат. Но я надеюсь его оправдать.
– В девочке живёт Рваная Снасть, женщина, которая хорошо тебя знала. Хоть я не была знакома с этой чародейкой, я нахожу, что эта женщина – с каждым днём она всё больше проявляется в Серебряной Лисе – обладала удивительными качествами.
Скворец медленно кивнул.
– Она… была мне другом.
– Много ли ты знаешь о событиях, которые привели к этому… возрождению?
– Немного, – ответил он. – Мы узнали о смерти Рваной Снасти от Парана, который нашёл её… останки. Она умерла в объятьях мага-теломена, Беллурдана, который отправился в пустошь с трупом своей возлюбленной, Ночной Стужи, видимо, чтобы похоронить её. Рваная Снасть была уже в бегах, и Беллурдан, вероятно, получил приказ её вернуть. Всё так, как говорит Серебряная Лиса, насколько мне известно.
Корлат отвела глаза и долгое время молчала. Когда тисте анди заговорила, её вопрос – такой простой и логичный – заставил сердце Скворца бешено забиться.
– Командир, мы чувствуем в девочке Рваную Снасть и Ночную Стужу – она и сама признаёт их. Но где же тогда этот теломен, Беллурдан?
Скворец сумел лишь глубоко вздохнуть и покачать головой. Видят боги, я не знаю…
Глава четвёртая
Взгляни: вот те трое, что форму всему придают —
всему, что таится под мира тугой оболочкой;
взгляни: эти трое – истории кости, основа.
Сестра Холодных Ночей! Даже рассвет
для тебя знаменует предательство!
Но ты доверяешь ножу, даже если
уже устремлён этот нож в твоё сердце.
Драконус, от крови Тиам! Откована тьма,
что душу твою объемлет, и цепи, что держат тебя,
тобою же созданы.
К’рул, дорогу твою Спящая избрала
тысячи лет назад, и Богиня спит до сих пор,
хоть ты сам пробудился, – о Древний, час пробил
бродить между смертных, творя
из собственных горестей дар
наисладчайший.
Рыбак Кельтат. Аномандарис
Когда фургон, покачиваясь, покатился вверх по склону, из-за него появились Драсти и Скалла Менакис, оба с ног до головы в грязи. Ухмыляясь, Остряк опёрся о козлы.
– Так нам и надо, нечего было с тобой биться об заклад, – проворчал Драсти. – Всегда ты выигрываешь, мерзавец.
Скалла печально смотрела на свою перепачканную одежду.
– Низинская кожа… Она же задубеет! – Скалла вперила суровый взгляд голубых глаз в Остряка. – Чтоб тебя! Ты же из нас самый здоровый! Сам должен был толкать, а не сидеть тут да радоваться, что выиграл!
– Суровые уроки жизни – в этом весь я, – ответил Остряк и заухмылялся ещё шире. Изысканный чёрно-зелёный костюм Скаллы был покрыт коричневой жижей, а тяжёлые чёрные волосы свисали, прикрывая лицо, и с них капала мутная вода. – Ладно, на сегодня хватит. Давайте-ка отведём фургон на обочину, а потом вам обоим, похоже, придётся искупаться.
– Худ тебя побери! – рявкнул Драсти. – А мы, по-твоему, чем занимались?
– По звукам судя, тонули. Выше по течению, кстати, вода почище. – Остряк снова подобрал поводья. Переправа измотала коней, они не хотели идти, и капитану пришлось их уговаривать сдвинуться с места. Он остановил фургон на некотором расстоянии от брода. Поблизости раскинулись лагеря других торговцев: одни тоже только что переправились, иные готовились преодолеть брод на пути к Даруджистану. За последние несколько дней хаос у переправы только усилился. Последние булыжники, которыми было когда-то выложено дно реки у брода, отпихнули в сторону или втоптали глубоко в ил.
Чтобы перебраться через реку, им потребовалось целых четыре колокола, и Остряк несколько раз сомневался, что фургон вообще сумеет переправиться. Он спрыгнул с козел и осмотрел коней. Скалла и Драсти, переругиваясь, зашагали вдоль берега вверх по течению.
Остряк мрачно посмотрел на массивную повозку, которая преодолела брод непосредственно перед ними, а теперь стояла в пятидесяти шагах от фургона Керули. Пари, конечно, вышло нечестным. Лучше не придумаешь. Его подручные были уверены, что сегодня их фургон на переправу не попадёт. Не сомневались, что огромная повозка завязнет и придётся ещё несколько дней сидеть на берегу, прежде чем остальные торговцы достаточно озвереют, чтобы приказать своим слугам помочь вытащить её из реки.
Остряк считал иначе. Бошелен и Корбал Брош были не из тех, кто станет терпеть подобные неудобства. Они ведь треклятые чародеи всё-таки. Слуга, Эмансипор Риз, даже не потрудился слезть с козел и легким подёргиванием поводьев направил волов вперёд. Огромная повозка будто поплыла через брод и даже не вздрогнула, когда колёса коснулись неровного, илистого дна. Нечестное пари, да. Ну хоть сам я сухой и чистый остался.
Странности на переправе заметили многие, так что к лагерю магов теперь не особенно подходили, тем большим было удивление Остряка, когда он заметил, что к повозке чародеев шагает вооружённый охранник. Этого человека капитан хорошо знал. Даруджиец, Бук, работал с небольшими караванами, заключал контракты с торговцами победнее. Предпочитал работать в одиночку, и Остряк знал почему.
Наниматель Бука ещё утром попытался переправиться. Ветхий фургон посреди реки развалился на куски, под беспомощные завывания торговца обломки и тюки с товаром поплыли вниз по течению. Купца Бук сумел спасти, но с потерей товаров контракт потерял силу. Когда охранник упросил других торговцев взять нанимателя с собой обратно в Даруджистан, тот сдержанно поблагодарил Бука за труды и отпустил на все четыре стороны.
Остряк думал, что Бук тоже отправится в город. У него ведь осталась хорошая, крепкая лошадь. Дня три пути, не больше.
Но вот сейчас Бук стоял – высокий, худой, в полном снаряжении, пластинчатый доспех наново смазан, арбалет за спиной, меч у пояса – и тихо разговаривал с Эмансипором Ризом.
Остряк не слышал ни слова, но мог уловить ход разговора по жестам и позам обоих. Когда они обменялись несколькими репликами, капитан заметил, что Бук чуть сутулился. Седобородый охранник отвёл взгляд. Эмансипор Риз пожал плечами и полуотвернулся, словно заканчивая разговор.
Затем оба повернулись к повозке, а в следующий миг изнутри появился Бошелен, надевая на ходу свой широкий чёрный кожаный плащ. Под взглядом чародея Бук выпрямился, дал на краткие вопросы не менее лаконичные ответы, затем вежливо кивнул. Бошелен положил руку на плечо слуги, и тот чуть не упал от этого лёгкого касания.
