Они покинули населённые места и ехали теперь по пустой дороге. По правую руку лежала волнистая равнина, в трех сотнях шагов слева — утёсы у берега реки.
— Вижу всадников, — сказал Быстрый Бен. — На севере.
Паран прищурился, затем кивнул.
— Свершилось.
— Что?
— Второе Соединение.
Маг глянул на него.
— Т’лан имассы? Откуда знаете?
Потому что она перестала тянуться ко мне. Рваная Снасть, Ночная Стужа, Беллурдан — что-то случилось. Что-то… неожиданное. И это заставило их отступить.
— Просто знаю, маг. Серебряная Лиса едет впереди всех.
— У вас орлиное зрение.
Паран ничего не сказал. Мне не нужны глаза. Она приближается.
— Капитан, Рваная Снасть всё ещё главенствует в Серебряной Лисе?
— Не знаю, — признался он. — Всё, что могу сказать, — нам стоит распрощаться с верой в то, что мы способны предугадывать действия Серебряной Лисы.
— Чем же она стала?
— Истинной заклинательницей костей.
Они осадили лошадей, дожидаясь четверых всадников. Коротконогий мул Круппа, похоже, стремился выйти вперёд, шёл чем-то средним между безумной рысью и галопом, отчего круглый даруджиец шатался и подпрыгивал в седле. Двое малазанских морпехов ехали позади Серебряной Лисы и Круппа и выглядели совершенно спокойными.
— Хотелось бы мне увидеть то, что видели её спутники, — пробормотал Быстрый Бен.
Но всё пошло не по плану. Я вижу это по её фигуре: сдержанный гнев, неверие и — боль, глубоко спрятанная. Она их удивила. Удивила и бросила им вызов. А т’лан имассы ответили так же неожиданно. Даже Крупп выглядит выбитым из равновесия, и не только из-за выходок мула.
Серебряная Лиса смотрела на него, останавливая лошадь, и Паран не мог определить, что было в её взгляде. Насколько я почувствовал, она возвела между нами стену. Но боги, как она похожа на Рваную Снасть! Теперь уже женщина, больше не ребёнок. Иллюзия того, что мы не виделись долгие годы, так ярка — она теперь закрылась и хранит тайны, которые бы, не задумываясь, открыла мне, будучи ребёнком. Худов дух, при каждой встрече мне приходится заново привыкать… ко всему.
Быстрый Бен заговорил:
— Рад встрече. Серебряная Лиса, что…
— Нет.
— Прошу прощения?
— Нет, маг. Я не готова давать пояснения. Не стану отвечать на вопросы. Крупп уже пытался их задавать, слишком часто. У меня слабое терпение — не стоит его испытывать.
Она закрылась и стала жёстче. Гораздо жёстче.
Миг спустя Быстрый Бен пожал плечами:
— Ладно, пусть так.
— Именно и только так, — отрезала она. — Гнев, с которым ты можешь столкнуться, принадлежит Ночной Стуже, и остальные ничего не сделают, чтобы обуздать его. Полагаю, ты меня понял.
Быстрый Бен просто ухмыльнулся. Холодно, вызывающе.
— Любезные господа! — выкрикнул Крупп. — Вы случайно скачете не к нашим доблестным войскам? Ежели так, мы бы присоединились к вам, с радостью и облегчением вернулись бы в упомянутое воинское лоно. Воистину с радостью — от вашей великолепной компании. С облегчением, как сказал Крупп, от того, что желанная цель столь близка. Стоит отметить — с нетерпением ожидая завершения путешествия. С неисправимой верой в лучшее…
— Довольно, Крупп, — прорычала Серебряная Лиса.
— Кхм, разумеется.
Если между нами на самом деле что-то было, этому чувству пришёл конец. Она оставила Рваную Снасть. Она теперь воистину заклинательница костей. Понимание вызвало укол боли — слабее, чем Паран ожидал. Возможно, мы оба пережили это. Нашим сердцам не одолеть бремени того, чем мы стали.
Так тому и быть. Не жалеть себя. Не сейчас. У нас есть задачи.
Паран подобрал поводья.
— Как сказал, Крупп, продолжим путь — мы и без того опаздываем.
Над вершиной холма натянули тент, чтобы закрыть переговорщиков от жгучего полуденного солнца. Малазанские солдаты с арбалетами в руках окружили холм.
Не отводя глаз от людей под навесом, Итковиан остановил лошадь и спешился в дюжине шагов от стражи. Экипаж Совета Масок тоже остановился, боковые двери распахнулись, выпуская четверых представителей Капастана.
Хетан спустилась с коня, довольно заворчала и подошла к Итковиану. Сказала, потирая спину:
— Я соскучилась по тебе, волк!
— Вокруг меня могут быть волки, сударыня, — сказал Итковиан, — но я не готов сказать такое о себе.
— По кланам ходят слухи, — кивнула Хетан. — Старые женщины редко молчат.
— А молодые? — спросил он, всё ещё всматриваясь в фигуры на вершине холма.
— Вот это опасный ход, милый.
— Простите, если я вас обидел.
— Я бы простила тебе улыбку, и не важно, чем она вызвана. Но на улыбку это не похоже. Если у тебя и было чувство юмора, ты далеко его спрятал. Очень плохо.
Итковиан посмотрел на неё.
— Плохо? Вы имеете в виду — трагично?
Глаза Хетан сузились, она разочарованно зашипела и двинулась вверх по склону.
Итковиан мгновение смотрел на неё, затем переключил внимание на жрецов, которые сейчас собирались за экипажем. Рат’Престол Тени жаловался:
— Они хотят из нас дух вышибить! Если бы склон был не таким крутым, мы могли бы остаться в экипаже…
— Было бы достаточно лошадей — и мы сделали бы то же самое, — фыркнул Рат’Худ. — Всё рассчитано, чтобы оскорбить…
— Всё совсем не так, собратья, — промурлыкал Керули. — Даже сейчас множество злобных насекомых нападают на нас. Предлагаю перестать жаловаться и пойти со мной на вершину холма, к спасительному ветру.
Сказав это, невысокий круглолицый жрец отправился в путь.
— Следовало настоять… ай!
Отмахиваясь от роя слепней, оставшаяся троица принялась карабкаться вслед за Керули.
Хумброл Тор рассмеялся.
— Им всего-то нужно было вымазаться жиром бхедерина!
— Они и без того слишком скользкие, вождь, — ответил Остряк. — Вдобавок, так наши гости будут куда лучше представлены — трое жрецов в масках, спотыкаются, пыхтят и отмахиваются от призраков над головой. По крайней мере, Керули ведёт себя с достоинством, и он — вероятно, единственный среди них — достаточно умён для своего титула.
— Хвала богам! — воскликнула Скалла.
Остряк повернулся к ней:
— Что? Почему?
— Ты только что использовал весь свой словарный запас, болван. Значит, остаток дня ты будешь молчать!
