Все взгляды были прикованы к Детскому знамени.
Навстречу вышла женщина, офицер наёмников.
— С возвращением, — сказала она и сурово кивнула. Лицо её покрывала корка пыли, из-под шлема сбегали ручейки пота. — Мы поставили оружейников у Лагеря Тулар. Полагаю, ваши Клыки нужно заново наточить…
— Сабли.
— Как скажете, сударь. Кованый щит… нет, мы все хотели бы знать ваше имя…
Но Остряк уже пошёл дальше.
— Оружейники. Хорошая идея. Лейтенант, как думаешь, всем нам надо наточить клыки?
Женщина резко развернулась.
— Сударь! Это сравнение — не повод для шуток!
Он шагал дальше. Бросил через плечо:
— Ладно, давай тогда назовём их «тигриные когти», например? Вы тут, похоже, решили отстраиваться. Поспешите лучше. Тенескаури требуют завтрак, и завтрак — это мы.
Остряк услышал, как женщина с раздражённым шипением выпустила воздух из лёгких. В следующий миг мастеровые уже вновь принялись за работу.
Оружейники установили свои точильные круги прямо на улице. Позади них, от площади Джеларкана, по-прежнему раздавались звуки битвы. Остряк взмахом руки послал своих солдат вперёд.
— В очередь все. Клинки наточить так, чтоб можно было бриться.
Лейтенант фыркнул.
— У нас в отряде почти все — женщины, сэр.
— Без разницы.
Всадник гнал коня по улице, так что далеко разносился топот копыт. Резко натянул поводья, спешился и задержался, чтобы поправить латные перчатки, прежде чем подойти к Остряку.
— Вы — капитан охраны Керули? — спросил он из-под глухого забрала.
— Бывший. Чего тебе, наёмник?
— Кованый щит передаёт слова своего восхищения, сударь. — Голос твёрдый, глубокий. — Тенескаури собираются…
— Я знаю.
— Кованый щит полагает, что основной удар они нанесут с востока, поскольку там Первый Ребёнок Мёртвого Семени выстроил свой авангард.
— Ладно, и что с того?
Посланник некоторое время молчал, затем продолжил:
— Сударь, жителей Капастана мы сейчас прячем…
— Куда прячете?
— «Серые мечи» выкопали под городом тоннели, сударь. Внизу собрано довольно припасов, чтобы двадцать тысяч жителей продержались…
— Как долго?
— Две недели, возможно, три. Тоннели обширны. Во многих случаях были обнаружены старые захоронения, там теперь склады. Забытых курганов оказалось больше, чем кто-либо ожидал. Входы хорошо замаскированы, их удобно защищать.
Две недели. Без толку.
— Ладно, с мирными жителями всё ясно. А с бойцами что?
Глаза вестника за железным забралом подёрнулись дымкой.
— Будем драться. Улица за улицей, дом за домом. Комната за комнатой, сударь. Кованый щит интересуется, какую часть города вы предпочитаете оборонять? И нужно ли вам что-нибудь? Стрелы, пища…
— Лучников у нас нет, но вот еды и разведённого водой вина — да, надо бы. Какую часть? — Остряк оглядел свой отряд. — Скорей уж, какое здание. Есть доходный дом рядом с Даруджийской улицей, фундамент из чёрного камня. Мы начнём у Северных ворот, потом отступим туда.
— Отлично. Припасы доставят в указанное здание, сударь.
— Да, там в одной из комнаты на верхнем этаже — женщина. Если выводя жителей, вы обыскиваете дома…
— Эвакуация добровольная, сударь.
— Она бы не согласилась.
— Значит, она осталась там, где была.
Остряк кивнул. К нему подошёл лейтенант.
— Сабли ваши… Пора наточить тигровы когти, сэр.
— Да.
Остряк отвернулся и не заметил, как резко вскинул голову посланник, услышав эти слова лейтенанта.
Из тёмной клетки шлема с забралом Кованый щит Итковиан разглядывал кряжистую фигуру капитана, который подошёл к оружейнику вместе с коротконогим лестийцем. Вытащил запятнанные кровью сабли — широкие, зазубренные клинки с утяжелёнными остриями переливались цветом дымного пламени.
Итковиан прискакал сам, чтобы лично встретиться с этим человеком, оценить его, чтобы наконец увидеть лицо этого невероятно одарённого воина.
Кованый щит уже пожалел об этом решении. Он пробормотал себе под нос длинное, витиеватое проклятье собственному нетерпению. Дерётся, как вепрь? О боги, нет, этот человек — большой равнинный тигр. Тяжёлый и кряжистый, да, но это почти незаметно, благодаря смертоносной грации. Фэнер храни всех нас, в тени этого человека ступает призрак Тигра Лета.
Вернувшись к коню, Итковиан запрыгнул в седло. Подобрал поводья. Развернул скакуна, поднял голову и прищурился, глядя на утреннее солнце. Эта истина огнём вспыхнула в моём сердце. В этот, последний наш день я встретил безымянного человека, служителя Трича, Тигра Лета… Трич Восходит.
А как же Фэнер? Жестокий вепрь, чья дикая хитрость оседлала мою душу — что с моим Господом?
Фэнер… нисходит. В этот, последний наш день.
Многоголосый рёв раздался вдалеке, прозвучал отовсюду. Тенескаури пришли в движение.
— Двойные Клыки, храните нас, — хрипло прошептал Итковиан и пришпорил коня. Скакун рванулся вперёд, высекая подковами искры из брусчатки.
Посеревший от усталости Бук направился к усадьбе некромантов. Это было большое строение на длинном, низком холме, который имел слишком правильную форму, чтобы быть естественным образованием. Усадьбу окружала высокая стена с декоративными башенками по углам. Главные ворота выходили на Килсбанов проспект, к улице от входа спускалась крутая насыпь. Сами ворота были маленькой копией врат Пленника и тоже приводились в движение системой противовесных камней-жерновов с отверстиями в центре.
В ворота попал один из огненных шаров, разнёс их в щепки. Пламя ярилось некоторое время, каменный проём почернел и потрескался, но каким-то чудом не рухнул.
Когда старый караванный охранник начал, прихрамывая, карабкаться вверх по насыпи, наружу внезапно вышел высокий, худой человек в чёрном одеянии. Спотыкаясь, подпрыгивая, словно огромный, чернокрылый гриф, он развернулся и уставился на Бука. Его лицо перекосилось.
— Выше меня лишь сам Рат’Престол Тени! Ты что, меня не знаешь? Они меня не знают? Я — Мрамор! Известный также как Малефик! Тот, кого боятся все жители Капастана! Чародей невообразимой силы! Но они… — От ярости он брызгал слюной. — Пинком под зад! О, я отомщу, клянусь!
— Не советую, жрец, — не без сочувствия произнёс Бук. — Мои хозяева…
— Высокомерные ублюдки!
— Может, и так, но лучше их не злить, господин.
