— И что?
— Ну, хм, союз в последнее время стал… немножко шатким.
— Они ж малазанцы — чего вы ждали?
— Честно говоря, — сказал Остряк, — не думаю, что Бруд вообще знал, чего ждать. А ты, говоришь, не удивлён расколом?
— Расколом? А, понял. Нет. В любом случае, ясно как день, почему малазанцы так быстро рванули.
Итковиан подался вперёд в седле.
— В самом деле?
Корешок пожал плечами.
— Есть у нас там свои людишки…
— У вас есть шпионы в армии малазанцев? — требовательно спросил Остряк.
— Само собой. Всегда есть. Полезно знать, чего они задумали, особенно, когда мы с ними дрались. То, что мы с ними засоюзничали, это ж не повод перестать за ними приглядывать.
— Так почему же они так быстро идут, маршал Корешок?
— Так Чёрные моранты ведь. Каждую ночь прилетают и целыми ротами забирают солдат. На дороге едва ли четыре тысячи малазанцев осталось, из тех половина — вспомогательные бригады. Дуджек сам улетел. Скворец ведёт оставшихся: они дошли до реки и строят баржи.
— Баржи?
— Точно. Чтоб по реке вниз сплавляться, я так думаю. Не переправляться, там же брод был и так, да и баржи стоят от него вниз по течению.
— А река, конечно, — пробормотал Остряк, — приведёт их прямо к Маурику. За несколько дней.
Итковиан обратился к маршалу.
— Сударь, вы известили об этом Каладана Бруда?
— Нет.
— Почему же?
Корешок снова пожал плечами.
— Ну, мы с братьями Валунами малость об этом поговорили.
— И?
— Решили, что Бруд вроде как забыл.
— Забыл, сударь? Что забыл?
— Про нас. Моттских ополченцев. Мы так подумал, что он вроде как собирался нас оставить на севере. В Чернопёсьем лесу. Тогда вроде как был какой-то там приказ, что-то вроде того, чтоб мы остались, когда он на юг пойдёт. Мы не сильно уверены. Не смогли толком вспомнить.
Остряк откашлялся.
— А вы не думали ему сказать, что вы здесь?
— Ну, мы ж не хотим его разозлить. Я-то прикидываю себе, что был всё же какой-то там приказ, понимаете? Что-то вроде «уходите» или как-то так.
— «Уходите»? С чего бы Бруду вам такое говорить?
— Ну, в том-то и дело. Не Воевода сказал. Каллор. Это нас и попутало. Мы его приказы обычно по ветру пускаем. И вот, значит, мы здесь. А вы кто, ребята?
— Я думаю, сударь, — проговорил Итковиан, — вам следует послать вестового к Бруду — с докладом о малазанцах.
— Да ну, есть у нас люди и там, в авангарде. Они хотели до Воеводы дойти, да Каллор их отваживает.
— А вот это любопытно, — пробормотал Остряк.
— Каллор говорит, мол, нас тут вообще быть не должно. Говорит, Воевода страх как обозлится. Так что мы больше близко не подходим. Думаем даже назад повернуть. Скучаем мы по Моттскому лесу — тут-то деревьев нет. Мы дерево любим. Всякое — мы вот только-только обратно добыли один чудный стол… без ножек, правда, они вроде как отломались.
— Ну, что до нас, — объявил Остряк, — мы бы не хотели, чтоб вы уходили, маршал.
Вытянутое лицо Корешка помрачнело.
— Деревья же есть! — вдруг воскликнула Скалла. — На юге! Лес вокруг Коралла!
Главмаршал повеселел.
— Правда?
— Воистину так, — подтвердил Итковиан. — Согласно донесениям, там растут кедры, ели и пихты.
— А, тогда другое дело. Я остальным расскажу. Опять все будут рады, и лучше, когда они все рады. Они в последнее время оружие тупили. А это дурной знак, когда они начинают оружие тупить.
— Тупить, сударь?
Корешок кивнул.
— Клинки затуплять, зазубринки делать. Так они страшней раны оставляют. Дурной знак, когда они в таком настрое ходят. Очень дурной. Тут уж только оглянись, а они начали плясать вокруг костров по ночам. А потом и это кончается, а когда кончается, знаешь, что хуже быть не может, потому как парни готовы разбиваться на отряды и ломиться в ночь, чтоб кого-нибудь убить. Они и так уж приглядывали к здоровому фургону, который за нами катится…
— Ого! — ахнул Остряк. — Не делайте этого! Скажи им этого не делать, маршал. Эти люди…
— Некроманты, знаю. Мрачные. Сильно мрачные. Не любим мы некромантов, особенно братья Валуны не любят. Один было поселился на их земле, в какой-то разрушенной башне в болоте. Призраки да привидения всякую ночь. В общем, пришлось наконец Валунам что-то с этим делать, так они пошли да и зажарили его. Мерзкое было дело, уж поверьте мне — в общем, что от него осталось они повесили у Нижнего перекрёстка, чтоб прочие знали и не совались.
— Эти братья Валуны, — проговорил Итковиан, — должно быть, внушительная пара.
— Пара? — Брови Корешка поползли вверх. — Их всего двадцать три. И ни одного ниже меня. Вдобавок смекалистые — ну, некоторые из них. Читать не умеют, конечно, но считают до десяти и дальше, а это уж много значит, верно? Ладно, пора мне. Расскажу всем про деревья на юге. Бывайте.
Все смотрели ему вслед.
— А ответа на свой вопрос он так и не получил, — сказал через некоторое время Остряк.
Итковиан покосился на него.
— На который?
— Кто мы такие.
— Не будь дураком, — буркнула Скалла. — Он точно знает, кто мы.
— Думаешь, это он притворялся?
— Главмаршал Корешок! Бездна меня побери, разумеется, притворялся! И оба вы купились? Ну, уж не я. Я его раскусила. Сразу.
— Думаете, Бруду следует сообщить, сударыня? — поинтересовался Итковиан.
— О чём?
— Ну, о малазанцах, для начала.
— А какая разница? Бруд всё равно доберётся до Маурика первым. Ну, подождём два дня, а не две недели, что с того? Быстрей со всей этой ерундой разберёмся — Худ знает, может, Дуджек уже захватил Коралл, и как по мне, так пусть ему и достаётся.
— Тут ты права, — пробормотал Остряк.
Итковиан отвёл взгляд. Возможно, права. Куда я еду? Чего ещё ищу в этом мире? Не знаю. Мне плевать на этого Паннионского Провидца — он не примет моих объятий, даже если малазанцы сохранят ему жизнь, что само по себе маловероятно.
Поэтому я так отстал от тех, кто изменит мир? Я столь равнодушен, лишён тревог? Похоже, мне конец — почему я не могу принять эту истину? Мой бог умер — бремя отныне лишь моё. Быть может, для меня и не существует ответа — не это ли видит новый Кованый щит, когда смотрит на меня с таким сожалением во взгляде?
Неужели вся полнота жизни уже позади, если не считать ежедневного копошения бренного тела?
