Пёс покосился на женщину.
– Представляешь, на маске две полосы – и отпечаток накрашенных губ! Кем он тогда станет – Четвёртым? Или Пятым? Как они считают губы, как думаешь? Верхнюю отдельно, нижнюю отдельно – или обе вместе? Это нужно выяснить.
…Пыль и тёмный вихрь чародейства взвились над холмами впереди.
– Кованый щит, – сказал Фаракалиан, – наши союзники уже захлопнули ловушку?
Итковиан нахмурился.
– Не знаю. Несомненно, мы выясним это, когда они сочтут нужным вернуться и сообщить нам.
– Однако, – пробормотал солдат, – там, впереди, идёт бой. И суровый, судя по явленной магии.
– С этим утверждением, сударь, я не буду спорить, – ответил Кованый щит. – Всадники, строй – обратный полумесяц, руки к оружию. Медленной рысью до зоны видимости.
Потрёпанное крыло, сменив строй, двинулось вперёд.
Итковиан прикинул, что они сейчас оказались недалеко от торгового тракта. Если эти к’чейн че’малли напали на какой-то караван, исход предрешён. Прихвати торговцы с собой одного-двух магов, мог завязаться бой, и, судя по запаху серы, который приносил ветер, именно так дело и обстояло.
Когда всадники приблизились к склону холма, на гребне поднялся ряд т’лан имассов, неупокоенные воины стояли спиной к Итковиану и его «Серым мечам». Кованый щит насчитал дюжину. Возможно, остальные были заняты в битве, место которой солдаты по-прежнему не видели. Итковиан приметил заклинателя Пран Чоля и направил своего нового коня в сторону немёртвого шамана.
Всадники выехали на гребень. Чародейские взрывы прекратились, все звуки битвы затихли.
Внизу тянулся торговый тракт. Караван состоял из двух фургонов – один был заметно больше второго. Оба уничтожены, разорваны на куски. Повсюду валялись деревянные обломки, обрывки плюшевой обивки и одежды. На невысоком холме справа лежали три фигуры, земля вокруг них почернела. Ни одна не двигалась. Около фургонов виднелись ещё восемь тел, лишь двое были в сознании – облачённые в воронёные кольчуги мужчины медленно поднимались на ноги.
Все эти подробности лишь на миг задержались в сознании Кованого щита. Среди расчленённых трупов пяти к’чейн че’маллей бродили сотни огромных, поджарых волков – с провалившимися глазами, такими же, как у т’лан имассов.
Разглядывая безмолвных, жутковатых созданий, Итковиан обратился к Пран Чолю:
– Это… ваши звери, сударь?
Заклинатель костей пожал плечами.
– На время мы с ними расстались. Т’лан айи часто сопровождают нас, но не подчинены нам… если не считать самого Обряда. – Шаман долго молчал, затем продолжил: – Мы думали, они погибли. Но, похоже, они тоже услышали призыв. Три тысячи лет мы не видели т’лан айев.
Итковиан наконец перевёл взгляд на заклинателя костей.
– Я слышу нотку радости в вашем голосе, Пран Чоль?
– Да. И печали.
– К чему печалиться? Судя по всему, эти т’лан айи не потеряли ни одного в бою против к’чейн че’маллей. Четыре, пять сотен… против пяти. Скорая расправа.
Немёртвый шаман кивнул.
– Их род хорошо умеет убивать большого зверя. Источник моей печали – ущербное милосердие, смертный. На Первом Соединении наша любовь к айям – последним оставшимся – повела нас тропой жестокости. Мы решили включить их в Обряд. Наши себялюбивые нужды стали проклятьем. Всё, что делало живых айев благородными, гордыми животными, было у них отнято. Ныне, как и мы сами, они стали лишь пустыми телами – оболочками, которые терзают мёртвые воспоминания.
– Даже как нежить они не лишены величия, – заметил Итковиан. – Как и вы сами.
– Величие есть в т’лан айях, о да. Но среди т’лан имассов? Нет, смертный. Его нет.
– Здесь мы расходимся в мнениях, Пран Чоль. – Итковиан обернулся, чтобы обратиться к солдатам. – Проверьте павших.
Кованый щит спустился по склону к двум мужчинам, которые стояли рядом с обломками большего из двух экипажей. Их кольчуги были изорваны в клочья. Из ран текла кровь, собиралась в лужицы у ног. Что-то в этих двоих встревожило Итковиана, но он решительно отбросил это чувство.
Бородатый мужчина обернулся к Кованому щиту, когда тот натянул поводья и встал рядом.
– Приветствую тебя, воин, – произнёс незнакомец с акцентом, который показался Итковиану странным. – Удивительные события только что тут произошли.
Несмотря на внутреннюю дисциплину, чувство тревоги и беспокойства усилилось. Тем не менее Кованый щит сумел сохранить ровный тон голоса:
– Истинно так, сударь. Я поражён, учитывая внимание, какое охотники К’елль проявили к вам двоим, что вы ещё стоите на ногах.
– Мы – довольно выносливые люди. – Его невыразительный взгляд скользнул по земле за спиной Кованого щита. – Увы, нашим спутникам этого качества не хватило.
Фаракалиан, переговорив с солдатами, которые присели на корточки рядом с павшими, направил коня к Итковиану.
– Кованый щит, из трёх баргастов на холме один мёртв. Другие двое ранены, но выживут, если получат необходимую помощь. Из остальных лишь один уже не дышит. Множество ран требуют ухода. Двое вполне могут умереть, сударь. Никто из них ещё не пришёл в себя. Более того, все они, похоже, погружены в необычайно глубокий сон.
Итковиан покосился на бородача.
– Вам известно что-либо об этом необычайном сне, сударь?
– Боюсь, нет. – Он повернулся к Фаракалиану. – Господин, среди живых не видел ли ты высокого, худощавого, седоватого мужчину и другого – намного ниже и старше?
– Видел. Первый, впрочем, стоит у самых врат.
– Мы бы не хотели его потерять, нужно сделать абсолютно всё возможное…
Итковиан вмешался:
– Солдаты «Серых мечей» искусны в ремесле целителей, сударь. Они сделают всё, что в их силах, большего нельзя требовать.
– Разумеется. Я… очень огорчился.
– Это понятно. – Кованый щит обратился к Фаракалиану: – Обратитесь к силе Дестрианта, если потребуется.
– Слушаюсь, сударь.
Итковиан посмотрел вслед подчинённому.
– Воин, – заговорил бородач, – меня зовут Бошелен, а моего спутника – Корбал Брош. Хочу спросить, эти ваши немёртвые слуги – четвероногие и иные…
– Не слуги, Бошелен. Союзники. Это т’лан имассы. Волки – т’лан айи.
– Т’лан имассы, – прошептал тоненьким голоском тот, кого назвали Корбалом Брошем; глаза его внезапно вспыхнули, когда он всмотрелся в фигуры на гребне холма. – Нежить, порождённая самым великим некромантическим ритуалом в истории! Я хочу с ними поговорить! – Он обернулся к Бошелену. – Можно? Пожалуйста!
– Как пожелаешь, – ответил Бошелен, равнодушно пожимая плечами.
– Погодите, – воскликнул Итковиан. – Вы оба ранены, и этим ранам нужен уход.
