— Тонкость. — Покатилов поморщился.
— Она самая, — подтвердил его собеседник. — Тебе по почте пришла полная картинка, а на флэшке был фрагмент с монстром. Так?
— Так.
— Мне по электронке пришел фрагмент. Полную картинку я вообще-то уже видел, но ее добыла моя служба безопасности, причем не у тебя.
— Понятно, — кивнул Покатилов. — Значит, эта фотка есть уже у всех, просто у всех. Сильно испугались сталкеры!
— Я бы на их месте тоже испугался. И ты. Испуг ещё не означает паники, по крайней мере мне действия сталкеров кажутся верными и хорошо продуманными. И ещё я хотел спросить: а что за история с ученым, которого ты к себе на консультации таскаешь? По-моему, он тоже присутствует на полной фотографии. Там ведь он с Полозом?
— Он, — подтвердил Покатилов. — Это Ваня Сиверцев, головастый малый, чистая душа. Правда, мозги варят в основном по науке, а по жизни много наива. В общем, он вчера посидел на этом самом месте, где сидел монстр с фотки, в «Ать-два». Во-первых, выяснил, что там в силу какого-то акустического эффекта идеальное место для подслушивания разговоров в баре. Ей-богу, жалко тебе эту информацию сдавать…
— Ты же знаешь, за мной не заржавеет, — спокойно произнес собеседник.
— Надеюсь. Ну, так вот. А во-вторых, посидел Ваня на этом месте всего ничего, а хватанул такую дозу радиации, как будто не сколько дней по Зоне шлялся. Даже к медикам бегать пришлось. В «Ать-два», понятное дело, тихий шухер после этого поднялся: как в общественном месте, да ещё где выпивают и закусывают, такое возможно.
— Вот тебе и ещё один довод в пользу наших выводов. Это монстр, точно монстр из Зоны. Он сам по себе радиоактивен. Либо, что вероятнее, таскает с собой что-нибудь фонящее, когда выходит за пределы Зоны. Как сталкеры носят в Зоне защитные костюмы и горстями жрут антирад, этот прихватывает с собой радиоактивный хлам за пределы Зоны. И наверняка не только радиоактивный, наверняка он и аномальную энергию как-то умеет аккумулировать и подпитываться ею за пределами Зоны. Говорил тебе, Витя, это сталкер наоборот! Для него нормальный мир — Зона, где полно артефактов, которых в настоящей Зоне не достать. Осталось понять одно — зачем он охотится на обычных сталкеров и как только мы это поймем, мы его вычислим и прижучим.
— Мне бы твою уверенность, — проворчал Покатилов. — Он может охотиться на людей-сталкеров из тупой ненависти. Или из зависти. А может, просто водит корм своим дружкам-монстрам в Зоне.
— На корм не обязательно выбирать матерых сталкеров, тут любой пьяненький балбес из бара сгодится.
Покатилов вздохнул, ничего не ответив. Его собеседник по молчал ещё немного, потом словно бы нехотя сообщил: — Дабы не оставаться в долгу… Басмач в компании каких то неизвестных мне типов ушел в Зону и сел на хвост Кексу и… этим, кто там с ним отправился?
Покатилов обернулся к собеседнику. — Басмач? А его команда?
— Команда в «Штях», сидит пиво дует. Поскольку «Ать-два». закрыли на дезактивацию…
— Сколько людей с Басмачом? — перебил Покатилов.
— Четверо, Басмач пятый. Кто такие — честно не знаю, откуда взялись — тоже. Не сталкеры, не военные. Может, гопота какая залетная, не выяснял.
— Вот за это — отдельное спасибо. Быстро ты должки возвращаешь! Если у тебя все, я бы уже поехал, сам понимаешь…
— Да пожалуй, что все.
— Тогда будь здрав. До связи.
— И тебе не кашлять, Витя. До связи.
Они коротко обнялись — не как близкие друзья, а скорее как старые деловые партнеры, у которых не всегда все гладко, но которые тем не менее врозь не могут, да и не хотят. И разошлись каждый к своему джипу, которые тут же рванули в разные стороны но старому потрескавшемуся шоссе.
Зона сюда ещё не добралась. Но и Покатилов, и его собеседник прекрасно понимали: это лишь вопрос времени. Зона поглотит все: и это старое шоссе, и покосившуюся беседку, и все окрестности. Потому что главное она уже поглотила практически без остатка: души всех, кто тут живет.
Глава пятнадцатая
В корпус, где обосновалась группа Тараненко, удалось проникнуть только назавтра после второго визита к Покатилову: вечером того же дня Сиверцева вежливо завернули на внутреннем КПП. Оказывается, после процедур в радиологии любому организму полагалось не менее тридцати шести часов карантина, даже если этот организм — цитолог из исследовательского центра, стало быть, практически местный.
Однако в свою лабораторию Сиверцев всё-таки проник, чем сильно удивил Пашку. Ну, ясное дело: человеку отгулов надавали, а он хоть и не на полный день, но все равно то и дело на службу шастает. Однако возражать Пашка, разумеется, не стал — кому охота заниматься чужой работой? ещё Сиверцев уловил одобрительный взгляд Баженова и остаток дня честно посвятил отработке контракта, хотя после покатиловской премии его условия уже не казались Сиверцеву столь заманчивыми, как всего лишь неделю назад. Зато удалось перемолвиться в курилке с Баженовым по поводу визита к Тараненко. У шефа даже какой-то запрос возник по ходу дела, каковой тут же вполне официально оформили и распечатали. Обычно запросы посылали по электронной почте, но можно было и ногами заслать с кем-нибудь из МНС-ов. Для скорости. Сиверцев, поскольку ещё не вырос из МНС-ов, охотно взялся запрос доставить завтра же с утра.
На том рабочий день и закончился. А утром Сиверцев честно миновал оба КПП и предстал в секретариате перед одним из референтов Тараненко. И — о чудо! — чинуша в контактных линзах внезапно разулыбался и заверил, что это большая удача для них — визит сотрудника из группы Баженова. У Тараненко, оказывается, имелся встречный интерес к цитологам, а соответствующий запрос референт как раз готовил к отправке.
«Истину говорят: на ловца и зверь бежит», — подумал Сиверцев с подъемом.
В общем, в кабинет к Тараненко Ваня попал уже через двадцать минут. Правда, сам Тараненко где-то циркулировал, вероятно, по лабораториям, но о свежем запросе и Сиверцеве уже был осведомлен и обещал вот-вот подойти.
«Вот-вот» в понимании Тараненко вылилось в полчаса ожидания, но зато секретарша напоила Сиверцева кенийским высокогорным чаем.
А потом нагрянул хозяин кабинета — улыбчивый, громогласный и шумный. И неожиданно радушный.
Вообще-то Тараненко относился к категории людей «всегда занят». И это была никакая не пыль в глаза, ему действительно катастрофически не хватало времени на все, что хотелось бы сделать. Поэтому Сиверцев лихорадочно соображал, с чего бы начать, дабы разговор не закончился уже через десяток минут, за которые Тараненко выспросит все, что интересует его или его группу, и немедленно исчезнет, в лучшем случае сделав на прощание ручкой, а Сиверцев останется у разбитого корыта.
Тем не менее чудеса продолжались: Тараненко сначала поручкался с Сиверцевым, предложил звать себя просто Максимом и заодно садиться, а сам полез в шкаф, который раскорячился рядом с заваленным распечатками столом. Открыв дверцу шкафа, Тараненко задумчиво поглядел на початую бутылку коньяку — единственное, что имелось в верхнем отделении — и решительно шкаф захлопнул.
