Дмитрий Федорович поднял бокал, потянулся чокнуться. Чокнувшись, выпил уже до дна, с торжественностью в голосе возвестил:
– Кривочки!
– Так, Дмитрий Федорович?..
– Твоими стараниями, Олежа, Кривочки, которые раньше никому на хрен не были нужны, теперь, можно сказать, расцвели. Прямо не узнать городок! Новые предприятия, новые рабочие места, приток населения… Цены на недвижимость в городе уже резко вверх скакнули. А это что значит? Людям жилье требуется! Требуется или нет?
– Бессомненно, – посерьезнел Олег.
– А если требуется – будем строить. Развернем, брат Олежа, полномасштабную губернаторскую программу по развитию перспективных населенных пунктов. Начнем с Кривочек… а там видно будет. Как пойдет. Итак, жилищное строительство, – губернатор принялся загибать пальцы, – развитие инфраструктуры. Как то: сетевые супермаркеты, сетевые аптеки, рестораны быстрого питания… Дорожное строительство… Деньги рекой потекут, брат Олежа! Бюджетные, откаты от сетевиков, строительных компаний. Ты себе даже не представляешь, какие это будут деньги! Колоссальные! Слушаешь меня?
– И весьма внимательно, – сказал Трегрей.
– Слушай дальше. Я сейчас вкратце набросаю, детали мы с тобой позже обговорим… Арнольдыча надо снимать, как раз выборы скоро. Арнольдыч не нужен, этот старый хрен только мешаться будет, он свое уже отработал, в нашу схему не впишется, хватка не та, протух он. Я другого человечка поставлю, помоложе, половчей, поэнергичней. Или – если хочешь – ты из своей команды кого назначь, я мешать, конечно, не буду, если на пользу дела-то… Ну, как тебе? Через пару лет у вас, витязей, столько бабла будет, что каждый по персональному замку купит… в Испании или там еще где!..
– Дмитрий Федорович… – позвал Олег.
– Ага, слушаю?
– А вы, позвольте осведомиться, не боитесь мне все это предлагать? С моими-то связями в Управлении? И с моей репутацией борца с чиновничьим беспределом?
– Боюсь? – искренне удивился губернатор. – Чего боятся? Я ж тебе не участие в разбойном нападении предложил. Нормальная схема, все так делают. И еще никто за подобное не сел. Ты придуриваешься, что ли, брат Олежа? Это рядовые ильичи сыпятся пачками – в рамках антикоррупционной кампании. Борьба с коррупцией-то требует жертв. А мне чего бояться? Губернаторов валят исключительно по прямому указу президента, когда они с линии партии на кривую дорожку свернут, разве не знал? А у меня в этом плане все четко. Да и в любом другом плане тоже. С кем надо делюсь, на чужую территорию не лезу, свою окучиваю. А по поводу твоих связей… Я все-таки, на минуточку, не какой-нибудь ильич. Я – губернатор области! И Управления твоего не боюсь, оно ж не само по себе работает, а правительству подневольно. А правительство – наши мудрые кормчие – распрекрасно понимает: кому что можно, а кому чего нельзя. Да ты сам, видать, затрусил, а, Олежа? – Дмитрий Федорович вдруг, подавшись вперед, хлопнул Трегрея по плечу. – Первый раз на такое серьезное дело подписываешься? Может, боишься, что кину тебя? Так сказать, служебным положением воспользовавшись? Бабки загребу, а тебя побоку? Не бойся, Олежа, я не жадный. Был бы жадный, так высоко бы не поднялся. Да и вложений от тебя почти никаких и не потребуется. Мне не деньги твои нужны, а башка золотая. Ну и связи с чекистами столичными, само собой, куда ж без них. Запомни, Олежа, по нашей схеме ты деньги отдавать не будешь. Ты их будешь – получать!
– Нет, это просто удивительно, как вы похожи… – проговорил Олег.
– Да чего ты заладил-то ерунду какую-то? Так как? – Губернатор растопырил пальцы и выдвинул челюсть, изображая киношного «братка». – Идем на дело?
– Разные у нас с вами дела, Дмитрий Федорович, – покачал головой Трегрей.
– Не понял? Что это значит? Почему разные? У всех, Олежа, одинаковые дела – бабло поднять. Так мир устроен.
– Вы полагаете: заработать денег – это единственная цель, которая может двигать человеком? Это так называемая низкая цель. А есть еще и высокие.
– А я тебе о чем толкую? – Губернатор наполнил свой бокал, долил и Трегрею. – Вот взять условного слесаря дядю Ваню. Перед ним, да, – низкая цель стоит. Обеспечить себя хлебом, котлетой и бутылкой водяры. А у нас – высокая. Взять столько, чтобы внукам и правнукам хватило. У меня, например, такая высокая цель. А губернаторство – это просто работа. А у тебя что – другая высокая цель, что ли?
– Вестимо, – ответил Олег. – Деньги – лишь инструмент для осуществления ее.
– Ну-ка, ну-ка? Интересно послушать. Валяй про свою цель.
– Сделать государство, где мне выпало жить, великой державой, граждане которой будут иметь полное право гордиться ею, – отчетливо сформулировал Олег.
Губернатор Дмитрий Федорович открыл было рот, чтобы тут же ответить, но в последний момент передумал: выпил залпом бокал коньяка, выставив по направлению к Трегрею ладонь – мол, погоди…
– Держава!.. Граждане!.. – продышавшись, сказал он. – Не пойму я, чего ты тут передо мной выделываешься, Олежа? Держава, если хочешь знать, стояла и будет стоять. Она на мне и таких, как я, зиждется. Как этого можно не понимать? Ну, откушу я себе кусочек, от державы убудет, что ли?
Дмитрию Федоровичу, видно, ударил в голову коньяк – ему и немного надо было, на старые дрожжи-то. Он порывисто набулькал себе еще в бокал.
– А ты попробуй, поставь на мое место кого-нибудь из тех горлопанов, которые любят, нажрамшись, на кухнях кричать, что, мол, чиновники все поголовно воры. Пусть попробует поруководить! Он же за неделю все к чертям развалит, потому что не смыслит ни бельмеса в управлении! Попробуй поставь на мое место выпускника экономического вуза, идеалиста юного да ясноликого! Этот еще быстрее область под откос пустит. Потому что между теми знаниями, которые ему в институте дают, и жизненными реалиями дыра поглубже Марианской впадины! А у меня показатели год от года растут! Потому что я – хозяин! Область моя – как и все прочие области необъятной нашей Родины – все равно что «уазик» тыща девятьсот лохматого года выпуска. Кто случайный за руль сядет, нипочем с места не тронется, даже завести не сумеет. Только тот, кто знает: за что дернуть, где подкрутить, на что нажать – и заведется, и поедет. Мы, ненавидимые всеми управленцы, работаем! И эффективно работаем! Впахиваем и за себя и за того парня! И хрен кто сумеет так, как мы, – в родных рассейских условиях-то – это я тебе авторитетно заявляю!
Губернатор с хлюпаньем вытянул коньяк.
– А граждане! – хрипнул он, сморщившись. – Народ! Тут я тебе тоже кое-что могу рассказать. Глянь туда! – Дмитрий Федорович махнул рукой, сшибив со стола бутылку. – На пляж под террасой! Видал, какой песок? Морской! Песчинка к песчинке! С Балтики везли колонной грузовиков! Дно гладкое, что твой паркет. Ни соринки, ни пылинки. А что здесь было, когда я только строиться начинал? Рассказать? Был тут дикий пляж, со всех окрестных деревень съезжались купаться. Дно илистое, вода травой заросла, а на берегу что творилось – уму непостижимо. Приедут, значит, деревенские, костры пожгут, шашлыки свои вонючие похавают, кости да бутылки разбросают вокруг, под кустами наблюют и навалят. И укатят обратно, даже не подумав прибрать за собой. Сам видел: папаши с мамашами сидят, пиво с водочкой глотают, а карапузы ихние, накупавшись, со скуки бродят по берегу да бутылки пустые колотят. Прямо так – один подбрасывает, второй сбивает палкой на лету. Бейсболисты, е-мое… Послал человечка внушение им сделать… А они – в крик, в драку. Отдыхать помешал, надо же! А уж как огораживать пляж начал, шуму-то было! Журналистов понаехало! Губернатор отобрал пляж у местных жителей! Губернатор перекрыл доступ к воде! Детям плескаться негде! Работягам негде ноги натруженные чумазые помыть! До сих пор отбиваюсь.