«Четверо… — подумал Кекс. — Феда, Жучара, Мухомор и Дунай? Или кто другой? В принципе Жучара при встрече прозрачно намекнул, что они тоже на сейф охотятся. А где сейф, там и пси-монстр. Но Жучара-то каков хитрец, целый спектакль передо мной разыграл тогда, у меня на кухне, — флэшка, фотография, подсунь Покатилову, а не то перещелкают нас всех… А на деле ловит удачу, как и все мы тут, в Зоне».
Батон осторожно выглядывал из-за кочки, около которой залег. Что-то там впереди происходило интересное. Кекс тоже поглядел.
Монстр даже под пулями вел себя странно — почему-то никого не попытался взять под контроль, просто бессмысленно топтался на месте. Кекс прекрасно видел и его, укутанного в балахон, и его жертву, понуро стоящую поодаль. А потом монстр несколько раз дернулся, нелепо всплеснул руками и повалился на землю.
«Подстрелили гадюку!» — обрадовался Кекс. Он-то знал, от чего люди могут так дергаться — от пуль, попадающих в тело.
Монстр в балахоне теперь валялся на земле. Стрельба как по команде утихла; почти одновременно с этим ожил человек, которого монстр вел на поводке, — выпрямился, принялся озираться, потом заметил застреленного псионика и невольно начал пятиться от него, а чуть позже и вовсе развернулся и побежал. Четверка стрелков вскочила на ноги и поспешила навстречу солдатам, явно пытаясь добраться до лежащего монстра раньше них. Но прежде всех к месту примчался вездеход.
— Кажись, пальбе конец! — объявил Кекс Батону. — Пойдем, что ли…
Батон дисциплинированно встал. Кекс тоже. Лежать им пришлось всего ничего — секунд пятнадцать-двадцать, до того быстро все произошло.
— Если опять начнут палить, залегаем, ну их к бесу, — скомандовал Кекс; Батон с готовностью кивнул.
Тем временем накатывались новые звуки — похоже, с востока пожаловал вертолет. Кекс обернулся глянул — да, что-то такое в небе виднеется на фоне низких туч. Ещё через полминуты стало понятно, что это действительно вертолеты, целых три.
— Ну, блин, движняк! — пробормотал Кекс, качая головой. — Как на настоящей войне, елы-палы!
Вертолеты, со свистом рассекая винтами воздух, пронеслись над головами, заложили плавный разворот и к изумлению Кекса пошли на посадку — все три.
— Офигеть! — впечатлялся сталкер. — Чем дальше, тем веселее!
Батон тоже недоумевал — лицо у него было чрезвычайно озадаченным. Было с чего — над окраинами Зоны натовцы летали с давних пор, постреливали с вертолетов тоже регулярно. Но садиться? Слишком для винтокрылых машин рискованно, легко угодить в зону действия любой аномалии, а сверху их не всегда можно разглядеть.
К моменту, когда Кекс с Батоном подоспели к месту, там происходило следующее: из вертолета высыпала гурьба вояк в такой же броне, как и на подручных Тараненко. Кекс даже не смог отличить тех, кто прилетел, от тех, с кем недавно шел в одной шеренге. Феда, Мухомор, Жучара и Думай стояли безоружные, с руками за головой, на мушке нескольких вояк. Вездеход замер с открытым люком, около которого нерешительно топтались Сиверцев и Флэш, а Тараненко с Покатиловым стояли над трупом монстра. Четверо охранников Покатилова, вооруженные, держались около босса.
Тараненко, присев на корточки, как раз копался в складках балахона — видимо, искал карманы или, может быть, сумку.
— Ну, что? — поторопил его Покатилов.
Тараненко, сопя, перевернул труп на спину и продолжил изыскания.
«Как-то все до банальности просто получилось, — подумал Кекс, ощущая в происходящем странную ненатуральность. — Побежали, стрельнули, убили. Вертолётики прилетели, всех под охрану взяли. И все, финита! Как-то все по-бутафорски, словно не взаправду… Не так я себе представлял поимку пси-монстра, совершенно не так!».
Неожиданно Покатилов шагнул вперед, вплотную к лежащему монстру. Постоял секунду, тихо, так, что расслышали только те, кто стоял совсем рядом, сказал: «Ну что, Псих, здравствуй и прощай?», присел и стащил капюшон с лица убитого. Кекс пригляделся и ошеломленно присвистнул.
— Где второй?!! — совершенно нечеловечески заорал Покатилов, вскакивая на ноги. — Где?
Все до единого принялись озираться, но «жертвы» лже-пси-монстра давно след простыл.
Лже — потому что никакой это был не монстр. Это был Хома — подручный Покатилова. Монстр всех перехитрил: он с самого начала прикинулся жертвой, а взятого на поводок и прихваченного из «Вотрубы» Хому обрядил в балахон, а потом хладнокровно подставил под выстрелы.
Покатилов вскочил на ноги и кинулся к вездеходу. Тараненко на бегу проорал: «Вертушки в небо!» — и тоже юркнул в нутро вездехода.
Вертолеты вместе погрузившимися вояками взмыли; шестерка солдат Тараненко, подстегиваемая офицером, быстро забралась на броню. Один охранник Покатилова остался у трупа Хомы, остальные вместе с боссом втиснулись в вездеход, и тот, расшвыривая гусеницами комья мокрой глины, стрелой рванул на северо-восток.
Жучара и компания растерянно переминались с ноги на ногу там же, где и стояли, только руки уже опустили. К ним Кекс и направился, потому что бежать сломя голову вослед вездеходу было по меньшей мере глупо.
Батон, разумеется, увязался за Кексом. Бывшая команда Басмача молча взирала на их приближение.
— Здорово, Кекс! — упавшим голосом поприветствовал Жучара.
— Здравствуй, Иудушка, — желчно отозвался Кекс. — Ну как, много полезного в моей почте нарыл?
Жучара опустил глаза.
— А как у меня на кухне вещал, мама дорогая, — продолжал Кекс. — Станиславский обрыдался бы!
— С той поры многое изменилось, Кекс, — глухо произнес Жучара, не поднимая глаз. — Если бы ты знал всё, ты бы понял.
— Я знаю достаточно, чтобы считать тебя сукой, Жучара. И дружков твоих тоже. И я пальцем теперь не шевельну, чтобы кому-нибудь из вас помочь.
— А чем ты нам можешь помочь? — довольно нагло встрял Мухомор. — Покатилову, боссу своему, замолвишь шестерское словечко?
— Дурак ты, Мухомор, — с сожалением сказал Кекс. — Впрочем, мозгов у тебя всегда было немного, это факт. Вы замочили гражданского, между прочим, вон он валяется. Знаете его? Хома, администратор из бара «Вотруба». Причем замочили на глазах военных сталкеров и легальных научников. Это тебе не нарушении границ Зоны и не вынос потенциально опасных предметов, это статья покруче.
Лицо Мухомора заметно вытянулось, из чего можно было заключить, что всю полноту собственного положения он до сих пор не осознавал. Потом он начал заполошно озираться — на Феду поглядел, на Жучару, на внешне бесстрастного Дуная.
Хома был прострелен по меньшей мере в пяти местах, поэтому надеяться на то, что за убийство засудят только кого-нибудь одного (а теперь Кекс ничуть не сомневался в крысиных нравах помянутой четверки), было попросту наивно.
— Валить надо, — заметил Феда, срываясь в фальцет.
