— Я ошиблась, — сказала женщина. — Я думала… я верила, что это портал в Омтоз Феллак.
— Лжёшь! Может, ты из плоти и крови, но в ненависти к яггутам ты ничем не отличаешься от своих неупокоенных родичей. Нет, ты просто придумала для нас ещё более ужасную судьбу.
— Нет. Я думала, что спасаю вас.
— И так и не узнала правды? Так никогда и не поняла?
Паран заметил, как женщина замкнулась, глаза стали невыразительными.
— Я не нашла способа исправить то, что сделала.
— Трусиха! — взвизгнул яггут.
— Хватит! — вмешался Быстрый Бен. — Теперь мы можем всё исправить. Верни Матрону в рану, Провидец. Освободи сестру.
— Зачем? Для чего? Чтобы увидеть, как нас обоих порежут на части т’лан имассы?
— Он прав, — сказала женщина. — Даже это, яггут, лучше, чем вечная боль, которую испытывает сейчас твоя сестра.
— Нужно только подождать. Однажды, — прошептал Провидец, — какой-нибудь дурак придёт сюда, разнюхает, потянется к порталу…
— И совершит обмен? Освободит твою сестру?
— Да! И этого не увидят, не узнают т’лан имассы! Они никогда…
— Маленькая девочка, — проговорил Быстрый Бен. — Одна. В пустоши. У меня есть идея получше.
Яггут оскалил зубы в беззвучном рычании.
Чародей медленно опустился на корточки рядом с Провидцем.
— Омтоз Феллак. Твой Путь в осаде, верно? Т’лан имассы давным-давно пробили его защиту. И теперь, где бы его ни открыли, они об этом узнают. Узнают, где, и придут туда…
Яггут молча смотрел на мага. Быстрый Бен вздохнул.
— Штука в том, Провидец, что я нашёл для него место. Такое, где можно… скрыться. Там т’лан имассы не смогут его почувствовать. Омтоз Феллак может выжить, Провидец, во всей своей мощи. Выжить и исцелиться.
— Лжёшь!
Чучелко на груди Провидца заговорило:
— Слушай этого чародея, яггут. Он предлагает тебе милость, которой ты не заслуживаешь.
Паран откашлялся и сказал:
— Провидец. Ты знал, что тобой манипулируют? Твоя сила — это был не Омтоз Феллак, верно?
— Я, — проскрежетал яггут, — использовал всё, что мог найти.
— Да, Путь Хаоса. Где заключён раненый бог, Скованный, создание неимоверной мощи, страдающее от боли, существо, которое стремится уничтожить этот мир — все Пути, включая Омтоз Феллак. Ему плевать на твои желания, Провидец, он использовал тебя. Хуже того, яд его души — он говорил… через тебя. Упивался болью и страданиями… через тебя. С каких пор яггутам стало интересно одно лишь разрушение? Даже Тираны не правили с такой жестокостью, как ты. Скажи мне, Провидец, ты по-прежнему чувствуешь внутри такое же зло? Ты по-прежнему радуешься мысли о том, чтобы принести другим боль?
Долгое время яггут молчал.
О боги, надеюсь, ты прав, Быстрый Бен. Надеюсь, безумие этого Провидца принадлежало не ему. Что оно теперь ушло — вырвалось…
— Я себя чувствую… — прохрипел яггут, — опустошённым. Но с чего мне вам верить?
Паран посмотрел на яггута, затем сказал:
— Отпусти его, Бен.
— Ну-ка погоди…
— Освободи его. Нельзя вести переговоры с пленником и ждать, что он поверит хоть одному твоему слову. Провидец, то место, о котором говорил Быстрый Бен, — никто, никто не сумеет там тобой манипулировать. И наверное, важнее то, что оттуда ты сможешь заставить, чтобы Скованный дорого заплатил за своё безрассудство. И наконец, у тебя будет сестра — ещё ребёнок — которой потребуется исцеление. Провидец, ей будешь нужен ты.
— Ты слишком много ставишь на то, что этот яггут ещё сохранил крохи чести и способность к состраданию, — заявила заклинательница. — Учитывая, всё, что он совершил — по своей воле или нет, — он изуродует душу этого ребёнка, как был изуродован сам.
Паран пожал плечами.
— Тогда ей повезло, потому что они с братом не будут там совсем одни.
Провидец подозрительно прищурился.
— Не одни?
— Освободи его, Быстрый Бен.
Чародей вздохнул, затем обратился к чучелку, которое сидело на груди яггута:
— Отпусти его, Таламандас.
— Скорее всего, мы об этом пожалеем, — ответила фигурка, слезая.
Чародейская паутина мигнула, затем исчезла. Провидец поднялся на ноги. Затем замялся, глядя на Финнэст в руках Быстрого Бена.
— А это место, — наконец прошептал он, переводя взгляд на Парана, — оно далеко?
Яггутская девочка, совсем ещё маленькая, шагнула из разрыва Пути, будто заблудилась. Шла неуверенно, сложив ручки на подоле так, как научила мама. Эта крохотная деталь придавала ей ауру такого трогательного достоинства, что у Парана на глаза навернулись слёзы.
— Что она помнит? — прошептала Килава.
— Надеюсь, ничего, — ответил Быстрый Бен. — Мы с Таламандасом, кхм, поработали над этим.
Внимание Парана привлёк тихий возглас Провидца. Яггут дрожал, неотрывно глядя на подходившую всё ближе девочку: она уже увидела их, но явно искала кого-то другого и замедлила шаг.
— Иди к ней, — сказал Провидцу Паран.
— Она помнит… брата…
— А найдёт дядюшку.
Тот всё ещё колебался.
— Мы, яггуты, не славимся… привязанностью к своим кровным родичам…
Паран поморщился.
— Как будто люди славятся. Не только для тебя такие вещи — мука. Тебе многое предстоит исправить, починить, Паннион, начиная с собственной души, с того, что́ ты сделал. И в этом пусть ребёнок — твоя сестра — станет тебе проводником. Иди, чтоб тебя! Вы нужны друг другу.
Он неуверенно шагнул вперёд, затем вновь остановился, обернулся, чтобы взглянуть в глаза Парану.
— Человек. То, что я сделал с твоим другом, Током Младшим… Теперь я сожалею об этом. — Яггут перевёл взгляд на Килаву. — Ты сказала, что у тебя есть родич, заклинательница. Брат.
Та покачала головой, будто в ответ на незаданный вопрос.
— Он — т’лан имасс. Часть Обряда.
— Значит, тебя тоже ждёт долгая дорога.
Килава вскинула голову.
— Дорога?
— К искуплению, заклинательница. Знай, что я не могу тебя простить. Пока не могу.
— Я тебя тоже.
Яггут кивнул.
— Нам обоим предстоит многому научиться.
С этими словами он вновь повернулся. Выпрямив спину, зашагал к сестре.
Та сразу узнала сородича, и она ещё не лишилась любви, потребности в родне. Прежде чем Паннион поднял руки к ней навстречу, девочка распахнула ему свои объятия.
